– Давай, я за тобой через часок заскочу, поедем в магазинчик один, у меня там знакомый работает, подберёт нам кий, без сучков, фартовый!
Я оказался перед выбором.
– Перезвоню.
– Марин, во сколько твой спектакль?
– В семь вечера, а что?
– Вовка позвонил, переболел ветрянкой. В его возрасте, сама понимаешь… Ну и приглашает сегодня раскатать партию.
– А ветрянка тут при чём?
– Это, чтобы разжалобить твоё чувствительное женское сердце.
– Хоть тут не врёшь. После театра – пожалуйста.
– Марина, ты – удивительная женщина.
Я чмокнул её в щёку и набрал Вована.
– Володь, таможня дала добро, но после двадцати одного. Устроит?
– Спрашиваешь! Жди меня, через час буду.
Вовка заехал, когда Марина уже убежала на маникюры.
– Я беру печёнку всю, – с порога проорал он.
Животные радостно встречали его одобрительными возгласами.
– Учись! Наш человек, – кивнула мне кошка.
– Скрипач не нужен, дядя Вова, – вторила ей собака. Скрипачом, естественно, был я.
Выделив каждому по куску трофейной печенки, я заткнул эти хвалебные посылы в адрес Вована.
– Слышь, что у тебя сосед новый?
– Спортсмен-то?
– Ага, видел сейчас на лестнице, ну и рама!
– Да, здоровый, собака.
– Интересно, пьёт?
– Не замечал, он вообще такой спокойный, вроде. На него помню шкаф упал, вот тогда он проявил спортивный характер! Но насчёт этого дела, – я щёлкнул себя по горлу, – не замечал.
– Шкаф?
– Переезжали когда, – я накинул куртку и крикнул в кухню. – Мы поехали, смотрите, чтобы всё пучком было.
– Мячик купи нам, – отозвалась кошка на прощание.
– Ты слышал? – разводя руками, обратился я к Вовану.
– Повезло тебе с ними.
К вечеру я был уже при параде и с кием. Парад – для Марины, кий – для бильярда. Сначала, на парад. Кий, разумеется, оставил дома, погрозив животным кулаком, смотрите, мол!
Спектакль наблюдал с интересом, но без фанатизма. Кино лучше. Понравился момент, когда прожектор освещает актрису, и у неё сиськи просвечивают, но это длилось несколько секунд. Хорошо ещё, что на сцену смотрел в это время, мог бы вообще ничего не увидеть. Публика в конце долго и лживо аплодировала. Я хлопнул пару раз для порядка, чтобы не баловать. Забросил Марину домой, и тут же отправился в бильярдную.
Вован был уже там. Приглушенный свет очень грамотно камуфлировал пятна от зелёнки, но всё равно смотрелось комично.
– Шутки оставь для дома, – сразу же предупредил меня Вова.
– Да что ты, что ты! – горячо замахал я двумя руками. Хотя язык чесался.
Поиграв пару часиков, мы уселись в тёмном уголке.
– Как жизнь?
– Да всё как обычно, почти женатый человек.
– Официозом будешь проводить? В смысле по бумагам?
– Да хрен знает, я уже один раз рубанул с плеча, больше не хочется.
– Ошибаться не хочется, – поправил меня Вова.
– Ну да, само собой.
– А по-моему, Маринка – то, что надо. Не знаю, чего ты голову ломаешь?
– Ладно, хватит про меня. Давай, вон про бильярд, – я решил сменить тему. – Ты сегодня хороших свояков толкал.
– Это как в жизни – всех своих по лузам разложишь, все в шоколаде, а ты где был, там и остался.
– Чего-то ты заминусовал? Вова?
– Плюсиков на кладбищах полно…
Я подозвал официанта.
– Принеси нам томатного сока пакет литровый.
– И всё? – разочарованно оттопырил губу халдей.
– Всё, когда уйдём, – отрезал Вова.
Официант молча отошёл.
– Закрытый сок чтобы был, – крикнул Вовка ему вдогон. И тут же пояснил мне:
– Ещё плюнет…
– Что-то ты крен взял опасный.
– Ну, крен не хрен, – загоготал он.
Я поддержал. Наше ржание всколыхнуло сигаретный дым, клубившийся в свете ближайшей к нам лампы.
– Ты до сих пор в завязке?
– Да. И не тянет даже, – соврал я.
– Здорово. Может, тебя твои втихаря закодировали по фотографии какой?
– А похуй.
– Вот это правильно. Слушай, у меня на работе мой зам рассказывал, ща упадёшь.
Появившийся из сумрака недовольный официант поставил на столик пакет сока и два стакана.
– Закрытый, – показал он на пакет.
– Топай, – попросил его Вова.
Тот отошёл, явно не рассчитывая на чаевые с нашего стола.
– Да брось ты Вова, чего ты на него взъелся? Пони – тоже кони, – бросился я на защиту официанта.
– Всё. Извини, просто похож он на идиота одного. Слушай:
– Короче, Димон, зам мой, у него тесть – пасечник. Пчёлы-хуёлы, мёд-хуёт. Началось с того, что тесть бухал по-чёрному. Ну и жена Димкина с тёщей его всё доставали, чтобы, значит, помог. Тот ему чё только не делал: гипноз, и уколы, и акупунктура – когда всего иголками тыкают – всё перепробовал. Тесть как жрал, так и продолжает. Что делать? Тогда Димон говорит ему: «Что ж ты, сука жрёшь-то?» А он отвечает: «Делать нехуй, вот и жру!»
«Хорошо, если я тебе дело найду, бросишь?»
«Легко! Слово дворянина.»
Короче, забились они. Дима ходил голову ломал, чего бы такое ему придумать и купил в результате десять ульев с пчёлами племенными, всё серьёзно, ну и домик где-то под Сестрорецком. Тесть переродился. Одно стало плохо – мёда, хоть жопой ешь! Везде мёд. Не знаю, что он там с этими пчёлами делал, только неслись они у него, или как там это называется, – Вова запнулся подбирая термин, но так и не вспомнив махнул рукой, – не важно. Он им привозил мёд этот – бидонами, они его раздавали всем, у меня даже до сих пор ещё литров десять на антресолях заныкано. Да я тебе даже привозил, помнишь?
Я кивнул. Мёд был очень вкусный.
– Но зато тесть не пьёт. И года четыре они охуевали от этого мёда, пока не стали у них в деревне ставить мобильные вышки. Одну въебали прямо рядом с его ебучей пасекой.
В один прекрасный момент, выходит тесть за мёдом, открывает улей, а там ни пчёл, ни мёда, ни хуя. Первая мысль – естественно, спиздили. Устроил засаду – никто ничего. Да и кому это надо? Он и так всем этот мёд бесплатно раздавал, заебал всех этим мёдом, деревня от него бегала, как от прокаженного. Ну тесть – думать. Черепил, черепил, без вариантов. И случайно прочитал в газете, которую в электричках разносят коробейники, что пчёлы от мобильников глохнут. У них там свои сигналы какие-то на общей частоте или «свой-чужой» слетает, короче, какая-то матанга. Где-то в Австралии учёные это просекли. Тесть – «эврика»! И как Архимед прям из электрички – в офис к телефонщикам. Те с ним даже говорить не стали, просто послали на хуй. Тесть – боевой, ломанулся к экологам. Экологи прониклись со страшной силой и обещали, что вместе они победят. Месяца два проходит – ни хуя. Димон только доволен – мёда нет. Тесть опять к экологам: «Что там слышно по моим пчёлам?» Те ему отвечают, что пока это научное явление не подтверждено нигде, и никаких рычагов воздействия нет.
Ну и что ты думаешь тесть? Пошёл, накосил сена гектара два, сложил всё под этой вышкой и спалил её к ебеням. Димон – на конкретный минус, думал, что всю семью положат, чуть сам тестя не убил под горячую руку. А телефонщики приехали, жалами поводили, рукой махнули и в другом месте воткнули свою башню. А тесть полгода прожил после этого и помер, царствие ему небесное. Во, бля, что бывает! Так что вся эта херня из-за выпивки началась, и ты правильно, что завязал, – подвёл черту Вован.
Загруженный Вовкиным детективом приехал домой. Марина – в спальне, животные – перед телеком. Неужели она ещё не просекла про них?
Помылся, заглянул к четвероногим.
– Как тут?
– Ток-шоу. Ищут национальную идею.
– А вы чего посоветуете?
– А чего тут советовать?! Хуй вам – вот и вся идея.
– Ясно. Спокойной ночи.
Марина читала в кровати. Свет от торшера освещал половину её лица, получалось, что она будто вырезана из кости.
– Маринка, какая же ты красавица!
Она улыбнулась.
– Ну, как Володя? – спрашивает.
– Да как… Всё у него нормально.
– Семья как?
– Не жаловался… Значит, тоже хорошо.
– А ты не жаловался? – заигрывающим голосом интересуется.
– На тебя? Я что, совсем сумасшедший!
Я поцеловал её. Она обхватила меня руками и долго не отпускала. Было здорово!
Когда мы угомонились, Марина откинулась на подушку: – Мне сегодня подруга звонила, ещё со школы. Семь лет назад уехала во Францию, на ПМЖ.
– Ну и как там, среди эскарго и турэфелей?
– Вышла замуж за какого-то художника, оказался гомосеком. Теперь разводятся.
– Стоило из-за этого уезжать?
– Она ведь влюбилась …Искусство, талантливый живописец.
– А в результате русским бабам всегда достаётся вся скорбь мира. Может хоть денег с него снимет.
– Она ж не этого хотела. Уехала, чтобы жить с нормальным человеком, семью завести.
