Представшая перед нами картина оказалась устрашающей! Полчища янки, насколько хватало глаз, покрывали землю сплошным синим ковром! Солдат было так много, что казалось, можно дойти до самого горизонта по их головам, не ступая даже раза на землю!
Я огляделся по сторонам. Кроме меня, нового сержанта и Маленькой Птицы вершины холма достигли не многие. От "Луизианских тигров" на этот раз осталась всего лишь горстка бойцов!
Оглянувшись назад, я увидел долгожданное подкрепление. Две огромные серые многоножки, поблескивающие ворсинками серебристых штыков, спускались по холму Генри. До них было еще довольно далеко, а до свежих частей янки можно было достать плевком.
- Отходим к каменному дому на холме! - раздался знакомый голос. - Клянусь небесами, проклятые федералы надолго запомнят моих "Тигров"!
Майор Уитт, собственной персоной, сидел верхом на вороном скакуне, в одной руке сжимая револьвер, а в другой окровавленную саблю.
Завидев командира, "тигры" издали торжествующий вопль.
- Ох, и задали же мы им жару! - ухмыльнулся майор. - Давайте, парни, у нас времени в обрез!
Развернув коня, он вдруг охнул, выронил саблю и грузно осел на землю.
Мы с Маленькой Птицей застыли, не понимая, что происходит, а над телом командира уже склонился капитан Бухоп.
- Что встали, дурни! - рявкнул он. - Помогите мне, майор Уитт ранен!
Мы бросились вперед и подхватили командира на руки. Наши пальцы тут же окрасились кровью.
Пуля пробила майору левую руку, вошла в подмышку и вылетела с другой стороны, проделав маленькое, аккуратное отверстие в мундире.
Майор Уитт лежал на земле, ошарашено оглядываясь по сторонам, а на губах у него пузырилась кровавая пена.
- Дело плохо, - пробормотал капитан Бухоп. - Похоже, у него пробито легкое!
Маленькая Птица бесцеремонно отпихнул капитана в сторону, и взялся за перевязку, вспарывая элегантный майорский мундир своим маленьким ножичком.
- Нужно поскорее вынести его с поля боя! - майор перевернул мертвого янки, и мигом содрал с него ранец, с привязанным к нему одеялом, свернутым в тугой валик.
Мы постелили одеяло на землю и завернули в него майора, который все еще был в сознании.
- Оставьте меня парни, - прохрипел он, плюясь кровью. - Отступайте к каменной усадьбе!
- Черта с два! - рявкнул капитан, хватаясь за угол одеяла. - Взяли!
Мы с Маленькой Птицей тоже вцепились в одеяло и поволокли его вниз по холму.
Майор был великаном, и весил он тоже не мало! Его ноги цеплялись за землю, и путались в кустах, а мы сами спотыкались о трупы несчастных "тигров" и обезображенных искромсанных янки.
- Поднажми! - поторапливал нас капитан. - Если федералы нас заприметят, всему конец!
- Бросьте меня, парни, - вновь прохрипел майор. - Я уже свое отвоевал!
Не обращая внимания на мольбы командира, мы волокли его в сторону леса, а на холме Генри наши артиллеристы уже разворачивали батарею.
- Еще немного! - прохрипел капитан Бухоп. Его лицо стало красным от натуги, а на шее вздулись вены. - Только бы успеть!
Мы нырнули в тень деревьев как раз вовремя. Вершина холма Мэтьюз вновь кишела синими мундирами, а одинокие фигурки в полосатых штанах и разодранных в клочья красных рубахах неслись во всю прыть навстречу наступающим союзникам.
- Мы продержались! - воскликнул капитан Бухоп. - Федералы не сумели обойти нас фланга!
Майор Уитт ничего не ответил, его глаза были закрыты, а о том, что он еще жив, говорила лишь кровавая пена, пузырящаяся у него на губах.
- Тащите, парни, - вздохнул майор. - Там в лесу, стоит наша кавалерия!
Мы дружно ухватились за одеяло, но тут у нас за спиной захрустели сухие ветки.
Мы с Маленькой Птицей переглянулись. Я быстро протянул руку и вытащил у него из-за пояса второй томагавк.
- Ты сильнее, - я кивнул на майора. - Капитан сам не дотащит!
Капитан коротко кивнул и протянул мне маленький Дерринжер с серебряной рукояткой.
- Задержи их, сколько сможешь, - сказал он. - Мы сразу же пошлем помощь, как только доберемся до наших!
- Не делай глупостей! - Маленькая Птица усмехнулся. - Помни про золотое ружье!
Зажав в одной руке револьвер, а в другой томагавк я тихонько направился в ту сторону, откуда донесся подозрительный звук.
Стараясь ступать бесшумно, я скользил от одного дерева к другому, прислушиваясь к каждому шороху.
Высоченные кедры стояли вокруг меня как исполинские замшелые колонны, а земля была усыпана толстым слоем сухих иголок, пружинящих под ногами и скрадывающих звуки шагов.
Осторожный враг мог бы так же бесшумно подобраться ко мне незамеченным, но я этого не боялся. Лучшие бледнолицые трапперы не могли сравниться даже с мальчишкой индейцем, в искусстве преследования, а тем более янки-горожане.
Если врагов будет не много, я с ними легко разделаюсь. Если преимущество окажется на их стороне, я просто уведу погоню в другом направлении, а сам потом незаметно ускользну.
Это был хороший план, но ему не суждено было осуществиться...
Проскользнув под поваленным деревом, я присел на корточки, рассматривая подозрительные следы на земле. Я даже опустился на колени, и понюхал отпечатки, оставленные на замшелом камне.
Запах, шедший от них, был очень странным, незнакомым. За моей спиной что-то хрустнуло, и волосы встали дыбом у меня на затылке! Врагу все же удалось подобраться ко мне сзади!
Резко обернувшись, я вскинул Дерринжер и застыл, как вкопанный.
Прямо напротив меня стоял огромный белый волк. Его голова была опущена к земле, глаза налиты кровью, уши прижаты к затылку, а огромные желтые клыки оскалены.
Грудь и передние лапы у волка были перепачканы кровью, а из пасти, до самой земли, свисала тягучая слюна. Это был настоящий убийца! Страшный, безжалостный, жестокий!
Сердце замерло на миг у меня в груди. Волк оттолкнулся мощными задними лапами, и прыгнул, не издав при этом даже звука. Я нажал на курок и замахнулся томагавком...
Тьма поглотила меня, закрутила, и завертела как стремительный поток. Я почувствовал, как острые зубы вонзаются мне в горло, горячее дыхание обжигает лицо, а тяжелые лапы разрывают грудную клетку. Вцепившись в густую вонючую шерсть пальцами я из последних сил закричал, силясь втянуть воздух в легкие, и проснулся!
Над моей головой бесстрастно мерцали холодные звезды. Пахло прогоревшим костром, а чуть поодаль на закопченных жердях лежал неподвижный мистер Конноли.
Похоже, что я только что вернулся из путешествия по "Тропе Сна"!
Несмотря на холодную ночь, и остывшие угли, я был мокрым от пота. Голова у меня кружилась, а горло саднило.
Закашлявшись, я прижал ладонь ко рту, и почувствовал соленый привкус на губах. Моя рука была по локоть черной от крови, а у моих ног лежало бездыханное тело Танцующего Волка, с перерезанным от уха до уха горлом.
Шеймус склонился над мертвым шаманом и ухмыльнулся.
- Чистая работа, лучше я бы и сам не сделал! - сказал он, уперев руки в колени и рассматривая рану на шее Танцующего Волка. - С тобой опасно ссориться, Джонни! Чуть что, сразу по горлу!
У меня до сих пор голова шла кругом, а все вокруг казалось каким-то расплывчатым и нереальным. Мое тело сотрясала крупная дрожь, горло пересохло, а в желудке что-то булькало и шевелилось, словно я проглотил дюжину живых змей.
Голоса друзей доносились откуда-то издалека, словно сквозь шум прибоя. Смысл слов я понимал, но никак не мог сообразить, происходит ли все это на самом деле, либо я все еще иду "Дорогой Снов".
- Крови из него натекло совсем немного, - удивился Сет Кипман, осторожно переворачивая мертвое тело. - Всего-то пара кружек...
Шеймус ухмыльнулся, отталкивая траппера в сторону.
- Старик был настоящий сухарь! - его пухлые пальцы заскользили по одежде мертвеца, ощупывая каждый шов. - Ну-ка, поглядим, что у нас тут...
Траппер неодобрительно покачал головой.
- Я вижу, тебе не впервой обирать покойников!
Ирландец только отмахнулся.
- Война меня многому научила, - сказал он, рассматривая костяные амулеты на шее шамана. - Ему, в любом случае они больше не понадобится!
- Не трогайте обереги, ради всего святого! - голос мистера Конноли был похож на шелест ветра. От этого звука у меня даже мурашки побежали по коже.
Я с трудом перевернулся на бок, и увидел грязные босые ноги, свисающие с закопченных жердей и черные пальцы, вцепившиеся в край помоста.
Сбросив с плеч зловонную медвежью шкуру, мистер Конноли спрыгнул на землю, и, прихрамывая, подошел к мертвому индейцу. Шел он, покачиваясь, одной рукой касаясь каменной стены, а другую, отставив в сторону.
- Если возьмешь, хоть что-то, из принадлежавшего шаману, его дух будет преследовать тебя до скончания времен! - сказал он, склоняясь над трупом, и, кончиками пальцев, закрывая мертвому индейцу широко открытые глаза.
Шеймус поспешно отпрянул, а его пухлое веснушчатое лицо стало белым как мел. Похоже, он больше испугался мистера Конноли, чем перспективы встретиться с мстительным духом шамана.
