Она догнала тук-тук в начале улицы Эмель. Эта улица была поуже и с односторонним движением, но, как оказалось, в нескольких местах на ней шли дорожные работы. Барьеры, загородки, предупреждающие фонарики, указатели объезда — все словно нарочно тормозило болид Констанс.
Увязая в этом болоте, как же она жалела, что у нее нет мигалки и сирены! Она сигналила изо всех сил и выезжала на тротуар, стараясь объехать очередную пробку. Рабочие одного из участков обложили ее не по-детски, но Констанс продолжала свой слалом, мобилизуя все возможности своего болида, лишь бы добраться до конца улицы. Она хотела было достать телефон и позвонить Босари, чтобы тот прислал подкрепление, но передумала. Сумасшедшая гонка требовала предельного внимания.
Тук-тук ловко лавировал между машинами, но у него не хватало мощности. Из-за низкой скорости он никак не мог оторваться от спорт-купе. Наконец Констанс снова удалось оказаться с тук-туком вровень. Она уже считала, что беглецы у нее в кармане, но тут заметила, что Себастьян что-то делает с навесом.
«Не собирается же он…»
Едва Констанс сообразила, какая ей грозит опасность, как эта опасность обрушилась на нее. Лараби загородил полотном навеса ее ветровое стекло.
«Ах ты…»
Женщина, сидевшая за рулем тук-тука, помчалась поперек улицы по пешеходному переходу. Констанс успела заметить ее в боковое стекло в последнюю секунду. Дала по тормозам и резко вырулила из потока, чудом избежав серьезного столкновения. Машина замерла, ударившись о край тротуара. Бампер с одной стороны оторвался. Констанс пришлось вылезти, чтобы привести машину в порядок. Убрать зацепившийся за дворники навес тук-тука. Потом выбить бампер ногой с другой стороны, получив таким образом возможность ехать дальше.
Лараби, однако, оказались ребята не промах…
Их упорство держало Констанс в тонусе. Она чувствовала себя кошкой, которая играет с мышками. Из этой погони она непременно выйдет победительницей: максимальная скорость их колымаги тридцать километров в час, они не смогут ускользать от нее вечно!
Констанс вновь пустилась по следам мотоколяски. Когда тук-тук и купе выехали на улицу Кюстин, Констанс наконец преградила путь мотоколяске как раз в тот миг, когда справа от нее затормозил предназначенный для туристов «маленький поезд Монмартр». Никки потеряла контроль над тук-туком, и он врезался в один из вагонов поезда. Констанс остановилась посреди улицы и выскочила из машины.
Выхватила из кармана куртки револьвер и, взяв его обеими руками, наставила ствол на мотоколяску.
— Руки за голову и марш из тук-тука!
На этот раз им от нее не уйти!
— Быстро! Быстро! — командовала Констанс.
Она крепко держала «ЗИГ-Зауэр» в вытянутых руках. Себастьян Лараби и его бывшая жена были у нее на мушке.
Констанс оглядела вагончик поезда, чтобы оценить последствия столкновения.
Малых детей, похоже, в вагончике не было. Зрелище было впечатляющим, но, по счастью, никто из пассажиров не остался лежать, обливаясь кровью. Японец держался за плечо, женщина терла коленку, подросток растирал себе шею.
Повреждения были несерьезными, куда серьезнее потрясение.
«Больше напугались, чем пострадали».
Констанс следила и за Лараби, и за жертвами дорожного происшествия.
Первый шок прошел, и люди постепенно приходили в себя. Цифровая цивилизация требует, чтобы, опомнившись, люди хватались за мобильные телефоны, призывая на помощь, предупреждая близких или торопясь заснять происходящее.
Поведение окружающих устраивало Констанс: еще минута, и здесь будет подкрепление, которое она все-таки вызвала.
Подходя шаг за шагом к своим пленникам, молодая женщина вытащила из кармана джинсов пару наручников. На этот раз она не позволит этим Лараби смыться. Она дала себе слово, что стоит им шевельнуться, и она начнет стрелять им по ногам.
Констанс открыла рот, чтобы дать новую команду, но челюсть у нее свело. По вытянутым рукам прошла судорога, ноги подкосились.
«Нет…»
Ее отчаянное стремление во что бы то ни стало догнать беглецов спровоцировало приступ.
Констанс попыталась взять себя в руки. Прислонилась спиной к машине, чтобы не упасть, но у нее перехватило дыхание, тяжелая плита навалилась на грудь, на лбу выступили крупные капли пота. Не выпуская из рук револьвера, она вытерла пот рукавом куртки, стараясь изо всех сил удержаться на ногах. Но тошнота уже начала выворачивать ей желудок, в ушах бухало, в глазах темнело.
И все же она из последних сил старалась держать под прицелом преступников, однако земля поплыла, все вокруг закрутилось.
Темнота. Констанс потеряла сознание.
Южный Бруклин
Квартал Ред Хук
6 часов утра
Лоренцо Сантос припарковался у тротуара перед домом из красного кирпича, где жила Никки. Выключил мотор и достал из кармана куртки сигарету. Сунул в рот, поднес огонек и, делая первую затяжку, прикрыл глаза. Горький вкус горящего табака обжег горло, принеся успокоение. Но ненадолго. Он вдохнул новую порцию никотина, не сводя глаз с зажигалки из белого золота, которую подарила ему Никки. Взвесил на руке элегантный прямоугольник, украшенный его инициалами и отделанный крокодиловой кожей. А потом принялся открывать и закрывать зажигалку, всякий раз нервно ожидая металлического щелчка, с каким откидывалась крышечка.
Что с ним творится?
Эту ночь он опять просидел у себя в кабинете, не сомкнув глаз. Его неотступно преследовало видение: любимая женщина в объятиях другого. Вот уже целые сутки у него не было от Никки никаких вестей, он изводился от тоски и беспокойства. Любовная лихорадка доводила его до безумия, его словно поджаривали на медленном огне. Лоренцо прекрасно сознавал, что эта женщина была для него ядом, что ее влияние на его жизнь и карьеру может стать роковым, но он был ее пленником, околдованным, завороженным, и выхода для себя он не видел.
Сантос докурил сигарету до фильтра, выбросил окурок в окно, вышел из своего «Форда Крауна» и вошел в подъезд бывшей фабрики, ставшей жилым домом.
Поднялся по лестнице на последний этаж и открыл железную дверь в тамбур ключом из связки, которую прихватил с собой во время последнего визита в квартиру Никки.
В эту ночь его посетило озарение. Он понял: если он хочет вернуть Никки, он должен найти ее сына. Должен добиться успеха там, где Себастьян Лараби потерпит неудачу. Если ему удастся спасти Джереми, Никки будет благодарна ему до конца дней.
Солнце еще не встало, поэтому, войдя в гостиную, он включил свет. В квартире стоял ледяной холод. Чтобы согреться, Лоренцо сварил себе чашку кофе, выкурил еще одну сигарету и поднялся на второй этаж. Четверть часа он самым внимательным образом осматривал комнату паренька в поисках того, что может навести его на след, но не нашел ничего всерьез интересного, разве что мобильный телефон, который Джереми оставил на письменном столе. В первый раз он его не заметил, но теперь сам факт показался ему знаменательным. Сантос прекрасно знал болезненную привязанность подростков к своим смартфонам и не мог не удивиться подобной забывчивости. Он включил смартфон, пароля не потребовалось, и он довольно долго странствовал по разным играм, пока вдруг не обнаружил программу поинтереснее. Программу, которая исполняла функции диктофона. Заинтересовавшись, он включил ее и стал просматривать, чтобы понять, как и когда ее использовал Джереми. На экране появились пронумерованные обозначения записей, которые все начинались с имени:
Д-р Мэрион Крейн 1.
Д-р Мэрион Крейн 2.
(…)
Д-р Мэрион Крейн 10.
Сантос сдвинул брови. Имя Мэрион Крейн было ему откуда-то знакомо. Он включил первую запись и сообразил, в чем дело. Когда Джереми был под судом, судья обязал его заниматься с психологом. Мэрион Крейн была психологом, с которым занимался Джереми. И паренек записал их занятия.
Но зачем ему это понадобилось? Записывал он их сеансы тайком или запись была элементом терапии?
«В конце концов, какая разница!» — решил про себя коп, пожав плечами. В любом случае он сейчас в положении соглядатая! И Сантос без малейшей щепетильности стал слушать записи, в которых подросток раскрывал все семейные тайны.
Доктор Крейн: Расскажи, пожалуйста, о своих родителях, Джереми.
Джереми: Мать у меня что надо. Всегда в хорошем настроении, оптимистка, готова поддержать, ободрить. Даже если у нее неприятности, она меня ими не грузит. Любит пошутить, посмеяться. Относится ко всему с юмором. Когда мы с сестрой были маленькими, она наряжала нас сказочными персонажами, устраивала спектакли, чтобы нас повеселить.
