Решительно вздохнула:
– А у меня разве есть выбор? Как это будет выглядеть: получила первое место в интернет-голосовании и слиняла с третьего тура, потому что и так автоматом зачтётся? – усмехнулась и категорично помотала головой. – Нет, Калеб, на меня и так косо смотрят, а наживать новых врагов как-то совсем не хочется. Шейна вполне достаточно. Так что – да, я буду участвовать в соревнованиях, как бы сильно ты меня не отговаривал.
Лицо Калеба стало чересчур серьёзным:
– Это не шутки, Тейт.
– Вот именно, это не шутки, Калеб.
Калеб медленно выдохнул, всё ещё сверля меня строгим взглядом.
– Не прокатит, – усмехнулась я.
Голова шла кругом. Хотелось поскорее оказаться в номере наедине с собой и попытаться разобраться во всём, что произошло. А произошло многое… С Шейном точно что-то творится, судя уже потому, что у него язык повернулся назвать меня по имени. И этот его взгляд… такой странный. Такой не свойственный его надменной физиономии.
Я опять слишком много о нём думаю…
А кто бы не думал о человеке, который по необъяснимым причинам испытывает к вам лютую ненависть, но при всём при этом его действия так ясно говорят об обратном? По крайней мере, именно так было полчаса назад. Именно так себя Шейн и вёл. Или это он ненавидит меня настолько, что даже прикоснуться захотел? Или новый способ запугивания такой?..
Ничего не понимаю.
Этот проект плохо сказывается на состоянии моих мозгов.
Пока я тут стояла и барахталась в собственных мыслях, Калеб успел притянуть меня к себе, наклониться и поцеловать. Как и в тот раз: нежно, мягко, аккуратно. Крохотные бабочки тут же ожили, забив внутри живота разноцветными крылышками, на это прекрасное мгновение позволив забыть обо всех проблемах и неурядицах.
Это было прекрасно. Калеб заставлял чувствовать себя такой хрупкой и ранимой в его руках, что хотелось парить над землёй. Нежные губы скользили по моим губам… Так плавно… так волшебно. И только слабое покалывание на мочке уха так явно напомнило о том, как ещё недавно тело плавилось и пылало в объятьях моего врага. Чёрные глаза появились перед закрытыми веками в ту же секунду, и я оказывалась не в силах прогнать их.
Шейн вновь был в моей голове.
Калеб отстранился, мягко улыбаясь, ещё раз высказал мнение по поводу завтрашних соревнований, но, получив точно такой же ответ, подарил мне ещё один короткий поцелуй в губы и позволил скрыться за дверями номера. И только спустя несколько долгих секунд я услышала его отдаляющиеся шаги.
* * *
– Значит, статус ваших отношений, всё ещё не определён! – В шесть утра Николь ввалилась в мою комнату с кружкой кофе в руках и маленьким синим пакетиком.
Вчера я застала её на кухне. Та, как всегда, занималась ночным перекусом – жарила сосиски. Но сил объяснять ей что-либо просто не было. Всего лишь сказала, что подвернула ногу, что Калеб проводил до номера, и попрыгала в свою комнату.
Но разве генеральские дочки так просто сдаются?
– Давай, Тейт, я внима-а-ательно слушаю, – миленько захлопала ресницами Николь, вручила мне кофе и опустилась на кровать.
– Я только глаза разлепила, – хрипло пробурчала я, всё ещё находясь под одеялом, и сделала глоточек обжигающего бодрящего напитка.
– На, это тоже тебе, – подруга протянула мне маленький синий пакетик.
– Подлизываешься?
– Я? – изумилась Николь. – Пф… Это было под дверью. Твой парень продолжает заваливать тебя подарками!
– Калеб – не мой парень.
– А я Джастин Бибер.
– Фу, какая гадость. Не говори этого больше. – Открыла пакетик и достала маленькую карточку – «Для Тейт».
– И что там? – Николь пыталась заглянуть внутрь.
Достала из пакетика баночку… крема?
– Вот это уже хороший подарок, – опустив уголки губ вниз, закивала Николь.
Я открыла крышку, понюхала и сомнительно покосилась на подругу:
– Пахнет мятой. Вряд ли это крем для лица.
– Покажи, – Николь выхватила баночку и принялась изучать этикетку. – Здесь… ни слова на английском. Похоже на шведский. – Посмотрела на меня. – Ты знаешь шведский?
– Откуда?
Николь ещё раз понюхала; взглянула на этикетку:
– Тейт… это лекарство!
– С чего взяла?
– Посмотри на картинку!
Посмотрела на обнажённый торс мужчины смазывающего поясницу.
– Хорошо, что ты им лицо не намазала, а? – весело рассмеялась Николь. – Калеб просто душка.
Я свесила ноги с кровати и попыталась встать. Лодыжка распухла, боль есть, хоть и не такая сильная, как вчера. Хотя… после парочки упражнений, думаю, станет в раз пять сильнее.
– Он не хотел, чтобы я участвовала в соревнованиях, – хмуро взглянула на Николь. – Для чего тогда крем оставил?
Та только пожала плечами:
– Значит, передумал и решил, раз уж ты такая упрямая, подарить тебе чудо-средство.
Я недоверчиво покосилась на баночку:
– Думаешь, поможет?
– Судя по всему, он стоит кучу денег… Значит, должен помочь.
Крем оказался волшебным! Нет, серьёзно! Стоило намазать им лодыжку, подождать пару минут и боль исчезла! Онемение не в счёт. Такое чувство, что опустила ногу в тазик со льдом. Боль попросту заморозилась.
Наша маленькая процессия уже переместилась в комнату Николь, после того как каждая приняла душ.
– Я прямо завидую, – надув губы, пропыхтела Николь, в попытке влезть в ультратесные джинсы.
– Говоришь так, будто Брайан не дарит тебе подарки, – усмехнулась я, расчёсывая пальцами мокрые волосы.
Брайан – парень Николь, с которым, несмотря на всё недовольство папы-генерала, она встречается уже больше двух лет.
– В последний раз он подарил мне кружевной набор белья, красный.
– И ты ещё недовольна осталась? – я удивлённо приподняла брови.
Николь хмыкнула:
– Недоволен остался папа, когда открыл подарок раньше мне. И хватило же, блин, у Брайна мозгов передать подарок через него! Тьфу. Так что да… пожалуй, немного завидую.
Покосилась на Николь, включая фен в розетку:
– Чему? Моей больной лодыжке?
– Тебе, дурочка. Брайан вечно в своих разъездах, у него нет времени носить меня руках. А твой парень вон какой… романтик.
Парень Николь поёт в довольно известной независимой регги-группе и в данный момент катается по всей Америке с концертами в клубах. И Брайан носит дреды. То-то же папа-генерал не в восторге от будущего зятька.
– Калеб. Не мой. Парень. Точка, – строго ответила я.
Николь стрельнула в меня прищуренными глазами:
– Ты и вправду так хочешь, чтобы я стала Бибером?
– Тогда это будет наш последний разговор! – предупредила я и принялась сушить волосы.
В пять минут восьмого вывалились на кухню. Сегодня спортивные костюмы можно было не надевать, так как для всех участников подготовили одинаковую форму, только пяти разных расцветок. Выдать обещали уже на стадионе.
Дани завтракала йогуртом и тут же обратила на меня внимание, стоило попасть в поле её зрения.
– Тейт! – улыбалась во весь рот, словно и не сдавала нашу с Николь пьянку придурку Шейну.
– Ага, угадала, – буркнула я.
Дани весело поёрзала на стуле, не сводя с меня ярко подведённых голубых глаз:
– Ты знаешь, что мы подобрали концепцию для четвёртого тура?
Я взяла бутылку воды, захлопнула холодильник и хмурым взглядом уставилась на Дани. Николь на заднем фоне изображала, как вскрывает вилкой её череп.
Но мне было не до смеха.
– Когда это вы успели подобрать концепцию?
– Тогда, когда Шейн тебя выгнал, – как ни в чём не бывало улыбалась Дани.
Девочка вроде неглупая, но ведёт себя как законченная идиотка. Так живётся, что ли, проще?..
– Сегодня нас может стать наполовину меньше, но ты-то в любом случае останешься, так что я решила тебе сообщить, – мило протянула Дани.
Натянуто улыбнулась в ответ:
– Спасибо тебе огромное. Так что там у вас за концепция?
Дани дёрнула плечами:
– Ничего особенного. Всё по требованиям четвёртого тура: весёлая песенка, инструменты запишем заранее, и синхронные танцы, к которым будем готовиться следующие три дня.
– Син… син… син что?!
– Синхронные танцы, – улыбалась Дани. – Простенькие такие. Ничего сложного, ты тоже выучишь.
Николь будто бы поперхнулась чем-то, резко помрачнела и со звоном кинула вилку на стол.
Я сузила глаза, глядя на каждую из девушек по очереди:
– Будьте любезны, поясните.
– Тейт, – Николь вышла вперёд, – я не успела тебе сказать. А Шейн… видимо, не стал париться. В общем, концепция четвёртого тура изменилась. Каждой из групп велено выбрать ритмичную композицию, сделать на неё кавер, предварительно записав инструменты и подготовить танец. Звукорежиссёры и хореографы уже готовы к работе.
Я так и застыла с приоткрытым ртом.
Сначала спортивные соревнования… Теперь… это?
– Мы… мы ведь должны были играть сами, – тупо пялясь то на одну соседку, то на вторую, протянула я.
