«Он знает, что я хотела умереть, – догадалась Алка, – и Яков его не просто так напряг, Боревский ему наверняка что-то должен. Интересно что? Неужели он сам когда-то был на грани?»
– Александр, ты не волнуйся за меня, – как можно убедительнее сказала Алла, – со мной все хорошо, правда. Просто слишком много всего навалилось. Я не собираюсь делать глупостей.
– Отлично, – Алка услышала, что Александра отпустило, – тогда звони, если что.
Алка пару минут поболталась в коридоре, но решила вернуться в класс. По дороге к парте телефон опять завибрировал.
– Извините, – сказала Алка и направилась обратно к двери.
В трубке раздался всхлип. Рыдал Вася. Родители внезапно спросили его, чем он занимался весь день. А Вася взял и рассказал, что ходил играть с детьми в садик. А потом папа позвонил его учителю по шахматам и выяснил, что Вася у него уже полгода не был, и дома у него теперь настоящий ад: мама пьет валерьянку и лежит с мигренью, а папа ушел на работу, но обещал серьезный разговор, когда вернется.
Вася икал и заикался.
– Иди играть с детьми! – приказала ему Алла.
– Но мне не разрешили, – захныкал Вася.
– А ты все время делаешь только то, что разрешают? – повторила Алка фразу Веры.
Вася задумался.
– Иди играй, вечером что-нибудь придумаем, – бодро сказала Алла.
Попыталась вернуться в класс, но прямо в дверях телефон завибрировал опять.
– Я только проснулась, – сказала Вера, – я уже не помню, когда столько спала. Спасибо за завтрак. И вообще спасибо. Я даже начинаю думать, что в этом мире можно жить.
– В три встречаемся у Зёмы, – сказала Алка, изо всех сил скрывая радость.
– Окей, пойду в душ залезу, – зевнула Вера.
– До встречи! – сказала Алка и отключилась под пристальным взглядом классной.
– Данилова, я смотрю, у тебя куча важных дел? – саркастично спросила та.
– Да, – честно ответила Алла.
– А дневник у тебя не было времени заполнить?
– Нет, – ответила Алла еще честнее.
– Но, может быть, ты все-таки найдешь время…
– Сегодня точно нет, – ответила Алка с сожалением, – простите.
Она подошла к парте, взяла сумку и отправилась к выходу.
– Куда? – возмутилась классная.
– Простите, Елена Сергеевна, у меня правда нет времени, – сказала Алла, лучезарно улыбнулась и вышла.
Нужно было срочно придумать, что делать с Васей.
* * *
Шахматный кружок Васи вел маленький лысый человек с очень удивленным взглядом. Казалось, его когда-то чем-то так сильно поразили, что он до сих пор не может прийти в себя.
– Но ведь Вася сказал, что родители в курсе! – объяснял он Алке. – Я же не думал… И знаете, по-моему, Василий сделал правильный выбор! Ему нужно сосредоточиться на чем-то другом, шахматы в последнее время его явно тяготили.
– Отлично! – обрадовалась Алка. – Вот это вы и расскажете его родителям!
– Хорошо, если они позвонят…
– Нет, – твердо сказала Алла, – это надо сказать им в глаза. Лично.
Человечек погрустнел.
– Тут недалеко, – успокоила его Алка, – если хотите, могу вас отвезти.
– Вы водите машину? – шахматист изумился еще больше.
– Да, – ответила Алка, – и очень хорошо. Но у меня нет прав… да и машины тоже. Поэтому я отвезу вас на такси.
Сошлись на пешей прогулке, тем более что идти было и правда недолго – минут пятнадцать. За это время лысый человек рассказал Алке много интересного про Васю. Кое-что она уже знала, например, что Вася в последнее время перестал прогрессировать.
– Он сейчас на уровне КМС. И это его потолок. Гроссмейстером ему не стать, хотя надежд было много…
– Ваших надежд? – уточнила Алка.
– Ну что вы! – Теперь шахматист стал удивленно-грустным. – Родительских. Я сразу предупреждал, что из вундеркиндов редко вырастают Алехины, но, боюсь, меня не услышали.
– А вы не бойтесь! – посоветовала Алла, припоминая инструктажи Якова. – Говорите спокойно и негромко. Если увидите, что вас не слушают, – повторите. И еще раз. Чтобы дошло!
Человечек закивал, а потом спросил:
– Что, все так плохо? У Васи неприятности?
– Еще какие! Так что, пожалуйста, объясните им, чтобы отстали от человека!
* * *
Пока учитель шахмат и родители Васи беседовали в гостиной, Алку с виновником переполоха отправили на кухню.
– Как думаешь, – с надеждой спросил Вася, – они угомонятся?
– Не сразу, – честно призналась Алка, – придется потерпеть. Ты, главное, в истерику не впадай, ладно?
Вася безнадежно вздохнул.
– А как твои мелкие? Прогресс есть!
– О! – оживился Вася. – Там такие кадры! Ксюшка правила не поняла, зато такой спектакль из фигур показала – мы ухохатывались! Зато Павлик уже два гамбита…
Вася осекся, потому что дверь открылась и строгий отец пальцем поманил его за собой. Алка решила, что приглашение распространяется и на нее. Она зашла в гостиную вслед за Васей. Мать поджала губы, но решила не отвлекаться.
Лысенький шахматист сидел с крайне несчастным видом. Теперь он казался не изумленным, а смертельно уставшим.
– Значит так, Василий, – объявил отец, – в эту секцию ты больше ходить не будешь. Леонид Наумович считает тебя бесперспективным.
– Да не я считаю… – попытался объяснить учитель, но смолк под строгим взглядом матери.
– Поэтому завтра я найду тебе другую секцию, получше! – продолжил отец.
Алка увидела, как по Васиному бесстрастному лицу медленно течет слезинка.
– Да у него самого секция есть! – сказала она. – У него уже успехи! Вот Павлик… он… Вася! Расскажи им про Павлика!
– Павлик освоил два гамбита, – безжизненным голосом произнес Вася. – Королевский и Пирса.
– Ты им показал гамбит Пирса?! – Учитель чуть не подпрыгнул от удивления.
Вася кивнул.
– И они его грамотно разыгрывают?
– Только Павлик… Остальные пока королевский пробуют.
Отец понял, что разговор выходит из запланированного русла, и открыл уже рот, но Леонид Наумович нетерпеливо махнул на него:
– Погодите! А сколько у тебя было занятий?
– Три, – в голосе Васи начала пробиваться жизнь.
– Три! – восхитился учитель. – И уже Пирс! А какого они возраста?
– Лет пять… шесть… – Вася с надеждой смотрел на шахматиста.
– Сколько?! – изумился шахматист.
– И еще пара четырехлеток, – признался Вася.
– Знаете что! – Лысенький человек повернулся к родителям и сказал неожиданно твердо: – Не нужно ничего искать! Никакую секцию! Я давно искал помощника, а у Васи, судя по всему, талант!
При слове «талант» родители замерли.
– Педагогический! – уточнил Леонид Наумович и снова обратился к Васе: – Педставку я тебе дать не могу, даже полставки… Но там есть четверть ставки какого-то системного администратора…
– Василий два года назад победил на городской олимпиаде по программированию! – тут же подала голос мама.
– Очень хорошо, – рассеянно улыбнулся шахматист, – но компьютеры мы все равно не используем, так что я могу тебя оформить. А на самом деле будешь помогать мне учить детей. Ну как?
– Мы не уверены… – начал отец, но тут оказалось, что и Леонид Наумович умеет говорить жестко.
– Прошу прощения, я не к вам обращался. Итак?
Вася медленно кивнул.
* * *
Алка пошла провожать учителя шахмат и, как только они вышли из квартиры, спросила:
– Вы думаете, у Васи педагогический талант?
– Понятия не имею, – пожал плечами Леонид Наумович. – Скорее всего, нет. Давать гамбит Пирса на третьем занятии… Это, мягко говоря, самонадеянно.
– Но тогда зачем вы?..
– А потому что вы правы, милая девушка. Васю нужно спасать от родителей. Пусть пока с малышами возится, раз ему нравится.
Лицо шахматиста, казалось, светится в сумерках.
* * *
– Как отснимались? – спросила Алка, входя в офис.
– Отлично! – сказал Зёма. – Садись за мой комп.
Алка села, Земекис включил воспроизведение.
«А сейчас я подумала, да какого черта я должна себя менять! – говорила Вера на экране. – Я такая. Я такой родилась. Я никому не мешаю, я не делаю ничего плохого. Я вот такая, как есть. Почему я должна прятаться? Почему я должна убегать?»
В углу компа замигал скайп.
Алка вопросительно глянула на Зёму, тот сказал одними губами: «Читай».
Алка открыла сообщение.
«Она готова жить, – написал ей Зёма с другого компа. – Яков всегда говорит, что самое важное, когда человек себя принимает. Она приняла. Теперь у нее “точка бифуркации”. Крайняя неустойчивость. Мы в этот момент ставили круглосуточное наблюдение, чтоб не сорвалось. Следи за ней. Но сейчас точно надежда есть. Главное, чтоб она с мамашей не столкнулась. И в школу ее не пускай».
