— Если я сказала, что ты красавица, значит, так оно и есть. Что наденешь?
— Джинсы. Какую-нибудь футболку, наверно.
— А по-моему, тебе нужно принарядиться.
— Таша, — простонала Конни. — Это же обычная вечеринка.
— Вот именно. Вечеринка. Возможно, последняя до самых экзаменов и окончания школы. А ты много работала и заслужила праздник. Джинсы прибереги на потом, когда будешь оттягиваться в конце года. А сегодня, думаю, ты должна быть нарядной.
Конни рассматривала отражение тети в зеркале. Таша была одета в изъеденный молью вытянувшийся джемпер ядовито-зеленого цвета и выцветшие серые тренировочные штаны. Лицо без макияжа, волосы распущены, не чесаны.
— А ты чем сегодня займешься?
— Дома посижу. Куплю что-нибудь поесть и буду смотреть «Чисто английское убийство».
Конни прикусила нижнюю губу. Помада размазалась, и она аккуратно подправила макияж.
— Не очень веселая перспектива.
Таша рассмеялась:
— Дорогая, поверь мне, я ждала этого всю неделю.
Конни ей не поверила. Она была убеждена, что тетя предпочла бы пойти в бар с друзьями или на свидание. Таша давно ни с кем не встречалась. Уже несколько лет. Конни повернулась и крепко обняла тетю. Та, удивленная, в ответ крепко стиснула племянницу.
— Спасибо, Таша, — глухо произнесла Конни, уткнувшись лицом в джемпер тети. Мягкая теплая шерсть щекотала ей щеки. От джемпера исходил запах Таши, сигарет, которые она курила, терпкий яблочный аромат ее духов.
— За что?
Конни не отвечала. Ты полюбишь Ташу, сказал ее отец, лежа на больничной койке, незадолго до того, как впал в кому, в один из тех дней, когда его сознание прояснилось. Всех остальных кретинов в моей семьей будешь ненавидеть, а Ташу полюбишь.
Он был не совсем справедлив к своим родным. Ни ее дедушка, ни бабушка, ни даже дядя не походили под определение «кретин». Есть другие слова, которыми их можно охарактеризовать, папа. Консервативны, сварливы, немного трусливы. Ведь даже теперь у них языки не поворачивались, чтобы произнести слово «СПИД» или «бисексуал». Даже теперь они не могли заставить себя сказать, кто он был на самом деле, как умер. Но «кретинами» они уж никак не были.
— Я не слышу ответа, мой ангел.
— Спасибо, что заботишься обо мне. Спасибо, что отказалась от полноценной жизни ради меня. — Произнося эти слова, она уже знала, что тетя придет в ярость. Знала, что она жалеет себя, ищет подтверждения тому, что любима. Знала все это и все равно произнесла эти слова. Ей хотелось, чтобы ее обняли, успокоили.
— Я не отказывалась от полноценной жизни, Кон. Что за бред ты несешь?
— Я просто имела в виду…
— Я знаю, что ты имела в виду. Тебе это может показаться странным, невероятным, но и в твоей жизни наступит такое время, когда ты захочешь провести субботний вечер перед телевизором. В горизонтальном положении, как говорят. Я тебя воспитываю. И мне это доставляет удовольствие. Так-то вот.
Ее тетя повернулась и стремительно вышла в коридор.
— Твои слова оскорбительны, — бросила она через плечо.
Конни не сдержала улыбки, глядя на себя в зеркало, висевшее в ванной. Она прошла в гостиную, где ее тетя, плюхнувшись на диван, включила телевизор. Конни села на подлокотник:
— И в чем ты предлагаешь мне пойти?
С минуту Таша не обращала на нее внимания. Ее взгляд был прикован к мелькающим на экране кадрам. Конни тоже посмотрела на экран. Какие-то бомбардировки, где-то за океаном. Она взяла пульт и выключила телевизор. Перевела взгляд на Ташу. Та едва сдерживала улыбку. Конни наклонилась и осторожно пощекотала ее бока.
Таша, смеясь, согнулась в три погибели:
— Прекрати!
— Что мне надеть?
— Что-нибудь элегантное. Модное. Но только не твое спортивное шмотье с дурацкими лейблами.
— Никаких лейблов. Улет. Идея — класс.
— Пожалуйста, не разговаривай, как подростки, Кон.
— А я и есть подросток.
— Да, необычайно умный подросток. Терпеть не могу ваш молодежный жаргон. Вот скажи, чем не угодили вам полные предложения?
И Таша опять захохотала. Еще громче, чем прежде.
Кони в недоумении посмотрела на нее:
— А что смешного-то?
Таша коснулась ее щеки:
— Какими мы были и какими стали, ангел мой. — Она поднялась с дивана. — Жди здесь.
Таша вернулась с ворохом нарядов, которые несла на сгибах локтей. Конни увидела перелив разных тканей. Черно-красный жилет, изящно расшитый мерцающим бисером цвета рубина и сапфира. Длинная юбка из верблюжьей шерсти с большими серебряными пуговицами с одного боку. Была даже шляпка, пошитая из какого-то плотного материала цвета слоновой кости, с приплюснутым коническим верхом, резко скошенным на конце.
— Откуда это? — Голос Конни звенел от возбуждения.
— Это все мое.
— Ты все это носила?
— Я все это сшила. Без лейблов. — Таша улыбнулась. — Достаточно классно для тебя? — Она положила одежду на диван. — Хотя, вообще-то, я солгала. Был у нас один лейбл. Ницше. По-твоему, это очень претенциозно?
Конни держала в руках наряд, часть черного, как уголь костюма; юбка и пиджак были сшиты из одной и той же грубой шерсти. На тетю она не обращала внимания.
— Это было начало восьмидесятых. Тогда это имело смысл — «ядерная зима» и все такое. Мы слушали «Паблик имидж» и «Джой Дивижн»… — Таша улыбнулась, наблюдая за племянницей, с восхищением разглядывавшей наряды. — Ты, поди, про таких и не слыхала.
— Слыхала. Папа любил «Джой Дивижн». — Конни взяла длинную юбку, приложила ее к себе. — Кое-что мне у них нравится. Но они немного мрачноваты.
— Ну и хорошо, что мрачноваты. Это все лучше, чем кучерявенький поп, что вы слушаете сегодня. — Таша выхватила у нее юбку: — Это не пойдет, милая. Тяжеловата.
Конни взяла другой наряд. Платье простого покроя — до колен, без бретелек, с двумя атласными вставками, образующими симметричный ромбовидный узор на груди. Ткань — тончайший хлопок неземного белого цвета с голубоватым отливом.
Конни прижала к себе платье:
— В этом, наверное, не стоит?
— Почему же? Запросто. В нем ты будешь неотразима.
— Нет, не могу. — Конни прибежала в свою комнату и встала перед зеркалом, глядя на платье на фоне своей кожи. Таша пришла следом и остановилась в дверях. Конни повернулась к ней. Вид у девочки был до того расстроенный, что Таша тотчас же кинулась к племяннице.
— Не могу, — плача, повторила Конни.
Таша промолчала. Не говоря ни слова, она осторожно усадила племянницу на кровать и обвела взглядом комнату:
— Мне нужны щетка и гель для волос.
Конни показала на свою спортивную сумку, лежавшую на полу. Таша порылась в сумке, нашла то, что искала. Она вновь опустилась на кровать, выдавила немного геля в руку. Размазала его на ладонях и принялась наносить на волосы Конни. Они обе молчали. Таша стала зачесывать назад волосы Конни, девушка морщилась от боли.
— Я их приглажу назад. Это платье носят с такой прической. А может, примеришь шляпку?
Конни переполошилась:
— Я не разбираюсь в шляпках.
— Ну что тут скажешь? Печальный упадок цивилизации. Впрочем, ерунда. Я тоже, с тех пор как стала хиппи, их не ношу.
— Ты не хиппи.
— Это не оскорбление. Надень платье.
Конни аккуратно выпросталась из свитера и робко ступила в платье. Его ткань прохладой обволокла ее тело. Платье было ей в самый раз. Она посмотрелась в зеркало. На плече родинка. Бросается в глаза. Переносица усыпана веснушками. Груди слишком большие. Ноги слишком полные. Она видела все свои изъяны, но сейчас это не имело значения. Она еще никогда не выглядела столь эффектно. Она чувствовала себя восхитительно, чувствовала себя кинозвездой, моделью, чувствовала себя более взрослой и искушенной, чем когда-либо. Ей не терпелось показаться Дженне и Тине. Она представила реакцию Ричи, его изумление, и едва не расхохоталась. Весь вечер она будет сидеть прямо. В этом платье она будет держаться как взрослая. Сегодня вечером она не будет сутулиться, не будет вести себя как подросток. Будет аккуратна с едой и напитками. Есть сотни вещей, о которых она никогда прежде не задумывалась на вечеринках, но это ерунда. Ерунда, потому что она никогда еще не выглядела так здорово. Конни стремительно отошла от зеркала и глянула на сидевшую на кровати тетю.
— Ну как? — Голос у нее был, как у маленькой девочки — нетерпеливый, неуверенный, взволнованный.
Таша встала, обняла ее:
— По-моему, ты неотразима. Красавица! — Она оглядела племянницу с ног до головы. — Но помада должна быть ярче. — Она указала на ноги Конни: — И разумеется, кроссовки с этим платьем не идут.
Конни приуныла:
— Но у меня нет туфель.
— Ну, тебе повезло, что у нас с тобой один размер обуви, верно? И еще больше повезло тем, что у меня, старушки хиппи, не хватило духу выбросить свои старые туфли.
