Доктор Сон даже не взглянул на «воронки» и их водителей, куривших на подножках. Он широко улыбнулся и поприветствовал двух мужчин, которые приехали, чтобы выслушать их отчет. Но министр уныло уставился на огромные колеса грузовиков и цилиндрические бензобаки. Чон До внезапно понял, что если кого-то пришлось бы перевезти из Пхеньяна в исправительно-трудовой лагерь, только «воронки» смогли бы проехать по ужасным горным дорогам.
Чон До заметил гигантский портрет Дорогого Вождя Ким Ир Сена на крыше аэропорта. Но их повели в другом направлении – мимо группы женщин в спортивных костюмах, которые перед грудой лопат делали утреннюю зарядку, и мимо самолета, чей фюзеляж лежал на земле, рассеченный на четыре части. Сидевшие на перевернутых ведрах старики нарезали из него медную проволоку.
Они вошли в пустой ангар, просторный, широкий. На цементном полу в углублениях стояли грязные лужи. Здесь было несколько ремонтных отсеков, где хранились инструменты и подъемники. Доктора Сона, министра и Чон До посадили в отдельные отсеки так, чтобы они не видели друг друга.
Чон До сел за стол, и допрос начался.
– Расскажите о поездке, – начал один из допрашивавших. – Ничего не упустите.
На столе стояла пишущая машинка, но никто не собирался ею воспользоваться.
Сначала Чон До рассказал только о том, о чем они договорились, – об унижении с собаками, бумажными тарелками и обедом под раскаленным солнцем. Пока он говорил, те двое открыли его «бурбон» и, попробовав, закивали одобрительно. Они поделили между собой его сигареты прямо при нем. Им особенно понравилась маленькая зажигалка, и они даже перебили его, допытываясь, не прячет ли он еще одну. Они попробовали вяленую говядину и примерили перчатки из телячьей кожи, которые ему дали с собой в Техасе.
– А теперь заново, – велел другой. – Рассказывай с самого начала.
Он слушал про все эти унижения – про то, что не было оркестра и красной дорожки, про Томми, который усадил их на заднее сиденье, где еще оставались следы его спермы. Про собак и про то, что их заставили есть голыми руками. Он постарался вспомнить, сколько пуль выпустили из старых пистолетов. Он описал старые машины. Он упомянул о собаке, которая спала на его кровати. Можно ему стакан воды? Времени нет, сказали, скоро все закончится.
Один из допрашивавших покрутил DVD.
– Это в высоком разрешении? – спросил он.
Второй махнул рукой.
– Зачем тебе? – удивился он, – Это черно-белый фильм.
Они сделали несколько снимков его фотоаппаратом, но не смогли посмотреть их.
– Сломан, – объяснил Чон До.
– А это что? – спросили они, указывая на антибиотики.
– Женские таблетки, – ответил Чон До.
– Придется тебе еще раз все рассказать, – сказал один из них. – И записать. Мы скоро вернемся, а ты пока тренируйся. Мы внимательно выслушаем все, что ты скажешь.
– От начала до конца, – добавил другой.
– С чего начать? – спросил Чон До.
Его путешествие в Техас началось с того момента, когда за ним приехала машина, или когда его объявили героем, или когда второй помощник скрылся в волнах? А конец? У него было ужасное предчувствие, что эта история никогда не кончится.
– Тренируйся, – повторил допрашивавший.
Они вышли из ремонтного отсека, и тут Чон До услышал приглушенный голос министра, который рассказывал свою историю.
– За мной приехала машина, – громко произнес Чон До. – Было утро. Корабли в порту сушили сети. Это был «Мерседес» с четырьмя дверями, внутри сидели двое. В машине были дворники и радио…
Он обращался к балкам. Там наверху сидели птицы и разглядывали его, склонив головы. Чем больше подробностей он вспоминал, тем более странным и невероятным казалось все случившееся. Ванда действительно угостила его лимонадом со льдом? Собака действительно принесла ему кость после душа?
Когда допрашивавшие вернулись, Чон До успел дойти только до того момента, когда он впервые открыл контейнер с тигровым мясом на борту самолета. Один из них слушал iPod министра, а другой был явно чем-то расстроен. По какой-то причине Чон До вернулся опять к прежнему сценарию.
– На кровати лежала собака, – сказал он. – Нас заставили подстригать кусты, на сиденье были следы спермы.
– Уверен, что у тебя такого нет? – спросил один из них, указывая на iPod.
– Может, прячет? – предположил другой.
– Это так? Ты прячешь его?
– Машины были древними, – продолжал Чон До. – А пистолеты такими старыми, что из них опасно было стрелять.
Первоначальная версия никак не выходила у него из головы, и он испугался, а вдруг он случайно сказал, что телефон звонил четыре раза, а Сенатор произнес три слова. Но потом он вспомнил, что это телефон звонил три раза, а Сенатор произнес четыре слова. Потом Чон До постарался очистить мысли, потому что все это неверно, телефон молчал, американский президент ни разу не звонил.
– Эй, хватит, – остановил его один из допрашивавших. – Мы спросили старика, где его фотоаппарат, а он сказал, что не знает, о чем речь. У вас у всех одинаковые перчатки, сигареты и все остальное.
– Больше ничего нет, – ответил Чон До. – У вас все, что у меня было.
– Посмотрим, что скажет третий.
Они дали ему лист бумаги и ручку.
– Пора записать, – сказали они и снова вышли из ремонтного отсека.
Чон До взял ручку.
«За мной приехала машина», – написал он, но в ручке почти не осталось чернил. Он решил перейти к тому моменту, когда они уже прибыли в Техас. Он потряс ручкой и добавил: «И повезла меня в обувной магазин». Поняв, что сможет написать еще только одно предложение, он нацарапал, сильно надавливая: «Здесь и начались мои унижения».
Чон До поднял лист и прочитал эти два предложения. Доктор Сон говорил, что в Северной Корее важен не человек, а его история – тогда какая разница, что его история выдумка, что это лишь один из возможных вариантов развития событий?
В ангар вошел водитель одного из «воронков» и, подойдя к Чон До, спросил:
– Это тебя я везу?
– Куда? – похолодел Чон До.
Подошел допрашивавший.
– В чем дело? – обратился он к водителю.
– У меня фары сломаны, – ответил тот. – Нужно ехать прямо сейчас, а то я не доеду.
Допрашивавший обернулся к Чон До.
– Слушай, твой рассказ подтвердили, – произнес он. – Ты свободен.
Чон До поднял лист бумаги.
– Это все, что я смог написать, – показал он. – Чернила закончились.
– Главное, у тебя хоть что-то есть. Мы уже отправили твой рассказ. А это только твое личное заявление. Не знаю, зачем оно нужно, – сказал допрашивавший.
– Мне подписать?
– Не повредит, – согласился допрашивавший. – Да, пусть все будет официально. Вот, возьми мою ручку.
Он протянул Чон До ручку, которую доктору Сону подарил мэр Владивостока.
Ручка прекрасно писала – он не ставил свою подпись со времен языковой школы.
– Забирай его сейчас, – приказал допрашивавший водителю. – Иначе он проведет здесь весь день. Один старик там просил еще бумаги. – Он дал водителю упаковку сигарет «Американ Спирит» и спросил, забрал ли тот врачей.
– Да, они в грузовике, – ответил водитель.
Допрашивавший протянул Чон До его DVD с «Касабланкой», фотоаппарат и таблетки, а затем проводил его до двери.
– Они едут на восток, – объяснил он. – Ты прокатишься с ними. Эти врачи – помогают своей стране, они настоящие герои, поэтому столичные больницы ждут не дождутся их. Так что если им понадобится помощь, помоги, не хочу услышать потом, что ты поленился или думал только о себе, понял?
Чон До кивнул. На пороге он обернулся. Он не видел ни доктора Сона, ни министра в их ремонтных отсеках, но слышал голос доктора Сона – ясный и четкий.
– Это была удивительнейшая поездка, – говорил тот. – Второй такой не будет.
* * *
Девять часов в кузове «воронка». Дорога, изрезанная выбоинами и ухабами, чуть душу из него не вытрясла, машину так сильно бросало, что он уже не знал, где заканчивается его тело и начинается деревянная скамья. Когда он пытался пошевелиться, чтобы помочиться сквозь перекладины на грязную дорогу, мышцы не слушались. Копчик сначала онемел, потом его жгло, как огнем, а после этого он окоченел. Пыль забила кузов, камни и песок попадали внутрь, и жизнь превратилась в пытку. В кузове с ним находились еще двое. Они сидели, словно мертвые, с двух сторон большого белого контейнера, на них не было ни формы, ни опознавательных знаков. Из всех мерзких занятий на Земле, думал Чон До, у них самое отвратительное. Все же он решил заговорить с ними.
– Значит, вы врачи? – спросил он.
Грузовик наехал на камень. Крышка контейнера приподнялась и на пол плеснула розовая ледяная вода.
Чон До снова попробовал:
