— Да, немного, — с сильным акцентом сказал Рустам.
— А в истории рубишь?
— Рубишь? — переспросил беженец.
— Рубишь — это значит разбираешься, учил.
— Ну, так, да…
— Посмотрим, посмотрим, поглядим, поглядим, молодой джигит Абхазия Гоги Асибидаашвилли.
— Я не из Абхазии, — тактично поправил Хамидов.
— Неважно. Главное, что ты здесь с нами, а не бегаешь по горам с автоматом, не пасешь баранов.
Готов взял со стола очки и надел. Класс дружно захохотал. Учитель заржал еще истеричней. На линзах очков толстым слоем был налеплен пластилин, и в каждой такой пластилиновой лепешке из центра торчала спичка.
— Очень смешно, — гоготал Готов. Он отодрал пластилин и скатал в шарик. — Я даже не буду спрашивать, кто это сделал. Здорово вы придумали, маленькие ублюдки. И главное, вовремя. Круто подкололи.
Он посмотрел на смеющегося Рустама и крикнул:
— А-а, шайтан, да-а?!!
Улыбка с лица Рустама тут же исчезла. Готов психованно швырнул пластилиновый шарик в стену и положил очки на стол.
— Сколько твой отец русских в Чечне убил? — спросил он.
— У меня, нет, отец не воевал. Мы не из Чечни, — ответил Рустам.
— Так он что, абрек?
— Почему абрек? Нет, не абрек. Он строитель. Мы приехали из…
— Да плевать, по большому счету, откуда вы приехали. Чуркестан — он и есть Чуркестан. Все на одно лицо. Днем ходите, зубы скалите, а ночью дома гексогеном взрываете.
— Мы мирные житель, — обиделся Рустам.
— Мирные житель, ха… Ладно, проехали. Времени мало, давайте заниматься. Петров! Петров, мать!.. Чего не сидится?! Я ведь быстро тебе коридорное образование устрою. И не думайте, что инцидент с пластилином остался незамеченным. Кстати, чуть не забыл, тому, кто в течение недели перепишет от руки учебник истории, пятерка за год обеспечена.
Школьники завозмущались:
— А че так мало?
— Давайте за месяц!
— Хотя бы половину учебника.
Готов хлопнул в ладоши, привлекая внимание:
— Что, торговаться будем? Хамидов, кильманда усрак малай.
— А? — не понял Рустам.
— Иди к доске, говорю.
Рустам подошел. Готов окинул новенького взглядом и спросил:
— Знаешь, как Дед Мороз по-вашему?
— Конечно. Дед Мороз у нас…
— Вот и не знаешь. Колотун бабай.
— А Змей Горыныч?
— Э-э-э…
— Автоген бабай, — заверил Готов и тут же спросил. — Ты мусульманин?
— Да, — виновато ответил Рустам.
— Религия — гашиш для народа.
— Опиум, — вклинилась в разговор Света Паншина.
Готов подошел к ней, немного постоял, покачал головой, наклонился и сказал на ухо:
— Умные, Паншина, учатся в спецшколе. Средняя школа для дебилов. И уж коль ты здесь, веди себя соответственно.
В класс ворвались двое мальчишек (ученики младших классов). Они давились от смеха и толкали друг друга. Увидев Готова, ребята поняли, что ошиблись кабинетом и попятились. Готов в три прыжка догнал их и, не давая выйти, закрыл дверь на ключ.
От смеха мальчишек не осталось и следа, но смех класса набирал обороты. Молодой кавказец вернулся на место и единственный из всех грустно листал учебник.
— Что, попались? — надвинулся на непрошеных гостей Готов.
— Мы ошиблись, — сказал круглолицый толстячок.
— Ага, — подтвердил худощавый товарищ.
— И какого это меленькие засранцы делают в старшем блоке?!
Мальчики хором заголосили:
— Нас Вера Николаевна послала… нам сказали завуча привести… мы думали… нам сказали…
— Зачем вам завуч? — строго спросил учитель.
Мальчишки замялись.
— Я дважды один и тот же вопрос не задаю, — сказал Готов жестче.
— Вера Николаевна сказала выйти из класса… и за завучем сходить.
— А почему вас выгнали?
Они опустили головы. Толстячок, шмыгая, прогнусавил:
— Мы кидались…
— Понятно, — сказал Готов, — придется вас наказать. Вы знаете, что с этого года в школах ввели порку? А ну, снимайте штаны! Где мой ремень? Кидались они.
Дети залепетали:
— Мы больше не будем…
— Что не будете? — спросил учитель.
— Не будем так делать.
— Как вы не будете делать?
— Так.
— Как так?!
— Кидаться, — синхронно сказали мальчишки.
— Что надо сказать?!! — рявкнул Готов.
— Мы… про… простите, пожалуйста.
— Вот то-то, — победно произнес учитель и открыл дверь.
Ребятишки обрадованно выскочили из класса, выкрикивая в адрес Готова такие слова, как «козел», «гондон», «урод». Учитель рванул за ними, но поскользнулся на свежевымытом, еще мокром полу коридора.
Обругав уборщицу, он вернулся в класс.
— Открыли учебники и читаем, — злобно сказал учитель. — Откуда я знаю, что читать. Что хотите, то и читайте. На экзамене выясним, то ли вы читали… Нет, нельзя выйти. Тихо всем, я думать буду.
Готов сел на подоконник и посмотрел на улицу. В бачках горел мусор.
В дверь кабинета истории постучали. Директор просунул голову в класс и попросил Готова выйти.
В коридоре директор спросил:
— Рудольф Вениаминович, у вас последний урок?
— Да, — ответил Готов.
— Тут такое дело. Делегация приехала из Германии… ну у, города-побратимы… понимаете? Мне в администрацию сейчас. Вы походите тут с одним, расскажите о своей работе. Покажите актовый зал. Он тоже историк — Ваш коллега. Заняться ему, похоже, нечем, а мне некогда с ним возиться. Пригласил его вчера, после этого… на свою голову. А вот и он…
К ним подошел полноватый человек, примерно одного возраста с Готовым, в джинсах и свитере.
— Познакомьтесь, — сказал Смирнов, — Рудольф Вениаминович Готов, Ваш коллега, преподаватель истории.
— Отто, — сказал на чистом русском языке немец и протянул Готову руку.
— Рудольф, — пожал руку Готов.
— Очень приятно.
— Ну, я побежал, до встречи, — попрощался директор.
Готов удивленно хмыкнул:
— Где Вы так хорошо научились говорить по-русски?
— Часто бываю в России. Люблю русскую литературу, Набоков, Платонов…
— Достоевский, наверняка? Не говорите, что нет. Достоевский всем иностранцам нравится, только я не понимаю, почему. Это же архискучно… Ладно, давайте договоримся, через 20 минут подходите сюда. Погуляйте пока тут. У меня последний урок. Освобожусь, тогда и побазарим.
Готов зашел в класс и обнаружил, что все ученики «прилипли» к окнам.
На улице завхоз с палкой гонялась за тремя восьмиклассниками. Те дразнили ее, обзывали и в грубой матерной форме предлагали завхозу попробовать их половые органы на вкус, чем приводили пожилую женщину в ярость.
— Э-э-э-э! — заорал Готов.
Ученики поспешили к своим местам. Готов подошел к окну и посмотрел.
— Ужас какой-то!
Он открыл окно и крикнул завхозу:
— Витальевна, что ты палкой машешь?! Кидай ее им в головы!.. Эй, козлы, пошли отсюда! Недоноски!
— Сам пошел, урод! — ответили они и добавили еще парочку нецензурных фраз.
— Короленко, никак ты? — узнал Готов одного из хулиганов. — Тебе жить осталось до завтрашнего утра!
Учитель закрыл окно. Школьники привычно галдели.
— Совести у вас, молодежь, ни фига нет, — сказал Готов. — В школу гости из Германии приехали. Хотите на весь мир опозориться?
— Из какой Германии? — спросили ученики.
— Из какой, из какой… Из фашистской!..
После урока Отто ждал Готова коридоре.
— Что, пойдем? — спросил немец.
— Пойдем.
Дошли до учительской. Готов не знал, как начать разговор. Отто оглядывался по сторонам.
Учительская оказалась пуста. Готов прервал молчание:
— Задавайте вопросы.
Немцу, по-видимому, тоже особо нечего было сказать.
— Как Вам работается? — спросил Отто.
— Ничего, потихоньку…
— В смысле ничего? Это значит — мало работаете?
— Ну, ты даешь… а еще Достоевского читаешь. Это же наше национальное. Ничего — значит все в порядке, не перетрудились. Ничего толком не заработали, ничего не произвели. А потихоньку… это от русской пословицы «Тише едешь, дальше будешь». Вот, например, вы, немцы, чтобы от Франкфурта на Майне до Франкфурта на Одере добраться, что делаете? Правильно! Садитесь в «Мерседес» и летите под 220 кэмэ по автобану. А мы, русские, сначала задумаем такое путешествие, потом месяц будем обмозговывать: какой билет купить на поезд, купе или плацкарт. На дорожку посидим, на посошок выпьем. А потом окажется, что это не посошок был, а посошок перед посошком. А потом окажется, что это не посошок перед посошком, а посошок перед посошком, перед посошком. В конечном итоге мы никуда не едем. Я понятно изъясняюсь? Российские юмористы в главной передаче страны «Аншлаг», таким образом, постоянно русский народ опускают. Типа того, что американцы тупые, а мы еще тупей, ха-ха-ха. Как смешно. Тьфу! Развитые страны как сыр в масле катаются, потому что тупые, а мы в говне по уши из-за того, что русский народ непосредственный, творческий, талантливый. Это я все к тому, что пословица эта не работает и никогда не работала.
