После того как Стефан Жолли расплатился по счету, они с трудом поднялись из-за стола. И столь велик был вес их довольных желудков, что они решили слегка прогуляться и неспешно поднялись на холм, к замку. У билетной кассы Лизетт Робер настояла на том, что за вход заплатит она — в благодарность за пятьдесят семь маленьких шоколадок, которые проворно смахнула со стола в свою сумку. Билетерша протянула булочнику путеводитель, и Стефан Жолли сразу же передал брошюру Лизетт, дабы скрыть, что он неожиданно разучился читать. Полюбовавшись на дерево гинкго, они проследовали по дорожке к средневековой крепости. Когда парочка вышла на мощенный булыжником двор, Лизетт Робер зачитала историю замка со времени основания в XIII веке, включая его бесчисленные переходы из рук в руки между французами и англичанами в период Столетней войны. Но Стефан Жолли ничего не слышал — столь силен был шум в его грохочущих чреслах. Не понимая, где он и что он, булочник поднялся за Лизетт Робер по деревянным ступенькам в роскошный банкетный зал с величественными каминами. Повитуха подошла к одному из окон, присела на каменное сиденье и стала смотреть на текущую внизу Дрону, и булочник инстинктивно последовал за ней. Подошвы его вычищенных ботинок жутко скрипели по отполированным деревянным половицам, ибо колени его больше не слушались. На ее замечание, что в комнате до сих пор чувствуется запах старинного очага, Стефан Жолли не смог ничего ответить, ибо гортань его опалило пламя желания.
Повитуха взяла курс на каменную, всю в корке голубиного помета, винтовую лестницу, спиралью уходившую к величественной восьмиугольной цитадели более ста футов высотой, и булочник поспешил следом. Поднимаясь по каменным ступеням, Лизетт Робер указала на круглый деревянный лаз и пояснила, что в темнице под лазом, по слухам, держали рыцарей-тамплиеров, после того как французский король разгромил Орден Храма. Но Стефан Жолли не смотрел — столь поглощен был созерцанием барвинково-голубого зада, грациозно колыхавшегося перед его глазами. С крыши открывался изумительный вид на город и окрестные поля. Лизетт Робер, опершись на один из зубцов, слегка наклонилась, дабы насладиться живописнейшей панорамой, и булочник едва сдержался, чтобы тут же не броситься с башни вниз, — столь велика была сила его маниакальной страсти.
Спустившись обратно, они прогулялись до замка эпохи Возрождения, и, прежде чем войти внутрь, Лизетт Робер зачитала его историю вслух. Но Стефан Жолли так и не услышал, что замок строили по приказу Жакетт Монтброн, супруги Андре де Бурдея, правителя Перигора, готовясь принять в нем Екатерину Медичи с подобающей ее величеству пышностью, — ибо столь велико было сердечное смятение булочника, что он напрочь оглох. Они прошли по длинному коридору, восторгаясь древними дубовыми сундуками с множеством железных заклепок в форме цветов. Лизетт Робер указала на табличку, сообщавшую, что в этих сундуках некогда хранили приданое, и слух неожиданно вернулся к Стефану Жолли, став даже острее прежнего.
В зале со сводчатым потолком Лизетт Робер, сверившись с путеводителем, объявила, что некогда помещение служило кухней, но впоследствии было превращено в часовню. И пока повитуха изучала сцену Ионы и кита, вырезанную в основании готическо-ренессансной гробницы XVI века, Стефан Жолли обратился к распятию на стене над дверью и произнес первую за несколько десятилетий молитву. Выйдя из часовни, булочник обнаружил, что попал в оружейную комнату. Он уже был готов сдернуть со стены внушительный тевтонский меч XVIII века, дабы положить конец нестерпимой боли в полыхающих огнем чреслах, но тут появилась Лизетт Робер, и ее немыслимая красота мгновенно заставила страдальца взять себя в руки.
Они поднялись по изящным ступенькам на второй этаж. Стефан Жолли задержался на лестничной площадке, очарованный орнаментами на дверцах деревянных буфетов, где когда-то держали блюда, которые перед подачей на стол непременно проверялись дегустаторами на предмет наличия яда. Однако Лизетт Робер уже исчезла в одной из комнат, и булочник, не получивший никаких разъяснений насчет гротескной — полулюди-полузвери, полумужчины-полуженщины — резьбы, предположил, что вожделение довело его до сумасшествия, хотя в действительности это был тот единственный краткий миг за весь сегодняшний день, когда он полностью контролировал свои чувства.
Стефан Жолли прошел в восхитительную «Золотую гостиную», где и обнаружил Лизетт Робер. Заглядывая в путеводитель, повитуха сообщила, что это работа Жакетт Монтброн, которой нужен был зал внушительных размеров и великолепия, дабы произвести впечатление на Екатерину Медичи, но королева так и не приехала. Лизетт Робер восхитилась деревянными балками, щедро расписанными букетиками, сфинксами, фамильными вензелями и фантастическими животными, которые тянулись по всей длине комнаты. Обратила внимание на роскошь панелей на всех четырех стенах, разрисованных пейзажами, руинами, парками и шато. И указала своему спутнику на две картины маслом, что висели над каминами друг против друга в разных концах залы. Картины изображали богинь Флору и Абунданцию[28] и, согласно путеводителю, были накрыты тканью, когда в моду вошли скромность и благопристойность. После чего Лизетт Робер подвела булочника к пяти французским и английским гобеленам XVII и XVIII веков. Но Стефан Жолли не мог насладиться знаменитой сценой охоты Франциска I верхом на лошади, с сокольничими и собаками, ибо красота собеседницы лишила его зрения.
На третьем этаже — ослепленного булочника вела музыка шагов Лизетт Робер по стертым каменным ступенькам — они свернули в первую же комнату справа. Но ни один из них так и не увидел экзотические испанские шкафчики XVII века со множеством запиравшихся на замок ящичков и замысловатыми инкрустациями сусальным золотом и слоновой костью. Не увидели они и парижский гобелен XVII века, изображавший Рено и Армиду. Они не заметили даже большие металлические испанские жаровни, куда сваливали горячие угли, дабы использовать как дополнительный источник тепла. Вместо этого повитуха и булочник, к которому моментально вернулось зрение, дружно уставились на кровать Карла V по левую руку от двери. Но не ее роскошная позолота приковала их взгляд. И даже не факт, что кровать некогда стояла во дворце в Сарагосе и называлась не иначе как «Райским ложем», было истинной причиной столь внезапного ступора. В головах обоих неожиданно вспыхнуло воспоминание о той бурной ночи, что они провели вместе в одной постели во время печально известного мини-торнадо, — воспоминание, от которого Лизетт Робер надеялась избавиться как можно скорее и в котором Стефан Жолли купался каждую ночь с тех самых пор.
Позднее в тот же день Гийом Ладусет все еще смотрел на подарок почтальона, так и стоявший не политым в углу конторы, когда открылась дверь. Это была Лизетт Робер.
— Лизетт! Входи, не стесняйся. Присаживайся. Бокал вина? — засуетился сваха, надеясь, что хорошие новости поднимут его упавшее ниже некуда настроение.
— Спасибо, с удовольствием, — поблагодарила та, опускаясь на подушку с вышитым вручную редисом.
Сваха открыл левый нижний ящик стола, наполнил два бокала и передал один повитухе.
— Орехи? — спросил он, предлагая гостье мисочку с грецкими орехами.
— Нет, спасибо, — покачала головой повитуха, которая и со своими-то еще не разобралась.
— Ну, Лизетт, рассказывай. Как все прошло в Бурдее?
И Лизетт Робер рассказала. О приятной прогулке через готический мостик с видом на мельницу в форме лодки посередине реки. О восхитительном обеде в «Les Tilleuls» и пятидесяти семи маленьких шоколадках, оставшихся в ее сумке. О потрясающем дереве гинкго возле киоска, где они покупали входные билеты. Об изумительной экскурсии по средневековой крепости, включая подъем на величественную восьмиугольную цитадель более ста футов высотой. Об удивительных сокровищах, коими они любовались в замке эпохи Возрождения, включая древние сундуки с приданым, гобелен с Франциском I во время охоты и сцену Ионы и кита, вырезанную в основании гробницы XVI века. О волшебной «Золотой гостиной», так потрясшей их обоих, с ее роскошным потолком. О том, что Жакетт Монтброн нужен был зал внушительных размеров и великолепия, дабы произвести впечатление на Екатерину Медичи, которая так и не приехала. О том, как они задержались на готическом мостике по пути назад, дабы еще раз полюбоваться на маленькую мельницу в форме лодки. И о том, как прощались на автостоянке у городской ратуши, довольные, что наконец-то вновь разговаривают друг с другом. Но кое о чем Лизетт Робер так и не рассказала Гийому Ладусету. Повитуха ни словом не обмолвилась о той бурной ночи, что они со Стефаном Жолли провели вместе в одной постели во время мини-торнадо, — ночи, воспоминание о которой обрушилось на них столь внезапно при виде золоченого ложа императора Карла V…
