– Не думаю, что тебе следует с ним встречаться.
– Что ты, я не могу не пойти. У этого парня есть доказательства. Я добуду их во что бы то ни стало, и ничто меня не остановит.
– Мне кажется, это ловушка.
– Почему?
– Кажется, и все. С чего это вдруг кому-то из правительства вздумалось тебе помогать?
– Хороший вопрос. Надеюсь, я это выясню.
Роз вернулась на кухню.
– В котором часу ты с ним встречаешься?
– В одиннадцать ноль три. Именно поэтому я и решил, что он не мошенник. Военнослужащие и работники государственных структур всегда назначают точное время встречи – во избежание путаницы. «В одиннадцать ноль три» – предельно четко и ясно.
– И где же вы с ним договорились?
– У Национального Собора, в бельведере в саду Бишопа. Очень живописное местечко. Раньше я частенько наведывался туда, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Или когда мы с Битси ссорились… Эта беседка сложена из камней дома Гровера Кливленда.[72]
– О, черт…
– В чем дело?
– Я забыла пекорино.
– Это что такое?
– Один из четырех сыров.
– Ну так сделай макароны с тремя сортами сыра.
– Таких не бывает.
Роз натянула туфли и сняла с вешалки сумочку и жакет.
– Я на две минуты. Сбегаю в лавку Гриффина.
– Я с тобой.
– Нет, – она нагнулась и поцеловала его. – Ты пока прими горячий душ, – она улыбнулась. – Или холодный. Я мигом, туда и обратно. Ужин будет готов через пятнадцать минут. Открой еще одну бутылку вина.
С быстротой молнии она выскользнула на улицу. Банион пошел на кухню. Наступил на педаль мусорного ведра. Крышка открылась. Он принялся рыться в мусоре. Наконец под пустой коробкой из-под макарон Банион нашел то, что искал: скомканный клочок оберточной бумаги из гастрономического магазина на Саттон-плейс. На ценнике, помеченном вчерашним числом, было написано: ПЕКОРИНО РОМАНО.
* * *
– Пальчики оближешь.
Они сидели за столом. Мягко горели свечи. Банион выпил почти всю вторую бутылку, чтобы набраться мужества и одновременно заглушить боль.
Роз вопросительно улыбнулась.
– Твоя первая реплика за весь вечер.
– Как долго ты на них работаешь?
Она даже не подняла глаз.
– На кого?
Банион сунул руку в карман и молча протянул ей клочок оберточной бумаги ценником наверх.
– Я же помню, что покупала этот сыр. Я, наверно, выкинула его вместе с…
– Не надо. Ты пошла позвонить им, чтобы предупредить о моей встрече.
Роз положила вилку на стол и промокнула губы салфеткой. Она сидела, опустив голову, избегая встречаться с ним взглядом.
– Я решила, что ты попадешь в ловушку, – тихо проговорила она, – никто с нашей… то есть с этой стороны не звонил тебе сегодня. Я волновалась за тебя.
– Я вижу, тебе нравится, когда я то и дело попадаю в ваши ловушки, – Банион осушил свой бокал. – Ты с самого начала работала на них? Или же это больше смахивает на предательство?
– Я не могу рассказать тебе обо всем, но, прошу, не делай скоропалительных выводов. Тебе никогда не удастся это выяснить.
– Какому подразделению правительства поручено дискредитировать приверженцев НЛО? ЦРУ? ФБР? Или у нас тут задействован кто-то покруче?
– Милый…
– Пожалуйста, не надо.
В ее глазах блеснули слезы. Очень хорошо.
– Это не то, что ты думаешь.
– Надо же, какое облегчение.
– Я не могу рассказать тебе… Это секретная информация.
– Секретная? Секретная?
Она воскликнула с неподдельной пылкостью:
– Неужели ты хочешь, чтобы я пошла на разглашение секретных сведений?
– О нет, мы не можем этого допустить! – Банион вскочил, испытывая непреодолимое желание ударить ее по лицу и перебить всю посуду. От гнева и алкоголя все поплыло, как в тумане. Он подошел к камину – излюбленному месту мужских философствований. – Значит, правительство действительно сотрудничает с инопланетянами, – пробормотал он. – Ну, конечно. Правительство должно было знать. Оно не могло не знать.
– Джек, клянусь, ты все не так понял.
Банион горько улыбнулся.
– Итак, твоя работа заключается в том, чтобы дискредитировать тех, от кого слишком много шуму. Тех, кто представляет для вас угрозу. Но как сюда затесался этот несчастный журнал для женщин, пострадавших от инопланетян?
Роз попыталась ответить, но Банион прервал ее:
– Нет. Позволь мне самому догадаться. Чтобы манипулировать общественным мнением об НЛО. Сначала завоевать доверие читателей, а потом вертеть ими как угодно, в зависимости от ситуации. Вопрос техники, не правда ли?
– Я не имею права это обсуждать.
– Я приезжаю в Остин на уфологический конгресс. А ты тут как тут. Выглядишь на все сто. Встретил мальчик девочку… И что же первым делом делает наша девочка? Дискредитирует русских, разумеется.
– Эти русские – мошенники.
– О, мистер Банион, я так рада вас видеть! Я только и мечтаю о том, чтобы меня похитили! Какая чушь.
– Я выполняла свою работу.
– О да, очень хорошо, просто отлично. Потом – сюрприз! – ты вдруг появляешься в Вашингтоне – сразу после того, как мы с Битси расстались. Природа, как это водится, вот-вот возьмет свое, в твоем контракте, как на грех, не предусмотрен секс со мной. Но я уважаю твое мнение. И вот наступает сегодняшний вечер. Сегодня все изменилось. Неужели они сменили свои указания? Скажи мне одну вещь – из какой службы сопровождения они тебя завербовали?
Роз сверкнула мокрыми злыми глазами.
– Это не было частью задания.
– Что ж, я весьма польщен.
Она поднялась наверх и громко хлопнула дверью.
– Если кому и положено уйти, хлопнув дверью, так это мне! – заорал он ей вслед. – Это мой дом, и я ухожу.
Так Джон О. Банион, во второй раз за эти два месяца покинув свой дом в Джорджтауне, вышел в непроглядный ночной мрак.
Он решительно зашагал по улице. Эту бессонную ночь он провел в отеле «Четыре времени года».
Когда наутро он вернулся домой, Роз там уже не было. На подушке лежала записка:
Боюсь, я опоздала с нравоучениями по поводу того, что неприлично рыться в чужом мусоре. Ты и вправду все не так понял. И прошлая ночь не была частью задания. Сожалею, что все так получилось. Я действительно надеялась на десерт.
С любовью, как и прежде, Р.
С каждым днем Скраббс все больше охладевал к своей новой работе.
Однажды, воспользовавшись перерывом на кофе и тем, что Брэдли отвернулся, он тихонько ускользнул и припустил к ближайшей станции метро. Оказавшись на другом конце города, позвонил из автомата в трех кварталах от станции. Этот номер был единственной ниточкой, которая связывала его с прошлой жизнью.
– Компания «Творческий подход», – бодро отозвался женский голос, – чем я могу вам помочь?
– Это Скраббс.
– Подождите минутку.
Трубку взял мужчина – тот самый, с которым Скраббс разговаривал в прошлый раз, мистер Маджестик.
– Натан?
– Ты, грязный двуличный ублюдок…
– С тобой все в порядке? Мы за тебя волновались.
– Не надо пудрить мозги. И не вздумай снова посылать ко мне своих громил. Через минуту я повешу трубку. Я только хотел сказать тебе, что ты вонючий кусок…
– Успокойся. Сделай глубокий вдох…
– Ты пытался убить меня!
– У тебя неверная информация. Это были не мы.
– Чушь.
– Нет. Поверь. Здесь замешан кто-то, о ком мы не знаем. Все не так просто, как кажется.
– У тебя сорок пять секунд.
– Нас скомпрометировали. Задействована третья сторона…
– Слушай, ради бога, говори по-английски.
– Какая-то правительственная организация, учрежденная, как ты понимаешь, отнюдь не отцами-основателями. Им удалось прослушать наш телефонный разговор. Их люди оказались на острове раньше нас. Ты взорвал их человека, а не нашего. Кстати, зачем ты это сделал? Они очень расстроены.
– Расстроены? Они хотели меня укокошить!
– Ну так напиши об этом своему конгрессмену. Кстати, они тебя ищут и не успокоятся, пока не найдут. Они думают, что ты до сих пор работаешь на нас, и нам по твоей милости приходится расхлебывать эту кашу. Все из-за твоего фортеля с Банионом. Прямо какие-то мафиозные разборки. Стыд и срам. Мы должны быть выше этого. Мы работаем на правительство. Знаешь, как твой поступок отразится на нашем бюджете будущего года?
– Чихал я на ваш бюджет. Вы вышвырнули меня на улицу.
– А теперь хотим вернуть тебя обратно. Стой, где стоишь. Никуда не уходи. Я пошлю к тебе ребят. Они будут на месте через десять минут.
– Нет. Через пятнадцать секунд я положу трубку. Вышли мне паспорт и немного денег. Больше ты обо мне не услышишь. Обещаю.
– Так не пойдет, Натан. Ты должен вернуться. Для твоей же безопасности. И нашей. Если те, другие, до тебя доберутся… Не хочу даже думать об этом. И тебе не советую. Это очень нехорошие люди.
