Мы обе усмехнулись, а потом резко замолчали.
— Ты выглядишь грустной. — Сказала я.
— Я переживаю за тебя.
Что? Она переживает за меня? Господи, пусть только кто-то скажет, что моя сестра не ангел, спустившийся с небес, я отрежу этому человеку язык и выколю глаза.
— С чего бы? Я в порядке.
— Я обременяю тебя. Андрей сказал..
— Что сказал, этот кретин?
— Нет, подожди. Он сказал, что нашел для меня сиделку, но ты против. А я не хочу, чтобы ты проводила свою молодость дома, рядом со мной.
— Послушай. Я не хочу, чтобы ты думала обо мне, я взрослая девочка.
— Но ты все еще моя младшая сестра.
— И я всегда ей буду. Просто теперь пришло мое время, заботиться о тебе.
Глаза сестры уже были на мокром месте, когда я снова обняла ее и сказала, что люблю.
— Я знаю. Я тоже люблю тебя. — Прошептала она, и быстро отстранилась, вытирая слезы.
— Я могу помочь тебе разобрать вещи?
— Нет. Мы с Андреем уже все разобрали.
— Ладно. Останешься здесь со мной?
— На самом деле, я ужасно хочу есть. Пойдешь со мной?
— Нет, я уже поела. — Ложь. Ничего я не ела, с утра крошки во рту не было, но и есть я не хотела. Хоть и желудок говорил об обратном, мне кусок в горло не лез.
На протяжении всей недели я таскала с собой повсюду этот гребанный кулон, который не давал мне покоя. Нет, я, конечно же, не повесила его на шею, он то болтался по моим карманам, то странным образом оказывался в моей руке, когда я думала о том, чтобы действительно выбросить его, швырнуть куда подальше.
Уже почти полночь, и теперь я уверена, что «исчадие ада» совершенно забыл о том, что оставил мне перед отъездом. Признаться честно, я даже рада. Этот кулон ставил меня в неловкое положение, заставлял думать, будто я чем-то теперь обязана его хозяину. Он итак притащил мне кошку, а теперь еще и это. Это слишком, я должна избавиться от него. По правде, мне даже немного обидно, что столько мыслей забивало мою голову, а теперь я просто пойду и зашвырну эту хрень в кусты.
Выглянув из комнаты, я убедилась в том, что все в доме уже поутихли. Света нигде не было, поэтому я взяла телефон, чтобы подсветить дорогу и тихо спустилась по лестнице.
Я осторожно открыла входную дверь и замерла на месте, увидев стоящего на порожках Андрея.
Вот дерьмо. Какого хрена он тут делает?
Он стоял ко мне спиной, на нем серые домашние штаны и мятая белая футболка, руки его были в карманах. Я потихоньку шагнула назад, прикрывая дверь и взмаливаясь про себя разным Богам.
— Я тебя слышу.
Черт, меня спалили. Хреновые Боги, я это знала.
— Оу, ладно. Раз уж ты здесь..
Гребаный «исчадие ада» испортил весь мой план.
— Почему не спишь?
— Не спится. Слушай, раз уж ты здесь. — Я подошла ближе, Андрей повернулся ко мне. Его мягкие расслабленные черты лица освещала луна. В этом свете, он казался таким невинным, я даже слегка улыбнулась, но потом вспомнила, по какой причине оказалась на улице.
— Альбина сказала, ты плохо себя чувствуешь. Ты в порядке?
— Да, все отлично.
— Я думал, что увижу тебя только завтра. Ну вот, ты здесь. Может, прогуляемся?
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему?
— Прекрати это делать.
— Делать что?
— Говорить… таким тоном. И... и смотреть так.
— Как так?
— Вот так, как ты смотришь. Этим щенячьим взглядом.
Я достала из кармана кулон и протянула его Андрею.
— Ты сохранила его.
— На самом деле, я шла сюда, чтобы выбросить его. Но так как ты оказался здесь, то я просто возвращаю это тебе.
Мне, конечно, могло показаться, но я, наверное, готова поклясться, что во взгляде «исчадия ада» что-то изменилось.
— Ты целую неделю ждала, чтобы выбросить его? — Он как-то недоверчиво взглянул на меня и криво улыбнулся.
— Я ждала, когда ты вернешься, чтобы вернуть… Вот, забери. — Я протянула руку, но в ответ не последовало ничего. «Исчадие ада» просто стоял и пялился то на меня, то на кулон в моей руке.
— Пожалуйста, забери его. — Снова говорю я.
— Можешь делать с этим, что и собиралась. Выброси его, ты ведь за этим сюда вышла. — Он говорил это таким тоном, будто бросал мне вызов.
— Я не могу… Послушай.
— Почему нет?
— Как бы ты мне не нравился, я не могу просто взять и выбросить этот кулон. Он красивый и стоит денег.
— То есть я не нравлюсь тебе?
— Нет, не нравишься.
— По-твоему я слепой?
И что это, блин, значит?
— Знаешь. Вы парни, не понимаете намеков. Эта вещь… она очень милая, и я уверена, что очень бы понравилась моей сестре. Забери, пожалуйста.
— Почему ты все сводишь к своей сестре? Ее слишком много в твоей голове.
— Да? А ты прав, это потому что она, блин, моя сестра, и твоя девушка, кретин.
— Ты. — Говорит Андрей и резко хватает меня за запястья притягивая к себе. Между нашими телами остается расстояние лишь в несколько сантиметров.
— Ты выводишь меня из себя. — Он говорит почти мне в лицо, я чувствую его дыхание. Это напрягает, и я даже не могу сопротивляться.
— Посмотри мне в глаза.
Я делаю, так как он говорит, будто повинуюсь ему.
— Скажи это еще раз. Скажи, что я не нравлюсь тебе, скажи, что ты не думаешь обо мне, скажи, что ты не хочешь меня, когда я прикасаюсь к тебе.
Господи, во рту все пересохло. Женя, возьми себя в руки.
— Ты не нравишься мне. — Говорю я уверенно, глядя прямо ему в глаза. Руки «исчадия ада» еще сильнее сжимают мои запястья, мышцы на его лицо напрягаются, и я понимаю, что он зол.
— Врешь.
— Я даже больше скажу. Иногда, ты мне просто противен. Я терплю тебя только из-за своей сестры. Ну, и если быть на сто процентов честной, я все же немного привыкла к тебе.
Моим рукам становится еще больнее.
— Почему, ты не можешь быть честной со мной?
— Сейчас, я честна с тобой, как никогда, Андрей. И ты… ты делаешь мне больно.
Я пытаюсь высвободить свои руки, но ничего не получается.
— Думаешь, это все просто так? Все мои попытки помочь тебе, сделать тебе приятное.
— Я ни о чем тебя не просила. Если ты ждешь что-то взамен, то извини, мне нечего тебе предложить.
— Ты ни черта не понимаешь, тупая сука! — Андрей с силой сжимает мои запястья, будто хочет сломать мне руки, а затем резко отпускает их, и отходит в сторону, проводя рукой по своему лицу.
Я отступаю назад. Я не боюсь «исчадие ада», я уже видела его таким раньше. Он вспыльчив и раздражителен, но при этом умудряется нравиться людям, «залезать им под кожу».
— Мне, кажется, я схожу с ума. — Говорит он, запрокидывая голову вверх. Он будто говорит сам с собой или обращается к кому-то еще, он больше не смотрит на меня, будто меня здесь нет. Вот и отлично. Я быстро шагаю к двери, но Андрей перехватывает меня, хватая за плечи, он прижимает меня к дому. Я ударяюсь спиной и затылком о твердую кирпичную стену. Больно, но терпимо.
— Если у тебя какие-то проблемы, я не виновата, вымещай свою злость на ком-нибудь другом.
— Ты, ты моя проблема. — Он ударяет кулаком о стену прямо у моей головы. Я зажмуриваюсь от неожиданности.
Я стою как вкопанная, медленно открывая глаза. Я боюсь посмотреть на «исчадие ада», боюсь увидеть его лицо, его сумасшедшие глаза.
— Зачем ты только свалилась на мою голову.. — Тихо произносит Андрей, прижимаясь своим лбом к моему. Внутри меня все дрожит, я делаю глубокий вдох через нос и тяжело выдыхаю. — Прости меня. Ладно? — Шепчет он.
Все еще прижатая к стене, я отворачиваю голову в сторону.
— Посмотри на меня, рыжик. — «Исчадие ада» берет меня за подбородок и разворачивает мое лицо к себе. Не могу на него смотреть. Я закрываю глаза и вспоминаю, что все еще сжимаю его кулон в своей руке. Не понятно, по какой причине он все еще там.
— Открой глаза. Посмотри на меня, черт бы тебя побрал!
Я делаю то, что он говорит, открываю глаза и смотрю на его наглую рожу. Всем своим видом, выражая презрение, я разжимаю руку и слышу звук упавшего на плитку кулона. Андрей тоже слышит его. Его глаза устремляются вниз. Мы оба молчим. Я отталкиваю от себя этого идиота и забегаю в дом.
Шестьдесят третий день в городе N
Войдя в свою комнату, я опираюсь на дверь в попытке отдышаться. Что, мать вашу, это сейчас было? Слегка выглянув, я понимаю, что «исчадие ада» за мной не пошел. Отлично. Я скидываю покрывало с кровати и заползаю под одеяло. Через какое-то время, я чувствую, как маленькие лапки топают по моему телу. Это Китти, я запускаю ее под одеяло и прижимаю к себе.
— Жаль, что ты мне так нравишься. — Говорю я, подергивая Китти за ушко.
— Но это хорошо для тебя, это значит, что я тебя не выброшу. Ты даже не представляешь, какой мерзкий тип принес тебя мне. Тебе повезло, что ты не такая как он, и это не справедливо, что глядя на тебя, я вспоминаю его. Это не правильно. Ведь не правильно, да?
