Полная взаимными реакциями перкодана и шампанского, на меня смотрит Брэнди.
А меня поражает то, как я раньше не замечала, что Эви была мужчиной. Крупным блондином, таким же, как она и сейчас, только с эдакой уродливой и сморщенной, ну, ясно, мошонкой.
Эллис прячется от Эви, пытаясь выведать, не подойдет ли ее новый муж на роль новой зарубки в резюме специального уполномоченного полиции нравов. Этот Эллис; ему вся история видится так - вот он, мол: все еще первая наживка в спортивной рыбалке, которая победами доказывает, что может подловить любого мужика после упорной борьбы. Каждый здесь считает, что вся история о нем. Определенно, это касается любого в нашем мире.
Ой, и настолько позади остались все эти "прости, мам. Прости, Бог". В данный момент - мне ничего не жаль. И никого.
"Нет, правда, всех здесь просто хлебом не корми, только дай быть кремированными".
Переключимся на второй этаж. В центральной спальне свалено приданое Эви, запакованное и готовое в путь. На этот раз я принесла спички с собой, и поджигаю край ручной работы тисненого золотом свадебного приглашения, и несу приглашение от покрывала к приданому, от приданого к занавескам. Эти сладчайшие моменты, когда огонь входит во власть, и больше ты не в ответе ни за что.
Беру большой пузырек "Шанели номер пять" из ванной Эви, большой пузырек "Радости" и большой пузырек "Белых Плеч", и расплескиваю по всей спальне поток ароматов парада из миллиона цветов.
Огонь, свадебная преисподняя Эви, находит спиртовые следы цветов и выгоняет меня в коридор. Вот что я люблю в огне - как он готов убить меня, быстро, как никто на свете. Как он не признает во мне собственную мать. Как это прекрасно и мощно, как отстранено от любого чувства к любому человеку, - вот, что я люблю в огне.
Ничто из этого нельзя остановить. Этим нельзя управлять. Огонь на шмотках Эви берет и разрастается с каждой секундой, и теперь точка движется вдоль прямой без твоего участия.
И я спускаюсь. Шажок-пауза-шажок. Невидимая девчонка из шоу. Наконец-то происходит именно то, чего я хочу. Даже больше, чем я ожидала. Никто не обратил внимания.
Наш мир, набирая скорость, стремительно несется в будущее. Цветочки и фаршированные грибы, свадебные гости и струнный квартет, - мы с вами всем составом отправляемся туда на Планете Брэнди Элекзендер. В парадном холле стоит принцесса Принцесса, и считает, что ей здесь по-прежнему все подвластно.
Такое вот чувство, - полнейшего и абсолютного контроля над окружением. Перенесемся в тот день, когда все мы будем мертвы, и ничто из этого не будет ничего значить. Перенесемся в тот день, когда здесь будет стоять новый дом, и живущие в нем люди даже не будут знать, что когда-то случалась штука вроде нас.
- Ты где была? - спрашивает Брэнди.
"В ближайшем будущем", - хотелось бы мне ей ответить.
Переключимся на меня и Брэнди, - мы нигде не можем найти Эллиса. Кроме того, Эви и все техасские Коттреллы не могут разыскать жениха: все смеются эдаким нервным смешком. Какая подружка с ним сбежала, вот что всем интересно. Ха-ха.
Тяну Брэнди к выходу, но она шипит на меня, требуя тишины. Эллис и жених вместе пропали... Сто техасцев крепко пьют... Тут еще эта корявая невеста в своем трансвеститском свадебном платье... Все это слишком весело, чтобы Брэнди ушла в такой момент.
Переключимся на Эви, которая вылетает из винного погребка с парадным шлейфом. Эви орет, что обнаружила наконец своего пидарского обсоса-муженька, стоящего раком в погребе и с удовольствием трахающегося в жопу со всеобщим старым бойфрендом.
Ах, Эллис.
Припоминаю все его порножурнальчики и кучу подробностей про анальный и оральный секс, римминг, фистинг, фельшинг...
"Можно попасть в больницу с травмой, пытаясь у себя отсосать".
Ах, какое волнующее чувство.
У Эви, понятно, ответ на все один - хватать в охапку кринолиновые юбки и бежать по ступенькам наверх, за ружьем, - только вот сейчас почти вся ее спальня - огненная надушенная завеса из "Шанели номер пять", сквозь которую Эви придется пролететь на парадном шлейфе. Каждый звонит по мобильникам 9-1-1, вызывают помощь. Похоже, всем лень спуститься в винный погребок да заценить зрелище. Ребятам не интересно, что там может происходить.
Кто бы мог подумать - техасцы куда свободнее чувствуют себя в отношении катастроф и пожаров, чем в отношении анального секса.
Припоминаю я своих предков. Скэт и водные забавы. Садомазохизм.
В ожидании, пока Эви сгорит насмерть, все наливают себе по новой и выходят в фойе, строясь у подножья лестницы. Из винного погреба доносится звонкий шлепок. Болезненного типа, перед таким обычно плюют на руку.
Наша Брэнди, социально неуместное создание во всей красе, Брэнди начинает ржать.
- Это будет полнейший беспределище, - рассказывает мне Брэнди углом рта "Незабудка". - Я подсыпала Эллису в последний бокал горсть того самого слабительного "Билакс".
Ах, Эллис.
Из всего, что здесь происходит, Брэнди еще смогла бы выбраться, если бы не засмеялась.
Видите ли, сразу после этого из стены огня наверху лестницы выступает Эви. В руках у нее ружье, свадебное платье ее сожжено до проволочных опоясывающих ниточек, шелковые цветочки в прическе обожжены до проволочных скелетиков, светлые волосы тоже сожжены, - Эви делает "шажок-стоп-шажок" вниз по ступенькам, направив ствол прямо в Брэнди Элекзендер.
Все смотрят вверх по лестнице на Эви, одетую в одну только проволоку и пепел, пот и сажа размазаны по гибким песочным часам ее транссексуального тела; все мы смотрим на Эвелин Коттрелл в большой миг ее Инкорпорейтед, - а Эви кричит:
- Ты!
Она орет на Брэнди Элекзендер вдоль ружейного ствола:
- Ты снова мне это устроила! Еще один пожар!
Шажок-пауза-шажок.
- Я думала, мы были лучшие подруги, - говорит она. - Да, конечно, я спала с твоим парнем - ну а кто не спал? - говорит Эви с ружьем и всем остальным.
Шажок-пауза-шажок.
- Тебе всегда мало быть самой лучшей и самой красивой, - говорит Эви. - Почти любой человек, выгляди он так же хорошо, как ты, весь остаток жизни прогулял бы по воде.
Шажок-пауза-шажок.
- Но нет же, - говорит Эви. - Тебе нужно уничтожить всех вокруг.
Огонь дюйм за дюймом спускается со второго этажа по обоям фойе, а свадебные гости сгребают в охапку сумки и свертки, все направляются на улицу со свадебными подарками, - хрусталем и серебром.
Из винного погребка снова доносится шлепок по жопе.
- Заткнулись, там! - орет Эви. Снова обращаясь к Брэнди, Эви говорит:
- Так вот, может я и проведу несколько лет в тюрьме, но зато ты отправляешься в ад с большой форой!
Доносится щелчок взводимого курка.
Огонь дюйм за дюймом спускается по стенам.
- О Боже, да, Господи-Боже, - орет Эллис. - О Боже, я кончаю!
Брэнди прекращает смеяться. Выше и красивее чем обычно, смотрясь величественно и тревожно, в недоумении - это все что, большая шутка? - Брэнди поднимает огромную кисть и смотрит на часы.
И я, похоже, сейчас останусь единственным ребенком.
И я могу прекратить все в этот момент. Я могу сбросить вуаль, рассказать правду, спасти жизни. Я - это я. Брэнди невиновна. Вот мой второй шанс. Когда-то я могла открыть окно спальни и впустить Шейна. Могла не названивать все те разы в полицию и не намекать, что несчастный случай Шейна таковым не был. Что стоит на моем пути - так это история о том, как Шейн сжег мои вещи. Как уродство сделало Шейна центром внимания. И если сейчас я сброшу вуаль - то останусь чудовищем, да и только: неполноценной изуродованной жертвой. Я буду только тем, чем выгляжу. Правдой, только правдой, и ничем, кроме правды. А честность - самая скучная вещь на Планете Брэнди Элекзендер.
И. Эви целится.
- Да! - орет Эллис из погребка. - Да, давай, здоровяк! Выдай все на меня! Стреляй!
Эви щурится вдоль ствола.
- Давай! - орет Эллис. - Стреляй мне прямо в рот!
Брэнди улыбается.
А я ничего не делаю.
И Эви стреляет Брэнди Элекзендер прямо в сердце.
- ...Мою жизнь, - просит Брэнди. - Я умираю, и должна увидеть всю мою жизнь.
Никто здесь не умирает. Дайте мне отречение.
Эви выпустила заряд, уронила ружье и убежала наружу.
Полиция и санитары уже на подходе, а остальные свадебные гости воюют снаружи за подарки - кто что дал и у кого теперь есть право что забрать. Все тот самый полнейший беспределище.
Кровь почти повсюду вокруг Брэнди Элекзендер, а она повторяет:
- Я хочу видеть свою жизнь.
Из какой-то задней комнаты слышен голос Эллиса:
- У вас есть право хранить молчание.
Переключимся на меня; я отпускаю руку Брэнди, ладонь моя нагрета и вымазана красным от переносимых с кровью патогенов, - я пишу на горящих обоях:
