– У вас в Америке есть какие-то лекарства, от которых у всех женщин получается большая грудь идеальной формы? – наивно поинтересовался я.
– Нет, – серьезно ответил мой партнер. – У американских женщин грудь искусственная.
– Неужели у всех? – искренне не поверил я.
– Конечно. У нас, в Калифорнии, например, считается дурным тоном женщине не подправить грудь.
– Ты шутишь! – воскликнул я.
– Абсолютно серьезно!
На этом тема была закрыта. Я же с тех пор для себя усвоил, что сделанная грудь где-то может являться нормой, а если она сделана высоким профессионалом, то красивой нормой. Как, впрочем, и все другие элементы лица и тела.
Мне нравились стоящие передо мной в очереди искусственные блондинки. Залюбовавшись ими, я невольно прислушался к обсуждаемой теме. На приятном южнорусском диалекте, вернее, в рамках политкорректности сказать, мягком русском говоре русскоговорящих регионов Украины, обсуждалась тема прибытия в город Киев и остановка в «Премьере» известного российского кутюрье Александра Опарина.
– Ты представляешь, – говорила одна из «сестричек», – он сшил свадебное платье дочери нашего мэра. Всего за двадцать пять тысяч евро! Ручная работа, бисер, перья, и так недорого.
– Он такой милый, что я бы еще пять тысяч добавила только за то, чтобы с ним увидеться, – поддержала беседу вторая.
– Мой муж с ним знаком, он вечером специально прилетит из Донецка, и мы обязательно сходим на ужин с Опариным, – произнесла третья.
«Надо же, какой способный Опарин», – подумал я, а ведь совсем недавно он за эти деньги мог пять платьев сшить, а то и десять. Вот что значит грамотно организованная раскрутка имиджа.
Я знал Опарина с тех времен, когда он еще только начинал свое восхождение на Олимп моды, если так можно назвать то место, куда стремятся все модельеры. Нас познакомил в середине девяностых общий друг Зотиков, который был менеджером многих появившихся тогда в России домов моды. Поначалу общих интересов у меня с Опариным не было, но потом выяснилось, что у нас дочери одного возраста. Девочки стали общаться. А моя тогдашняя жена Татьяна нашла общий язык с Екатериной – женой Опарина. Мы стали ходить друг к другу в гости, ездить на показы Александра в Париж и Милан. И как-то само собой получилось, что собрались вместе отдохнуть. После недолгих раздумий выбрали Америку. Восточное побережье. Несколько дней в Нью-Йорке, несколько дней в Орландо – городе детских парков-развлечений. Там нас ждали походы в Диснейленд, «Юниверсал пикчерз», потом трехдневный круиз на корабле и напоследок пятидневный отдых в Майами. Программа была напряженная, но выполнимая.
Нью-Йорк и Орландо прошли довольно спокойно, не считая того, что Александр на второй день стер ногу и никак не мог решиться купить себе новые ботинки. То ли денег было жалко, то ли боялся стереть еще больше. Поэтому, после недолгих раздумий, Екатерина, которая была на полголовы выше супруга и носила обувь на размер больше, уступила мужу свои растоптанные кроссовки. Модельер с удовлетворением напялил «семейную» обувь на свои израненные ноги и с нетерпением дожидался курортной части отдыха, чтобы поменять кроссовки на пляжные тапочки.
Наступил долгожданный день начала круиза. Опарин уже тогда считал себя общественно значимой фигурой, поэтому, чтобы не уронить имидж, он купил для семьи самую дорогую каюту, которая только существовала на корабле. Я тоже постарался не ударить в грязь лицом и взял каюту «люкс». Несмотря на то что путешествие нам организовывал знакомый владелец американской туристической компании и за все мы заплатили чуть больше половины коммерческой стоимости, все равно сумма оказалась по тем временам довольно внушительной. А для людей, которые в ту пору еще на чем-то экономили, – тем более!
Всю дорогу из Орландо на мыс Канаверал в Форт-Лодердейл, откуда отправлялось круизное судно, мы ехали в предвкушении настоящего чуда. Еще большее воодушевление вызвало появление за окнами нашего автобуса знаменитого космодрома с большими буквами NACA.
Чудо вот-вот должно было совершиться. Когда подъехали к терминалу морского порта, Александр с ужасом посмотрел на корабль и произнес: «Какой же он огромный». Прошли внутрь вокзала, сдали шесть чемоданов исполинских размеров, встали в очередь для пассажиров класса «люкс». До отправления круизного лайнера оставалось еще добрых пара часов, никто не торопился. Мы смеялись, рассказывали анекдоты, были в прекрасном настроении. Из всей нашей компании можно было заметить лишь некоторое секундное огорчение на лице Опарина, но и его маэстро умудрялся профессионально скрывать за уже к тому времени выработанной артистической маской. Вскоре мы протянули билеты приятной женщине средних лет. Та незамедлительно выдала посадочные талоны, и вдруг какой-то дядька в форме попросил наши паспорта. Мы держали их в руках, и, наверное, неамериканский вид наших документов привлек внимание бдительного служащего. Повертев паспорта, он решил все-таки заглянуть внутрь. Потом чему-то сильно удивился и стал названивать кому-то по телефону. По его озабоченному виду я понял, что с нашими документами не все в порядке. Через несколько минут выяснилось, что я оказался абсолютно прав.
Женщина прекратила принимать билеты стоящих за нами пассажиров, попросила обратно наши посадочные талоны и, сличив имена на выданных бумагах и в паспортах, произнесла:
– К сожалению, в круиз может поехать семья Опариных в полном составе и господин Гордин. Остальным дамам мы не можем разрешить путешествие на нашем корабле.
Я с удивлением спросил:
– В чем, собственно говоря, дело?
– В том, что для участия в нашем круизе иностранным гражданам требуется наличие многократной визы в Соединенные Штаты Америки. У перечисленных мною пассажиров такая виза имеется, у остальных – нет. Поскольку вы будете покидать территорию США, а потом повторно возвращаться, отсутствие многократной визы является причиной, не позволяющей госпожам Гординой Татьяне и Гординой Наталье вступить на борт нашего судна.
Моя дочь Наташа, хоть и была всего десяти лет от роду, английский понимала уже неплохо. Да плюс к этому я периодически комментировал переговоры стоящему рядом Александру. Как только до дочери дошло, что она может остаться без поездки на стоявшем рядом красивом корабле, зал терминала наполнился таким детским плачем, какой здесь не слышали ни до, ни, думаю, после описываемых событий.
– Этого не может быть! – я пытался перекрыть детский плач. – Мы вместе получали визы в американском посольстве в Москве. Вот приглашение, по которому нам оформляли визы. Кроме того, мы готовы весь круиз оставаться на корабле, не выходя на берег, и, таким образом, фактически не покидать территорию США.
Дама внимательно посмотрела на протянутое мною приглашение, покрутила его в руках. Видимо, она впервые видела подобную бумагу и не знала, что с ней делать, но, будучи правильной гражданкой правильного государства, служащая терминала сказала:
– Для меня этот документ не имеет никакого значения. Я смотрю на визы в паспорте. – И повторила слово в слово свой предыдущий монолог.
– Тогда позовите капитана.
Минут через десять появился невысокого роста мужичонка в красивой форме, сидевшей на нем мешком. Я прочитал табличку на его груди и понял, что имею дело с капитаном корабля, судя по имени, шведом или норвежцем. Мысленно я потер руки. С нашими северными соседями у меня сложились давние деловые связи, и я представлял, как с ними следует разговаривать.
Капитан внимательно слушал, дружелюбно улыбаясь. Я предлагал различные варианты нашего присутствия на корабле, вплоть до добровольного заточения на борту на все три дня. Улыбка капитана становилась еще шире, потом он с пониманием обвел взглядом всех членов нашей команды, остановив взгляд на по-прежнему кричавшей в голос Наташе.
– Господа, когда слышу, как плачет девочка, у меня сердце разрывается. С этим просто невозможно жить!
Я с удовлетворением для себя отметил, что все-таки есть у меня чутье, способность и умение работать со скандинавскими управленцами. Что есть, то есть. Как говорят в народе: «Мастерство не пропьешь!»
Капитан монотонно продолжил:
– Согласно имеющейся у нас инструкции департамента пограничной службы США иностранные граждане, принимающие участие в круизе, должны иметь в своих паспортах многократную визу. Лица с однократной визой на борт круизного лайнера не допускаются. Таким образом, – он заглянул в документы, – Гордина Татьяна и Гордина Наталья не будут допущены на судно.
Он отложил в сторону посадочные талоны моей жены и дочери и отдал команду о возврате их уже погруженного багажа.
– Но ведь это не наша вина! Это ошибка американского правительственного органа. Почему мы должны страдать?! – возмущенно прокричал я.
Мой скандинавский собеседник все так же спокойно, не переходя на повышенные тона, улыбаясь, парировал:
