— Эй. — Полностью переворачиваясь, я слегка двинула его в бок. — Я думаю, тебе пора валить отсюда.
Ноль эмоций. Ничегошеньки. Я сталкиваю с себя руку «исчадия ада», но он будто не хочет ее убирать.
— Я оболью тебя холодной водой, если ты не встанешь. — Я шепчу, боясь привлечь чье-то внимание к своей комнате. На лице Андрея проскальзывает легкая сонная улыбка. Он не спит.
— Ах ты.. — Я толкаю его в плечо, а он тем временем сильнее обхватывает меня руками. Мне так тепло от его прикосновений, по телу бродят приятные ощущения, чувство умиротворения разливается по моим внутренностям, это похоже на то, когда я прижимаю к себе Китти, только в тысячу раз сильнее.
— Пожалуйста, давай просто вот так полежим. — Бормочет он, не открывая глаз.
— Ты бредишь. Тебе нужно вставать, сейчас же. Время семь часов, если кто-то обнаружит тебя здесь, да еще в таком виде, ты представляешь, что будет?
— Мне плевать.
— Не говори ерунды. — Я снова толкаю его. — Не вынуждай меня.
Он улыбается и приоткрывает сонные глаза. Его взгляд блуждает по моему лицу, будто в поисках чего-то важного.
— Я серьезно, мне плевать.
— Ты не можешь так говорить.
Нет, он не может так говорить. Ему не должно быть плевать, он встречается с моей сестрой много лет, ему не должно быть плевать. Все это не по плану, мне хочется его убить и в то же время, мне хочется прикоснуться к нему, к его сонному лицу, очертить каждый контур, каждую линию этой наглой рожи, своими пальцами. Господи, какая я мерзкая, я не должна думать об этом.
— Давай, убирайся. — На этот раз я уже более серьезна.
— Хорошо. — Говорит он, приподнимаясь. — При одном условии.
— Не будет никаких условий.
— Тогда я никуда не уйду.
— Уйдешь.
— Ты боишься, и я тебя понимаю, ты боишься расстроить сестру, мать, может даже отца, который, наверное, и не заметит, что, что — либо изменилось.
— Не говори плохо о моем отце.
— Ничего подобного я не подразумевал, мне нравится твой старик.
Какое-то время мы просто смотрим друг на друга, я отворачиваюсь первой. Не знаю, почему, но смотреть на него так долго и так близко, настоящая пытка.
— Я уйду, потому что ты меня попросила.
Ох, ну слава Богу.
Он встает, подтягивая спустившиеся слишком низко штаны, и берет что-то с моей тумбочки. Только потом, я понимаю, что это. Тот самый кулон, который я отказалась принимать и оставила валяться на порожках у дома.
— Ты наденешь его.
Я задумалась. Что если я возьму его? Это будет что-то значить? А если не возьму? Мне нужно получить эту связь между нами, а значит, я должна принять эту хрень, должна заметить, весьма симпатичную хрень.
— Хорошо.
— Серьезно?
— Да, абсолютно.
— Ладно. Позволишь?
«Исчадие ада» подошел ближе, я встала с кровати и, убрав волосы на бок, стала к нему спиной.
— Не поверишь, делаю это впервые. — Он ухмыляется.
От легких прикосновений к коже на шее, бегут мурашки по всему телу. Кулон на не очень длинной цепочке спускается по моей грудной клетке и останавливается, чуть скрываясь под моей майкой. Теплые мягкие пальцы все еще, легко касаются моей шеи, я наверное почти дрожу, но кажется хорошо скрываю это, потому что дрожь у меня внутренняя.
— У тебя гусиная кожа. — Говорит «исчадие ада» мне на ухо, при этом медленно проводя линию пальцем по моей руке, от плеча до запястья, я вздрагиваю.
— Спасибо. — Говорю я, сама не зная за что. Должно быть, за кулон… Это нормально, поблагодарить человека за подарок.
— Ну все. Теперь я могу идти.
— Подожди. — Я подхожу к двери, открывая ее, слегка выглядываю. — Нужно убедиться, что никого нет.
— Ты все усложняешь, рыжик. Я могу просто выйти.
— Нет. Заткнись.
Посмотрев по сторонам, я подошла к лестнице, — никого.
— Давай, иди, быстрее.
Медленным шагом, будто дефилируя по подиуму, этот придурок прошел вдоль коридора. Проходя мимо меня, он остановился и наклонился к моему уху.
— До встречи, рыжик.
Его тон показался мне игривым и слишком самонадеянным. Он явно доволен сложившейся ситуацией, и я тоже. Я не думала, что однажды, это будет вот так просто, обратить хоть какое-то внимание на себя. Внимание, которое не подразумевает оскорблений, угроз и унижений.
Полгода спустя
Не знаю, кому и что я пытаюсь доказать находясь здесь. Я думаю, мне просто нужно увидеть его, взглянуть в его глаза, чтобы окончательно понять, как сильно я ошиблась. Я запуталась, у меня ничего нет, я даже работу потеряла. Я ненавидела эту работу, и может быть к лучшему, что все так обернулось. Нет, меня не увольняли, точнее я этого не знаю, я просто перестала там появляться с того дня, как меня похитили люди Бира.
Моя жизнь делилась на «до» и «после», теперь она состоит только из «сейчас». Я вернулась в группу поддержки, снова слушаю их жалостливые истории, от которых хочется вырвать на голову рассказчика. Я все так же прихожу, сажусь на свое место и молчу, ожидая пока кто-то снова откроет рот и начнет выкладывать свои трудности жизни. На меня почти никто не обращает внимание. Может, это потому что я больше не существую?
Я прихожу сюда каждый день на протяжении недели, здесь ничего не меняется с последнего моего визита. Я запоминаю каждую мелочь, когда ухожу, чтобы в очередной раз прийти и убедиться, что все осталось на своих местах. Иногда, я даже остаюсь здесь на ночь. Бывает, я задумываюсь о том, что бы было, останься я тогда у Бира. Глупость конечно, но я об этом думала.
Скрежет двери, немного напугал меня. По словам Рената, никто не знал об этом месте, разве что местные бомжи, но вряд ли у них есть ключ. Я напряглась, услышав шаги, кто-то спускался по лестнице. Я уже не надеялась, что Ренат придет сюда, я просто по привычке приходила и проводила здесь время.
Я ждала его и он пришел. Вид у него уставший, волосы взлохмачены в разные стороны, будто он совершенно забыл о расческе, куртка как всегда нараспашку, в руке бутылка пива. Он смотрит на меня так, словно я пустое место, смотрит так, будто ни чуть не удивлен, что я здесь.
— Что ты здесь делаешь?
Что я могу ему ответить? Я и сама не знаю ответа на этот вопрос. Я потерялась, мне некуда идти?
— Я спрашиваю..
— Я слышала.
Что между нами произошло? Ничего. Просто я изначально была его куклой, а теперь он просто показал свое истинное лицо. Хотя я, ведь, всегда знала, кто он, и было ошибкой, купиться на его дешевые фразочки и фальшивую улыбку.
— Я просто… Просто хочу знать, почему? — Я встаю с дивана и становлюсь напротив Рената, я не подхожу слишком близко, но даже так чувствую ужасный запах алкоголя, исходящий от него.
— «Почему» что?
— Почему я? Потому что я похожа на нее? Почему ты выбрал меня, для своей идиотской игры?
— Потому что я всегда так делаю. Ты просто не знала меня. Ты ведь была права, говоря о том, кто я есть, когда мы только познакомились.
— Какой же ты ублюдок.
— Да, я знаю, мне говорили.
Он делает глоток из бутылки, не отводя от меня взгляд. Я стаю, как идиотка, не зная, что мне делать.
— Я верила тебе, знаешь?
Он пожимает плечами, и смотрит, как ни в чем не бывало. Я не чувствую себя униженной или оскорбленной, я чувствую себя никем, мне даже плевать, что слезы обжигают мои глаза, а кто-то видит их, кто-то кому я доверилась, кто-то, кто дал мне надежду на что-то хорошее, и в один момент этот кто-то предал.
— О, Господи, избавься от этого. Ненавижу, когда телки распускают сопли.
Он тычет в меня бутылкой, я чувствую прилив гнева, набирающего обороты. Я резко выбиваю эту бутылку из руки Рената, а затем сразу бью его по лицу. Сначала слышу звук упавшей на пол бутылки, а затем смачный звук пощечины. Мне этого мало, я бью еще раз, и еще раз, уже по другой щеке. Я словно в полном отчаянии, я не могу сдержать свою злость. Он мной воспользовался, Боже, как я могла верить ему. На четвертый раз, я поднимаю руку, чтобы снова ударить, но Ренат перехватывает ее. Резко дергая меня за запястье, он притягивает меня ближе к себе. Я готова разреветься глядя ему в глаза, я готова бесконечно кричать, спрашивая, почему он так со мной. Я просто стою, смаргивая пелену, застилающую глаза, я ничего не говорю, ничего не делаю, только смотрю. Мне хочется плюнуть ему в лицо, но я не стану этого делать. Я понимаю, как жалко я выгляжу, и это нужно прекращать, я узнала и увидела все, что хотела, больше здесь меня ничего не держит. Я чувствую, как крепкая хватка на моем запястье ослабляется, я выдергиваю свою руку из руки Рената, стиснув зубы, сквозь слезы, я в последний раз смотрю ему в глаза и ухожу из этого мерзкого места.
Чувствую себя отвратительно. Я думала, что этот безумный парень из группы поддержки мой спасательный круг, а он оказался «Титаником».
