Вымышленная жизнь была ей наградой.
Но что же делать с Орлой и Бриджит? Неужели после стольких лет ее обман раскроется? Она не должна беспокоиться об этом сейчас. Нельзя портить себе отдых. У нее еще будет время что-нибудь придумать.
Однако и после возвращения в Нью-Йорк никакого подходящего решения Чикки придумать не смогла. Вряд ли кто-нибудь в Стоунбридже мечтал о такой жизни, которую она вела. Чикки не представляла, что сказать Орле и Бриджит, одной из представительниц многочисленного рыжеволосого племени О’Хара. Почему они не выбрали Австралию, как многие другие ирландские подростки? Неужели им обязательно ехать к ней в Нью-Йорк?
Впервые за много лет, прожитых под одной крышей с миссис Кэссиди, Чикки нарушила негласный уговор, который до этого обе неуклонно соблюдали.
— У меня неприятности, — просто сказала она.
— Поговорим об этом после ужина, — ответила миссис Кэссиди.
Миссис Кэссиди налила им по рюмке портвейна, и Чикки выложила ей все, о чем так долго молчала. С самого начала. Она словно снимала шелуху с луковицы, слой за слоем, объясняя, как получилось так, что вся ее родня поверила в существование дяди Уолтера, который только того и ждет, чтобы познакомиться с ними поближе.
— Боюсь, Уолтер погиб, — медленно произнесла миссис Кэссиди.
— Что?
— В автокатастрофе на Лонг-Айленде. Столкнулось несколько машин. Тела были сильно изуродованы, их даже с трудом опознали.
— Мне никто не поверит.
— Такое происходит каждый день.
Как всегда, миссис Кэссиди оказалась права.
Все прошло как по маслу.
Скоропостижная кончина, ужасная трагедия, автокатастрофа. Семья в Стоунбридже шлет ей свои соболезнования. Родные собрались было приехать на похороны, но она сказала, что церемония пройдет в узком кругу. Уолтер хотел бы именно так.
Мать плакала по телефону:
— Чикки, мы ужасно с ним обошлись! Бог нас никогда не простит!
— О, я уверена, что он давно вас простил, — спокойно отвечала она.
— Мы действовали в твоих же интересах, — говорил отец. — Нам казалось, мы разбираемся в людях. Теперь, конечно, слишком поздно, чтобы признать, что мы были неправы.
— Поверь мне, он это знал.
— Может, нам написать его родителям?
— Я уже передала им ваши соболезнования, папа.
— Бедняги! Сердце у них наверняка разбито.
— Они держатся молодцом. Говорят, он прожил достойную жизнь.
— Стоит, наверное, поместить объявление в газете?
Нет, это лишнее. Чикки сказала, что для того, чтобы справиться с горем, ей надо начать новую жизнь. Лучшее, что они могут сделать, это вспоминать об Уолтере с теплотой и оставить ее наедине с собой до тех пор, пока рана не заживет. Следующим летом она навестит их как обычно.
Начать новую жизнь.
Для родных, читавших ее письма, это прозвучало странно. Может, она немного не в себе от горя? Конечно, они здорово ошибались насчет Уолтера Старра. Пожалуй, надо выполнить ее просьбу, хотя бы из уважения к нему. Друзья поняли ее желание побыть в одиночестве. Она надеется, что и семья тоже ее поймет.
Орла и Бриджит, которые спали и видели, как явятся в роскошную квартиру на Седьмой авеню, были в отчаянии.
Мало того, что добродушный дядюшка Уолтер не встретит их в аэропорту, — поездка вообще отменяется. Тетушка Чикки не сможет прокатить их на катере вокруг Манхэттена. Она, видите ли, собирается начать новую жизнь.
О путешествии в Америку больше никто не заговаривал. «До чего же не вовремя все произошло!» — вздыхали они.
Чикки поддерживала переписку с семьей и была в курсе местных новостей. О’Хара словно взбесились: они скупали недвижимость в окрестностях Стоунбриджа и строили коттеджи для отдыхающих. Две из трех старых мисс Шиди зимой умерли от пневмонии. «Добрый друг стариков» — так называли эту болезнь, которая уносила жизни тихо и незаметно.
Мисс Куини Шиди была все еще жива, хотя, конечно, стала немного странной и совсем погрузилась в себя. Стоун-хаус постепенно приходил в упадок. Поговаривали, что у нее не осталось денег на оплату счетов. Похоже, вскоре ей придется продать большой дом на холме.
Чикки казалось, что эти новости доходят до нее словно с другой планеты. Тем не менее на следующее лето она купила билет в Ирландию. На этот раз она захватила больше темных вещей. Никакого официального траура, который пришелся бы по душе ее родным, но все-таки меньше ярко-желтых и красных юбок и блузок, больше серого и темно-синего. И обязательно удобные туфли.
Она проходила по двадцать километров в день по берегу и утесам близ Стоунбриджа, по лесам и мимо строительных площадок, на которых рабочие, нанятые О’Хара, возводили летние коттеджи в испанском стиле, с черными коваными решетками и открытыми террасами, гораздо более уместными в жарком средиземноморском климате, чем на продуваемом всеми ветрами Атлантическом побережье Ирландии.
Во время одной из таких прогулок она повстречала мисс Куини Шиди, которая показалась ей ужасно одинокой и беззащитной. Обе выразили друг другу свои соболезнования по поводу перенесенной утраты.
— Ты собираешься вернуться домой, когда твой муж отправился на небеса? — спросила мисс Куини.
— Не думаю, мисс Куини. Я уехала слишком давно. К тому же, я уже немолода и отвыкла жить с родителями.
— Я понимаю, моя дорогая, что ты этого не планировала, так ведь? Но я всегда надеялась, что ты вернешься и будешь жить в нашем доме. Это была моя мечта.
Так все началось.
Мисс Куини предложила ей купить большой дом на холме. Стоун-хаус, в саду которого она играла ребенком, на который смотрела, купаясь в море, в котором ее подруга Нуэла работала прислугой у чудесных сестер Шиди.
Это могло стать реальностью. Уолтер всегда говорил, что человек сам определяет свою судьбу.
Миссис Кэссиди говорила: «Если могут другие, почему я не смогу?»
Мисс Куини утверждала, что идея просто гениальная.
— Но я не смогу заплатить вам столько, сколько предлагают другие, — ответила Чикки.
— Ну и зачем мне в таком возрасте нужны деньги? — спросила мисс Куини в ответ.
— Я слишком долго жила вдалеке отсюда, — сказала Чикки.
— Значит, пора вернуться — ты же любишь приезжать в наши края, ты черпаешь здесь силу, к тому же, тут столько света и небо все время выглядит по-разному. Тебе будет очень одиноко в Нью-Йорке без мужа, с которым вы прожили столько лет; вряд ли ты захочешь остаться там, где все напоминает тебе о нем. Переезжай прямо сейчас, а я займу «утреннюю гостиную» на первом этаже. Мне уже тяжело подниматься по нашей старой лестнице.
— То, что вы говорите, просто смешно, мисс Куини. Это ваш дом. Я не собираюсь отнимать его у вас. Да и что мне делать с таким большим домом одной?
— Устроить в нем отель, что же еще? — для мисс Куини это было очевидно. — Семейка О’Хара уже много лет уговаривает меня продать дом. Они хотят его снести. А мне этого совсем не хочется. Я помогу тебе превратить его в отель.
— Отель? Вы серьезно? Мне управлять отелем?
— Он будет совершенно особенным. Для таких людей, как ты.
— Боюсь, таких чудаков найдется немного.
— Ты удивишься, но на свете их сколько угодно, Чикки. В любом случае я вряд ли протяну еще долго; очень скоро я окажусь рядом с сестрами, на церковном кладбище. Поэтому решайся и возьмемся за дело сейчас. Вместе спланируем, как вернуть Стоун-хаусу былую красоту.
Ошарашенная, Чикки не знала, что ответить.
— Видишь ли, я была бы очень рада, если бы ты переехала до того, как я умру. Мне ужасно хочется поучаствовать в обустройстве, — умоляющим тоном сказала Куини.
И они вдвоем уселись за стол на кухне Стоун-хауса, чтобы все обсудить всерьез.
В Нью-Йорке миссис Кэссиди выслушала новости, одобрительно кивая в ответ.
— Вы правда считаете, что это мне по силам?
— Я буду скучать, но ты и сама понимаешь, что это огромный шаг вперед.
— А вы приедете меня проведать? Погостите в моем отеле?
— О да, непременно приеду. Как-нибудь зимой на недельку. Мне нравится Ирландия зимой — в сезон там ужасно шумно и повсюду снуют туристы.
Миссис Кэссиди никогда не ездила в отпуск, тем более удивительными были ее слова.
— Думаю, я должна переехать, пока Куини еще жива.
— Надо все организовать и открыть отель как можно скорее. — Миссис Кэссиди терпеть не могла всяких проволочек.
— Но как я это объясню… другим людям?
— О, они нуждаются в объяснениях гораздо меньше, чем тебе кажется. Просто скажи, что купила дом на деньги, которые оставил тебе Уолтер. В конце концов, это почти правда.
— Правда?
— Ну да. Из-за Уолтера ты оказалась в Нью-Йорке. Он тебя бросил, ты пошла работать и сумела накопить нужную сумму. В каком-то смысле он действительно оставил их тебе. Не вижу в этом никакой лжи.
