– Какого черта ты тут устроила? – рявкнул Аарон, как только Лана поднялась на борт.
Ошеломленная, Лана отступила назад.
– Я пошла купаться и…
– Никогда, слышишь, никогда не уходи с яхты, не сказав ни слова! Я ведь мог завести двигатель, когда ты была прямо у винта! Чем ты думала? Нам нахрен не нужен еще один покойник!
Если Лана и стала мягче по отношению к Аарону, то теперь от этой мягкости не осталось и следа.
– А пересчитать людей на борту не судьба, капитан хренов?
Аарон хотел что-то ответить, но его перебил Денни:
– Лане и так несладко пришлось, не дави на нее, а?
Пораженный резким тоном Денни, Аарон тут же изменил свой настрой и, подняв руки, сказал:
– Конечно. – Он сделал глубокий вдох и повернулся к Лане. – Прости. Я очень разволновался. И правда рад, что с тобой все в порядке.
Шелл и Генрих встретили Лану объятиями и завалили вопросами. Когда они наконец отпустили ее, Лана спустилась вниз, выпила три стакана воды один за другим и ушла к себе в каюту.
Китти уже была там.
– Подменю тебя на дежурстве сегодня. Тебе надо отдохнуть.
– Ну что ты…
– Без возражений, – твердо заявила Китти. – Ты столько раз дежурила в мою смену, пока меня тут выворачивало наизнанку!.. – Она взяла увлажняющий крем и стала смазывать растрескавшиеся пятки.
Лана присела рядом на край койки, обмакнула палец в крем и намазала огрубевшие руки. Каюту наполнил аромат кокоса.
– Ничего не изменилось, идем на Палау?
– Аарон говорит, утром будем там, – кивнула Китти.
Подруги замолчали.
На Палау закончится переход – сможет ли Лана, оказавшись на берегу, ничего не сказать про Жозефа? Им проставят штампы в паспорта, и тогда все. Назад дороги не будет. Жозефа сотрут из истории этого плавания, а его смерть останется тайной.
А если Лана пойдет против решения остальных и сообщит в полицию? Аарона, скорее всего, возьмут под стражу, «Лазурную» на неопределенный срок арестуют… Остальных, наверное, отправят по домам. Лана больше никогда не увидит никого из членов команды – включая Денни.
Она вздохнула – сил думать об этом больше не было. Китти закрыла крем и убрала его в рюкзак. Повернувшись, внимательно посмотрела на Лану.
– Ты собираешься уйти, да? Когда мы доберемся до Палау.
– Я не знаю, – честно ответила Лана.
– Понимаю, этот переход превратился в хрен пойми что, но все наладится. Обещаю, дальше все будет хорошо.
– Нет, Кит. Как оно может наладиться? Жозеф мертв. Как прежде уже не будет.
У Китти не нашлось ответа, и какое-то время они сидели молча.
– Если я уйду, как поступишь ты? – спросила Лана.
Китти закрыла глаза.
– Я не могу бросить все, Лана. Прости, не могу. Не знаю, как объяснить… здесь мне комфортно. Мои мысли не заняты всей этой фигней, вроде провальной актерской карьеры, череды дерьмовых парней и отца-алкоголика. Здесь я могу просто… быть. И мне это нравится. – Китти посмотрела на Лану. – Думаю, и тебе это по душе. Ты ведь стала меньше думать о своем отце, правда?
– Не знаю. Наверное. Может, я особо не говорю о нем только потому, что жизнь здесь кажется какой-то обособленной. Понимаешь, как будто все остальное на суше вообще не существует.
Китти кивнула.
– Я по-прежнему злюсь на него. Ужасно злюсь. Стоит только вспомнить о нем, и меня тут же переполняет… ярость. – Лана запустила пальцы в волосы. – Как мне с этим справиться?
– Придется. Назад ничего не вернешь.
Лана покачала головой.
– Господи, я даже ходила туда, где отец якобы развеял ее прах! На пустоши в лесу. Я отправлялась туда с блокнотом, часами рисовала и разговаривала с ней. С моей погибшей, черт возьми, матерью, которая на самом деле была жива! И он знал. Он отпускал меня в лес оплакивать маму… Как он мог так поступить, Кит? – Глаза защипало от слез.
– Он пытался защитить тебя.
Лана запрокинула голову назад.
– Черт, она даже приезжала в Англию – чтобы повидаться со мной, – а отец ее прогнал.
– Он хотел как лучше, Лана. Это ведь было накануне экзаменов на аттестат – только представь, у тебя голова пошла бы кругом. Момент выдался неподходящий.
Слова Китти чем-то зацепили ее. Пульс участился.
– Что ты сейчас сказала?
– Говорю, он хотел как лучше.
– Нет, после этого.
Китти отвела взгляд.
– Что это помешало бы тебе нормально подготовиться к экзаменам.
– Не-ет. Ты сказала, что моя мама приехала накануне экзаменов на аттестат. Откуда ты знаешь?
Китти быстро заморгала, потерла кончик носа.
– Понятия не имею. Может, перепутала. Или ты мне рассказывала?
– Я не говорила. Папа упомянул только то, что она приезжала один раз, когда мне было шестнадцать. Про экзамены ни слова. – Лана внимательно посмотрела на Китти – подруга покраснела. – Так почему ты про них сказала?
Китти встала и расстегнула рюкзак.
– Наверное, сама сочинила – ты же знаешь, со мной бывает. – Ее голос звучал неестественно звонко.
Лана уставилась ей в спину.
– Зачем тебе сочинять такие конкретные детали?
– Даже не представляю! – Китти не оборачивалась.
Лана подошла к подруге и положила руку ей на плечо. Китти повернулась – щеки порозовели, по шее пошли красные пятнышки.
– Ты мне врешь.
Китти попыталась увернуться, но Лана крепко держала ее.
– Посмотри на меня.
Лана поймала взгляд Китти: глаза широко раскрыты, зрачки расширены.
– Что тебе известно?
Атмосфера в каюте стала тяжелой от напряженного молчания.
– Я… я… – запнулась Китти.
– Ну? Что?
– Твоя мама… – Китти сглотнула. – Она…
Лана вдруг поняла.
– Господи, ты знала! Ты знала, что моя мама жива, да?
Китти опустила взгляд в пол.
– Я с ней встречалась, Лана.
Все тело начало покалывать. Теснота каюты вдруг стала невыносимой, словно стены сдвинулись, и нечем дышать. От кожи под футболкой пошел жар, и Лана представила, как пульсирует внутри горячая кровь.
– Прости, – прошептала Китти.
Хотелось убежать из этой каюты, с этой яхты…
– Как? Где ты с ней встречалась?
– Она узнала, на какой улице вы жили, но не знала, в каком доме. Вот и стучала во все двери подряд. – Китти замолчала, нервно сглотнула. – Постучала и к нам. Она назвала только свое имя, и я сначала не поняла, кто это, а потом она сказала, что приехала из Афин и ищет вас с папой. Я поверить не могла – ну, в то, что твоя мама жива, – однако она была так на тебя похожа…
Лана последний раз видела мать в три года. Она давно забыла, как мама выглядела, и представляла ее только по старым фотографиям.
– Я спросила: «Вы мама Ланы?», и она со слезами на глазах кивнула. «А как же авария?» – удивилась я, но тут подошел отец и прогнал меня.
Я ушла к себе в комнату и, согнувшись, села у окна, чтобы послушать дальнейший разговор. Папа сказал ей, что вы живете через четыре дома от нас. Я знала, что тебя сейчас нет – ты в тот день осталась в школе допоздна, чтобы закончить проект по рисованию. Она поблагодарила отца и пошла к вашему дому.
Китти посмотрела на Лану и продолжила:
– Твоя мама ждала у дома целую вечность. Не стучала, просто стояла перед входом. Я думала, она развернется и уйдет. Наконец она подошла к двери и постучала. Твой отец открыл и, увидев ее, замер. Они немного поговорили у порога, а потом он ее впустил.
Неужели мама была настолько близка? Ведь в любой другой день дверь ей могла открыть Лана.
– Вот и все. Все, что я знаю. Прости, надо было…
– Рассказать мне? – гневно закончила за нее Лана.
Когда Лана узнала все от отца, она была в шоке – правда ее ошеломила. И первой, к кому она пошла, на чьем пороге появилась, промокшая до нитки и сбитая с толку, была Китти. Подруга тогда сказала про отца Ланы: «Он совершил ошибку. Ужасную ошибку, но это не значит, что ты должна его возненавидеть!»
– Ну ты и сволочь, – процедила Лана, глядя Китти в глаза.
– Прости. Прости меня. – Китти тяжело дышала. – Лучше бы я ничего не знала… Я не хотела скрывать от тебя. Я правда была уверена, что на следующий день в школе ты расскажешь, что видела маму, но, когда мы встретились в автобусе, ты вела себя как обычно. Я подумала, что твой папа решил подождать до выходных и сообщить после первых экзаменов, однако наступил понедельник, и опять ничего. А потом мы сдали экзамены, начались каникулы и… ну, я поняла, что он и не собирался ничего говорить тебе.
– Но ты-то могла сказать!
Подруг сплотило то, что обе они остались без матерей. Когда другие девчонки рассказывали, как ходили с мамой по магазинам, или жаловались на ссору, Лана и Китти переглядывались и безмолвно поддерживали друг друга.
Когда Лана пыталась выведать что-то о матери, отец от одного упоминания ее имени впадал в уныние и в доме на несколько дней поселялось напряженное молчание. И она оставила свои попытки. Вместо этого она разговаривала с Китти, шепотом произносила имя мамы и делилась милыми ее сердцу воспоминаниями, которых было не так уж много. Китти в ответ рассказывала о своей матери, и вместе они сочиняли целые истории о том, какую жизнь могли бы прожить обе их мамы.
