— Сорок тысяч фунтов стерлингов, — пробормотал себе под нос убитый горем Гуди. — Вот ублюдок! Вот ведь козел!
Я поднял причитающиеся мне сорок три «штуки» и стал складывать их разными способами, чтобы они выглядели внушительнее. Потом отступил на несколько шагов и принялся любоваться. Какая же красота! Они так прекрасны, что, если бы мне все-таки удалось вынести их отсюда, я не решился бы потратить даже пенни из страха эту красоту нарушить. Полюбовавшись еще некоторое время, я добавил туда еще одну пачку с двумя «штуками» по двадцатке, пока Гуди отвернулся. И еще одну сунул в карман.
Ну и что тут плохого?
Если Уизл прав и нам не удастся сбежать отсюда, то какая разница, сколько дополнительных пачек я присвоил. Так что в этом отношении я никого не кидал. С такими мыслями в голове я запихал еще одну в другой карман, потом еще одну протянул Гуд и, пока тот прятал ее в штанах, прикарманил еще парочку.
— Здорово, Мило! — подмигнул Гуди. — Ты звезда!
— Все нормально, — ответил я, потом предложил взять еще по две на дорогу. — Они все равно не знают, сколько их тут. До сих пор считают, что сто двадцать тысяч.
Гуди долго и мучительно раздумывал над этим примерно в течение четверти секунды, после чего мы оба принялись распихивать по карманам пачку за пачкой.
— Вроде бы это у воров не в почете, — проворчал Дункан, за что получил две «штуки» и указание заткнуться.
— По-моему, речь шла о десяти, — тихо пожаловался он.
— Какой же ты неблагодарный засранец! Берешь или нет? — отрезал я.
Дункан взял деньги и сунул их в карман, когда думал, что никто не смотрит. У меня внезапно возник приступ щедрости, поэтому я раздал девчонкам по двести пятьдесят фунтов и попросил спрятать их в трусиках. Не согласились только две.
— Никто никогда этого не узнает, — принялись подстрекать воздержавшихся остальные. — Если только мы все возьмем деньги.
Этого оказалось достаточно, чтобы одна из сомневающихся переметнулась на сторону большинства. Я протянул ей стопку купюр и сказал последней, что она портит своим подружкам все дело.
— Если ты не возьмешь бабки, все остальные тоже не смогут этого сделать. И как, ты думаешь, они к этому отнесутся? — спросил я.
— Мне все равно. Так нельзя, — упиралась она и оглядела офис, наполненный людьми, которые пихали деньги себе в трусы.
— Никто и знать не будет, — проговорила одна из ее подружек.
— Я буду, — стояла та на своем и принялась умолять других отказаться от взяток. — Пожалуйста, подумайте, что вы делаете.
— Джули, ты помнишь, сколько мы платим за «Хэд-энд-Шолдерс»? — вступила моя дамочка с маленьким задом, уже заметно раздувшаяся от двадцаток в области бюста.
— Возьми деньги, — настаивал я, протягивая Джули ее двести пятьдесят фунтов. — Спусти их на ветер или потрать на благотворительность, когда выйдешь. Только, черт подери, сейчас их возьми и не вноси смуту.
Джули неохотно взяла деньги и сунула их в карман. Да уж, долго они там не пролежат. Господи, и что только творится с некоторыми людьми?
Гуди положил в свой карман еще десять «штук», я же запихнул под рубашку бог знает сколько этих бумажек. Мы как раз взялись упаковывать остаток в корзины для покупок, чтобы прихватить их с собой, но тут Дункан неожиданно спросил, что это мы делаем?
— Забираем бабки, чтобы отнести их своим ребятам, — растолковал я и поинтересовался, к чему он клонит.
— Но какой вам от них прок? И какой толк от всех тех денег, что ты напихал себе под рубашку? Вас поймали.
— Эй, меня еще никто не поймал, — возразил я и сунул еще пачку в носок.
Парней впечатлил улов в триста плюс одну тысячу фунтов, что мы нашли в сейфе. Монеты мы брать не стали. Слишком много их, тащить тяжело. Не будь полиции, мы бы и их прихватили. Но наш побег на волю сам по себе будет не из легких и без лишнего груза на плечах.
— Ни хрена себе, Мило! Триста «штук»! — лопотал Боб, нюхая банкноты и хихикая, как школьница. — Это ж просто охренеть можно!
— И что толку? — обломал его Джимбо.
Мы сидели за столом напротив столовой и пересчитывали бабки, в то время как персонал наблюдал за нами, истекая слюной.
— Ну вот, не такие уж мы идиоты, а? — заключил Норрис, с видом триумфатора размахивая пачкой банкнот перед лицом своих бывших коллег но работе, и тут по зданию разнесся рев кружащих в небе полицейских вертолетов.
— По сколько полагается каждому? — спросил Парки, и только я сконцентрировался на расчетах, как тут вмешался Джимбо.
— Что толку-то?
— Тебе не нужна твоя доля, Джимбо? — Парки тут же ухватился за идею урвать дополнительный кусок пирога.
— Да я просто не понимаю, что толку их брать. Мы никуда отсюда не уйдем.
— Цыплят по осени считают, — сообщил мудрый Гуди.
— Нет-нет. Это его решение, и если он не хочет ничего брать, я его за это уважаю, — высказался Парки, облизнул губы и положил перед собой большую груду денежных пачек.
— Не торопись, мистер П, дадим ему возможность хорошенько подумать, — произнес я.
— Но он ведь сказал уже, что ему ничего не надо, — возразил Парки, так что я еще раз справился у Джимбо, окончательно ли его решение.
— Это так? Ты действительно отказываешься от доли?
Джимбо задумался, потом заключил, что в любом случае особой разницы нет.
— Ну, ты и козел! — с отвращением сплюнул Парки.
— Разве что для того, чтобы они не достались этому жадному придурку, — заорал Джимбо, и от смеха покатились все, кроме Парки.
— Значит, нас семь, — изрек Боб и принялся считать.
— Восемь, — напомнил я всем.
— Восемь! — воскликнули они.
— А как же мистер Д?
— Ты ведь не серьезно? — возразил Парки.
— Мистер Д все еще состоит в нашей банде и как ее полноправный член заслуживает своей доли.
— Мистера Д больше тут нет. Он наверняка сам рад этому обстоятельству. Так что пошел бы он на хрен. Разделим бабки между присутствующими.
— Только потому, что мистер Д находится снаружи, еще не значит, что он на нас больше не работает. Он там подвергает себя всевозможным рискам, пытаясь придумать способ вытащить нас отсюда. Так что он получит свою долю. Кто-то возражает?
Никто не ответил, и я принялся укладывать долю Патси.
— Знаете, чуваки, я чего-то понять не могу. Мы ведь взялись за это при условии, что все делим поровну. Однако при виде наличных вы уже готовы всадить друг другу нож в спину, — отчитывал я, мотая головой, но делал это медленно и осторожно, чтобы из-под рубашки не посыпались мои премиальные. Гуди просто уставился в стену.
— Слушай-ка, а мне возместят мои расходы? — вдруг вспомнил Боб.
— Господи, Боб, у тебя уже на руках тридцать семь «штукарей». Тебе не кажется, что ты немного жадничаешь?
От Боба так легко не отделаешься.
— Ни хрена себе, Мило. Ты сам сказал, что я получу все назад. И Джимбо тоже, — требовал он.
— Ладно. Хорошо. Дележ произведен. Я заплачу тебе из своей доли, — простонал я и отдал ему пачку денег из стопки Норриса, когда никто не смотрел. — Теперь доволен?
— Странно, — начал было тот, поглядев на свою стопку, но я перебил, сказав, что его умозаключения никого не интересуют. А на моей тарелке уже достаточно, спасибо всем большое.
— Здорово, — пробормотал Джимбо, поглаживая рукой свои денежки. — Только какая разница? Все равно мы в дерьме.
— По крайней мере мы сядем в тюрьму богачами, — улыбнулся Парки, как будто это что-то значило. — Я в жизни еще не был богатым. Думаю, и в будущем у меня не так много шансов. Поэтому приятно будет, состарившись и поседев, вспомнить время, когда у меня в кармане лежало сорок «штукарей».
— Состарившись и поседев? — неуместно вставил кто-то из нас, окатив фантазию Парки холодной водой.
— Ну, не знаю, — задумчиво произнес я. — Рискую показаться банальным, но у меня есть план.
— План? — в один голос воскликнули все.
— Лучше б это был тоннель, — проворчал Норрис.
— Что за план, Мило? Как нам отсюда выбраться?
Ребята сгрудились вокруг меня в нетерпении выяснить подробности, и я велел всем пристегнуть ремни и внимать.
— Прежде всего эта хрень нам больше не нужна, — проговорил я и стянул с головы маску.
Парни устремили на меня неуверенные взгляды, а Гуди уточнил, знаю ли я, что делаю.
— Знаю. Они излишни, когда законникам известны наши имена и адреса, так что можем от них избавиться.
— Им известно, кто ты. Нас они не знают, — заявил Гуди.
— Послушай, думаешь, им сложно это установить?
Да уже через час после нашего побега эта информация всплывет на поверхность. Нас вычислили, чувак. Остается только бежать. Кроме того, чтобы план сработал, нам все равно придется сбросить маски.
Все равно шесть пар глаз продолжали недоверчиво на меня таращиться, пока Гуди не последовал моему примеру и не снял маску, потом облегченно вздохнул и принялся начесывать раскрасневшееся потное лицо. Парни один за другим стягивали маски, и остался только один, кто этого не сделал, — Боб.
