— Ты шутник, судья, — попытался уклониться от ответа Монтеро.
— А я уж было подумал, что это еще один храм Церкви Христа, — пошутил судья и украдкой взглянул на епископа, но тот сделал вид, что не слышал, о чем идет речь.
— Напрасно я впутался в это дело, теперь вот жалею, — принялся жаловаться Монтеро. — Строительные материалы сейчас такие дорогие, что, того и гляди, вылетишь в трубу.
— Ну, такой толстосум, как ты, не вылетит. «Sky is the limit»[53], как говорят англичане. Да к тому же тебе везет, дай бог каждому. Если бы ты, к примеру, жил в Австралии, то не смог бы построить себе особняк. Сколько у тебя человек в семье?
— Трое, — ответил Монтеро, ничего не понимая.
— Только трое? — воскликнул судья. — Значит, точно не смог бы. Там площадь жилья зависит от количества членов семьи. В Австралии после войны была принята программа расширенного жилищного строительства. У них уйма бездомных, а строительных материалов хватает. Поэтому отпускают их ровно столько, сколько требуется для строительства дома на твою семью, не более. Вот так у них.
— Именно поэтому мне здесь гораздо больше нравится, чем в Австралии или где-либо еще, — полушутя-полусерьезно сказал Монтеро. — Здесь человек свободен. Если у тебя есть звонкая монета, то можешь приобрести все, что только душе угодно.
— А когда же произойдет торжественное открытие? — полюбопытствовал сенатор Ботин.
— Строительство еще не закончено, предстоит много доделать. К тому же я хочу приурочить открытие к приезду Долорес, — пояснил Монтеро. — Хулия ни за что не соглашается устраивать какие бы то ни было празднества без своей принцессы.
— А где она сейчас, Монти? Я слышал, в Париже. Это правда? — спросил епископ.
— Да, монсеньер. Она учится в Сорбонне. — Это было единственное во Франции учебное заведение, которое он знал.
— Обед подан. Прошу всех в столовую, — широким жестом пригласил гостей Оскар и, взяв под руку епископа, повел его к столу.
Стоя во главе стола, епископ Димас предложил почетное место сенатору Ботину.
— Ваше место здесь, сенатор.
— Нет, это место по праву принадлежит вам, епископ, — нерешительно запротестовал тот.
— Если следовать протоколу… — начал было святой отец, но его опередили.
— Никто, кроме вас, не может претендовать на это место, — с улыбкой проговорил сенатор. — Я всего лишь представитель законодательной власти в этой стране, вы же — посланник Рима на Филиппинах.
— Ну, если бы все законодатели в стране были похожи на вас, то не было бы, я думаю, никаких разногласий между церковью и государством, — пошутил епископ Димас.
— Мое правило: кесарю — кесарево, а богу — богово.
Оскар вмешался в эти вежливые пререкания и усадил епископа на почетное место во главе стола. Слева от него сел судья Пилато, а справа — сенатор Ботин. Дальше друг против друга расположились Оскар и Монтеро.
— Мы все в сборе, губернатор? — обратился к Оскару епископ, прежде чем опустить ложку в суп.
— Обещал приехать генерал Байонета, но, видно, где-то задержался.
— А зачем здесь нужен генерал? — подал голос Монтеро.
— Вы слышали, что его молодчики совершили налет или, как они говорят, «рейд»? — Губернатор обвел всех вопросительным взглядом. — Генерал Байонета вообще противник всяких азартных игр. Между прочим, сенатор, и ты, Монти, знаете ли вы, что он женат на дочке этого китайского миллионера Сон Туа?
— Тогда я себе не очень представляю, как он может бороться с разными пороками, в частности с азартными играми. Тогда ведь его тестю пришлось бы расстаться со своим прибыльным делом…
— Не станет он преследовать благородные игры типа монте, покера или железки. Эти игры не запрещаются законом. Не исключено, что он и сам в них поигрывает. Тогда тем лучше для нас и для этих игр.
— Вероятно, ему легко достаются деньги, и он не встает с зарей, чтобы отслужить утреннюю мессу, — с улыбкой заметил епископ.
— Вы, с одной стороны, боретесь с пороком, а с другой — поддерживаете тех, кто его поощряет. Как пила, и нашим и вашим, — не без злости сказал Оскар.
— Меня вполне устраивает то, что говорят на этот счет официальные власти, — пошутил сенатор Ботин, и все дружно рассмеялись.
В это время к губернатору подошел слуга и сообщил на ухо, что прибыл новый гость. Оскар извинился, быстро вышел и тотчас же возвратился в сопровождении генерала Байонеты, только что оказавшегося предметом столь жаркого спора.
— Сеньоры, разрешите представить вам генерала Байонету, — слегка торжественно произнес губернатор, обращаясь к гостям, продолжавшим сосредоточенно жевать. Когда генерал занял место за столом, слуга поставил перед ним бутылку виски и стакан со льдом.
— Генерал, — судья слегка привстал со своего места, — мы думали, что вы явитесь арестовать нас, когда мы будем предаваться игре в покер, а потому не начинали.
— Я бы охотнее сразился с вами за зеленым столом по поводу законности, — шутливо пригрозил ему генерал в ответ. — Вот губернатор уже попробовал, не так ли?
Оскар игнорировал намек генерала.
— Почему ты опоздал? — поинтересовался он.
— У нас было совещание с членами кабинета по вопросу об истреблении крыс на Минданао. Согласно сообщениям, они уничтожают не только посевы, но и имущество. — При этих словах генерал залпом осушил стакан виски и уселся на противоположном епископу конце стола.
— Почему вы собираетесь уничтожать крыс и мышей только на Минданао? — спросил Монтеро. — Разве они не водятся в превеликом множестве вблизи правительственных зданий и даже в самом правительстве?
— Ты что-то быстро пьянеешь от своего шерри, Монти, — заметил сенатор Ботин. — Вспомни-ка лучше пословицу: «Когда плюешь в небо…»
— Я ведь не называю имен, сенатор, — отпарировал Монтеро. — И вообще, здесь более уместна, как мне представляется, не пословица о плюющем в небо, а детская игра в «догонялки»[54]…
— Может быть, мы все-таки дадим генералу сначала спокойно поесть? — мягко спросил епископ.
— Спасибо, я сыт. Для участников совещания был устроен обед, — ответил Байонета.
— Если так, то, я думаю, можно перейти от этого стола к другому, не менее приятному, — объявил епископ. — Спасибо, губернатор, за прекрасный обед.
Все дружно поднялись из-за стола.
Из столовой губернатор Добладо провел гостей в комнату с кондиционированным воздухом. Весь пол от стены до стены был застелен толстым ковром. Вокруг низенького столика из черного дерева стояли софа и несколько кресел. Середину комнаты занимал круглый стол, сделанный из цельного ствола уникального филиппинского дерева с очень твердой древесиной. Сверху стол был покрыт зеленым бархатом. За этим столом могло свободно разместиться человек десять. Стену украшала искусно выполненная копия известной картины, а на шкафу из махогани[55] стояли статуэтка Психеи из слоновой кости и небольшие электрические часы. Освещение в комнате было тщательно продумано; днем оно регулировалось с помощью стеклянных ширм, а вечером по желанию хозяина либо загорались флюоресцентные лампы по четырем углам комнаты, наводнявшие ее ярким светом, либо изящные торшеры, создававшие приятный интим. Из столовой сюда перенесли бутылки со спиртным, бокалы и лед в блестящем серебряном ведерке. На столе были расставлены коробки с дорогими сигарами.
— Налить вам еще бренди, монсеньер? — услужливо предложил Оскар.
— Спасибо, во время игры я не пью. Дайте-ка мне лучше сигару.
— А вот у меня все наоборот, — похвастался Монтеро. — Чем больше пью, тем больше мне везет. К сожалению, сеньоры, сегодня я пью только шерри, да и того не вволю.
— Есть две причины, по которым одни пьют во время игры, другие — нет, — вступил в разговор судья. — Тот, кто пьет во время игры, пьет для куража, а тот, кто не пьет, — просто хочет получше сосредоточиться.
— Я пью только потому, что мне хочется выпить, а вовсе не для куража, — сердито ответил Монтеро. — Я делаю ставку не на силу и власть алкоголя, а на карты. И если мне выпали пять тузов, можешь призывать на помощь всех святых римской церкви, ничто тебе не поможет.
— Давайте не будем поминать святыни всуе, — ласково пожурил их епископ.
— У меня тоже все иначе, — не замедлил признаться генерал. — Сейчас я вам открою свой секрет игры в покер. — При этом он так закатил глаза, будто собирался сообщить своим партнерам о готовящемся государственном перевороте. — Когда мне приходит плохая карта, я делаю ставку повыше. Попробуй перекрой!
— Это, генерал, старая военная тактика, — спокойно заметил сенатор. — Чем хуже у вас дела, тем больше вы кричите о своих победах.
