Я поднимаю глаза на него. Боже. Как я по ней скучаю. Но и так злюсь. И, если я ее простить не могу, как я прощу себя?
– Если бы не эта болезнь, Мэг не попала бы к этому человеку на мушку, – говорит Сью, с мольбой глядя на Джо. – Он бы не смог получить над ней власть. Вот посмотри на Коди. Она ходила на этот форум, завязала с ним разговор. Мы же читали, – она поворачивается ко мне. – Но ты еще здесь.
Нет! Они не понимают. Он проникает в мысли, играя в свои игры, бьет в больные места. Он и меня бы мог довести.
Но потом я смотрю вокруг. Я сижу за столом, за которым я столько раз за эти годы ела. А Мэг не стало. Последние несколько месяцев были настоящим адом. Но Сью права. Я все еще здесь.
Папка открыта, бумаги рассыпаны. Я столько ради них проделала – полезла за Брэдфордом в кроличью нору! Я считала, что это было демонстрацией его силы. Хотя, возможно, – проверкой моей.
Я все еще здесь.
Я убираю распечатки в папку и протягиваю ее Джо.
– Мне, наверное, надо с этим заканчивать, – говорю я. – Поступайте как считаете нужным.
Джо забирает папку.
– Мы завтра первым же делом отвезем это в полицию.
За этим следует молчание.
– Да, Коди, – говорит потом Сью, но в этот раз такое начало не пугает меня, как раньше. – Спасибо тебе, – заканчивает она.
Затем они с Джо встают, крепко меня обнимают, и мы все плачем. Мы стоим так довольно долго.
– Коди, ты просто кожа да кости, – нарушает молчание Сью, – пожалуйста, позволь мне тебя накормить.
Я откидываюсь на спинку стула. Я не голодна, но соглашаюсь. Сью идет на кухню. А Джо остается со мной.
– Зря ты нам сразу не сказала, – говорит он, постукивая по папке.
– Зря вы мне сразу не сказали, – отвечаю я.
Он кивает.
– И Скотти тоже лучше рассказать. Он знает. То есть без подробностей, но подозревает, что Мэг кто-то «помог». Это он мне подкинул эту идею.
Джо удивленно гладит подбородок.
– Дети все замечают. Как ни стараешься их защитить, – он вздыхает. – Мы начали общаться с родственниками других самоубийц. Открыто. Кроме этого как будто ничего не помогает. – Джо крепко сжимает мою руку, даже след от его обручального кольца остается. – Я поговорю со Скотти, – обещает он.
Возвращается Сью и ставит передо мной полную тарелку. В ней что-то тушеное.
Я пробую кусочек.
– Сама приготовила, – говорит она. А потом улыбается. Может, это и самая слабая улыбка из всех, что я видела, но она есть.
Я продолжаю есть. Оказывается, я все же голодная.
41
Засыпаю я в девять часов, даже не раздевшись, а утром встаю в пять и вижу, что Триша спит за кухонным столом. Я легонько касаюсь ее запястья.
– Ты только что пришла? – спрашиваю я.
Она пожимает плечами, взгляд у нее затуманенный.
– Ты меня ждала?
Она снова пожимает плечами.
– Типа того.
– Иди спи. Уже все в порядке.
– Да? – она зевает. – Как прошел разговор с Джо и Сью?
– Хорошо. Я тебе потом расскажу, когда ты хоть наполовину будешь в сознании.
– Наполовину в сознании, – повторяет она. А потом серьезнеет. – Но с тобой-то все в порядке?
Я киваю.
– В порядке, – я уже давно так говорю, но сейчас понимаю, что это правда.
– Через несколько часов позавтракаем. Пойдем в забегаловку? – спрашивает она.
– Годный план.
Триша плетется в кровать. Я разбираю рюкзак, складывая грязные вещи в кучу. Сегодня придется идти в прачечную, или, может, в следующий раз спрошу миссис Чендлер, можно ли постирать у нее. Люди были довольно щедры со мной, когда я просила о помощи. Я ставлю кофе и, пока он варится, выхожу на крыльцо.
Занимается рассвет. Холмы порозовели от утреннего солнечного румянца, хотя на земле еще лежит тонкое одеяльце тумана. В такое время на улице почти никого нет, ни одной тачки, лишь грузовичок газетчика.
Вдалеке слышится звук мотора, он как-то знакомо тикает, но это не «Эксплорер» Гарсиасов, а древняя «Камри» Триши стоит перед домом. Когда машина проносится в сторону следующего квартала, я изумленно всматриваюсь. Нет. Этого не может быть.
Затем она разворачивается и медленно возвращается, словно заблудилась. Я встаю и иду к дороге. Тачка резко останавливается. И стоит посреди дороги, мотор работает на холостом ходу, а затем она снова разворачивается и едет на мою улицу, останавливаясь у тротуара, где я стою.
Выглядит он дерьмово. Щетина, небритая со вчера, и хрен знает сколько бессонных фиолетовых месяцев под глазами. Может, это ухудшение произошло за время поездки, а я не заметила раньше, потому что оно было постепенным, но вышедший сейчас из машины Бэн совершенно не похож на красивого дерзкого мальчика, которого я несколько месяцев назад наблюдала на сцене.
– Ты что тут делаешь? – спрашиваю я.
– А ты как думаешь? – и голос у него настолько несчастный, что мне конец. – Счастливо живу?
– Но как ты тут оказался? Ехать же почти сутки, – я подсчитываю, сколько времени прошло с того момента, как мы вчера расстались в Вегасе: чуть больше семнадцати часов.
– Сутки – это с остановками.
Тогда ясно. Если сутки сидеть за рулем, можно за день состариться на год.
– А как ты узнал, где меня искать?
Бэн трет глаза руками.
– Мэг говорила мне, где живет. Городок у вас маленький. – И после паузы добавляет: – Коди, я всегда знал, где тебя искать.
– А.
Он на вид такой измотанный. Мне хочется взять его домой, уложить на свою кровать, накрыть одеялом и коснуться рукой век, прежде чем он заснет.
– Почему ты так убежала?
Я не знаю, что на это сказать. Я испытала счастье. Потом страх. Слишком много всего. Я кладу руки на сердце, надеясь, что будет понятно.
Какое-то время мы просто стоим.
– Я была у родителей Мэг, – наконец говорю я. – Рассказала им о Брэдфорде. Оказывается, в полиции им уже сказали, что она спуталась с «Последним решением».
Слипающиеся глаза Бэна распахиваются от удивления.
– Еще они мне рассказали, что у Мэг была депрессия. Что у нее случился страшный приступ в десятом классе, а я и не поняла, хотя была рядом, хотя я ее лучшая подруга. А когда она переехала в Такому, начался еще один. До того как вы познакомились, – я смотрю на Бэна. Кажется, что у него и сами глаза в синяках, а не только кожа под ними. – Так что, видимо, ты не виноват. И я, – я пытаюсь произнести это небрежно, но голос срывается.
– Я никогда не считал, что это твоя вина, – мягко говорит Бэн. – Но что и не моя, понял.
– Но ты говорил, что ее смерть на твоей совести.
– Да. И это навсегда. Но я не думаю, что достаточно много для нее значил, чтобы стать причиной такого решения. К тому же… – он смолкает.
– Что?
– Я все думаю, что, если бы я был виноват, в моей жизни не появилась бы ты.
Глаза мои наполняются слезами.
– Коди, я в тебя влюбился. Я понимаю, что все сложно, блин, и адски запутано. Смерть Мэг – это трагедия, совершенно ужасная потеря, но я не хочу терять тебя из-за того, что мы встретились при таких идиотских обстоятельствах.
Теперь плачу я.
– Сраный Бэн МакКаллистер. Я ни из-за кого еще столько не ревела, сколько из-за тебя, – говорю я. Но делаю шаг к нему.
– Я и сам прошлой ночью немного поплакал, – он тоже делает шаг ко мне.
– Уж не сомневаюсь. Полторы тысячи километров в пути без айпода.
– Ага. Музыки не хватало, – еще шаг. – Но мне не стоило тебя отпускать. Надо было вчера что-то сказать, но мне тоже было трудно, к тому же ты меня напугала, Коди. Ты меня очень пугаешь.
– Это потому, что ты городской гаденыш. Такие всегда боятся.
– Мне уже говорили.
– Ну, ты тоже меня пугаешь, – признаюсь я.
И открываю перед ним объятия. И, как это и бывает, когда я позволяю себе приблизиться к Бэну МакКаллистеру, мои чувства при этом – антоним страха.
Мы стоим обнявшись, а вокруг просыпается утро. Он убирает прядь волос с моих глаз, целует в висок.
– Я сейчас очень хрупкая, – предупреждаю я. – Все как-то сразу.
Бэн кивает. Он чувствует то же самое.
– Так что все может оказаться непросто. Сложно, блин, и адски запутано, как ты и сказал.
– Знаю, – говорит он, – придется это как-то перетерпеть, ковбойка.
– Перетерпеть, – повторяю я и кладу голову ему на плечо. Все его тело ходит ходуном.
– Зайдешь? – спрашиваю я. – Поспишь?
Он качает головой:
– Может, попозже.
Солнце встало, утренняя дымка сгорела. Я беру его за руку.
– Идем.
– Куда?
– Погуляем. Покажу тут тебе все. В парке есть безумный ракетный корабль, с которого видно очень далеко.
Наши пальцы переплетаются, и мы отправляемся в путь. К моему прошлому. И к моему будущему.
Эпилог
Через год после того, как умерла Мэг, мы ее похоронили.
И решили провести еще одну службу. Без свечей, без «Благодати», даже без официального богослужения. Зато на ней будет Мэг. Сью с Джо ее кремировали, и теперь мы развеем ее прах в тех местах, которые она любила. Им удалось договориться с католическим кладбищем об установке могилы, ведь самого тела там не будет.
