Ирина Солодченко - МУХА НА ВЕТРОВОМ СТЕКЛЕ

– Нема пара, – пропищала Ева с заднего сидения. – Мы стопарим.

В следующий раз придется в багажник запихивать эту вертихвостку, чтобы не лезла на первые роли. Дедушка немного сник, но продолжал уверенно держаться за руль. Складывалось впечатление, что их специально везут туда, куда водителю не надо. Неудобно, если дед потратится на дорогой бензин, чтобы доехать туда, куда самому ему не надо.

– Idete negdje? – попытался осторожно выяснить. – Na posjeta?

Но Борислав замотал головой, объясняя знаками: знаю, что делаю…

И-и-и… проехал очередное село.

В таких случаях рекомендуется молча ждать развязки событий. Так учила Марианна. Пока тебя везут – молчи. Свернут с твоего пути – срочно выходи под любым предлогом.

Но Борислав высадил своих пассажиров на отличной позиции, чуть ли не перед Врело. Так мог сделать только человек или знакомый с автостопом, или сам бывший автостопщик. Ошарашенная Ева кинулась по своему обыкновению хватать Борислава за руку, постоянно повторяя его имя, благодарила, обнимала и даже, кажется, поцеловала. Дедушка довольно улыбался…

А потом развернулся и уехал. Ошарашенные очередным уроком жизни, они долго махали ему рукой…

– Ради этого стоило подрываться и ехать из дома черти куда. Чтобы помочь Бориславу выдавить из себя… хорвата… – резюмировала Ева.

Надежда на ночлег в Яйце, очередном туристическом городе, опять провалилась. Там и вписывали-то человека 3, но все они оказались в разъездах или притворились, что не в городе. Охваченные чувством ненужности путешественники весь вечер бродили как неприкаянные узкими улочками старинного городка, а потом уселись отдохнуть возле какого-то кафе… После нехитрого перекуса Ева побежала исследовать разрушенные дома, но безрезультатно. Пришлось поставить палатку на горе, выискав местечко, не сильно загаженное мерзкими «любителями» отдыха на природе.

Утром стали на прекрасную позицию за небольшим тоннелем, но ровно через 20 минут неугомонная попутчица кинулась за поворот искать что-то получше… Это уже начинало кумарить… Вернулась… Опять умелась. Долго не появлялась, уже начал переживать, не случилось ли чего, как вдруг показалась из-за угла вся из себя запыхавшаяся и радостно объявила, что метров через 500 наблюдается АЗС. И правда, от АЗС они уехали почти сразу. С тех пор в лексиконе его подружки появилась любимая фраза: «Если бы не я, ты бы до сих пор под Яйце стоял!». Да кто ты такая? Пройдоха несчастная. Твои ровесницы дома с мужьями сидят, детей в школу водят, а ты тут шатаешься неизвестно зачем, неизвестно с кем. И еще поучаешь…

Дорога – она такая… После того, как расслабила в Шибенике, умыла, дала отдохнуть и привести себя в человеческий вид, сразу же бросила в долгий тяжелый медленный стоп без вписок. Как Ева ни терзала кауч в интернет-кафе, никто не откликался.

А Босния поражала туманом, дождями, разноцветьем и безногими мужчинами. Путь от Травника до Високо проходит через села, где проходили бои. «Отсюда выгнали сербов. Европа и Америка поддерживают только мусульман», – вздохнул водитель грузовика Брюно. На что Ева громко ляпнула невпопад: «1 месец и седмицу путуем заедно» и тихо добавила: «Тут такое было, не приведи господь. Сербы объявили эту территорию исторически сербской и начали мусульман отсюда выдавливать. Плевали на угрозы запада, начали наступать, и тогда НАТО нанесло воздушные удары. Сербы тогда захватили в плен 400 международных миротворцев. Проводили этнические чистки, сжигали мечети и католические церкви…».

Но он всего этого не слушал. Нелепый ответ про 1 месец и седмицу заставил задуматься. Целый месяц круглосуточно вместе! С ума можно сойти… И это при том, что в дороге день как год, а месяц как десятилетие.

… Вообще-то у него изначально не было ни малейшего желания ехать в Сараево. На фик ему разглядывать место, где убили чертового эрцгерцога? Но Ева была настолько категорична и настойчива, что впервые мелькнула крамольная мысль… А ведь он ничем ей не обязан! Просто гиря на ноге. Конечно, с девушками стоп легче, но нервы они выматывают конкретно. Вечный поиск лучшей позиции. Постоянное нетерпение. Нежелание дожидаться своего водителя. Противно смотреть, как она заглядывает в глаза каждому драйверу. Зачем? Машет всем подряд и со всеми пытается разговаривать знаками, даже с женщинами, которые в своей массе не владеют этим языком и обычно проезжают «молча». Хотя и есть приятные исключения: румынка Моника Иосифовна (правда, это до встречи с Евой), Снежана с подружкой, которые на «шестерке» вывезли из Струге, и конечно француженки Елюди и Люри – пожарницы с хорватского побережья…

Погода к тому же совершенно не радовала… Про солнце забыли как выглядит. По утрам сплошной туман так толсто стелился по земле, что друг друга на расстоянии метра не было видно. К тому же… Больше месяца вместе в дороге – не шутка. Он уже не мог слышать это дурацкое: «Како се зовете?». И так каждому водителю – впопад или невпопад, даже если тот везет 3 километра. И потом эти обнимания и непременно томное протягивание руки при прощании, сопровождаемое придыханиями: «Лепо, лепо хвала!!! Сречан пут! До видженя!».

… Когда Брюно высадил их недалеко от трассы в Високо, в глаза бросились два то ли недостроенных, то ли оставшихся разрушенными еще после войны трехэтажных строения. Рядом что-то похожее на склады, откуда слышалась жуткая балканская музыка. Худощавый пожилой мужчина в белой кепке возит туда-сюда песок на тачке. Хмурое небо нехотя выдавливает из себя мелкий противный дождь. И хотя впереди еще добрые 2 часа светового времени, надежды уехать с этого гиблого места испаряются с каждой секундой. Ева выказывает осторожное предположение переночевать здесь, виновато подымая свое усталое и некрасивое лицо. Скулы шире обычного, глаза тусклые, из-под алой повязки выбились слипшиеся грязные волосы. И робко добавляет: «Спрошу у дедушки», зная его принципиальную позицию обязательно осведомлять всех окружающих о том, где и как они собираются переночевать.

– Иди…- холодно выдавил из себя и уселся на рюкзак. Девушка послушно направилась к старику, но тот вдруг резко развернулся и повез разгруженную тачку в противоположном направлении. Гнаться за ним она не решилась и неуверенно потоптавшись, вернулась совершенно обескураженная.

И тут его прорвало.

– Ну что? Почему ты его не окликнула? Ты же хотела там вписаться! Так покажи, какая ты крутая! Ты же Африку избороздила и вообще полмира объездила! Давай! Покажи мастер-класс! Ты же рассказывала, как тебе отели снимали!

– Я не могу…- растерянно прошептала Ева, кусая бледно-розовые потрескавшиеся губы.

– Почему? Что случилось? Может, я виноват?

– У меня нет…

– Чего у тебя нет? Ну, отвечай, чего у тебя нет?

И он встал во весь свой рост и, схватив воротник ее куртки, затряс ее, выкладывая всю накопившуюся злость. В этот момент он ненавидел каждую ее клетку. Все беды от этой шлюшки. И слякотная погода, и отсутствие вписок – все из-за нее.

– Чего у тебя нет? Ну, отвечай, чего у тебя нет? Ну? Ну?

Молчит, губы надула… Глаза на мокром месте. Наконец, беспомощно прошептала:

– Куража…

– Куража? Какого еще куража? Ты издеваешься надо мной?

– Ну да… Тогда у меня был кураж… И у меня все получалось… Слушай, давай я лучше пойду исследую вон те дома разрушенные? Или недостроенные…

И посмотрела вдаль глазами ребенка. Или дурочки? Черт… Убил бы… То наобещала вписку, то передумала. А мелкий дождь, видимо, надолго. Все кругом зеленое, багрянец только начал трогать листья. Дома над трассой почти одинаковые, из какого-то местного кирпича, серые, как и небо, неумолимое небо, которое не пропускает солнце, надежно спрятанное за тусклой плотной массой облаков. И с этим надо считаться.

С видом побитого котенка Ева поплелась в сторону жилых домов. На секунду даже стало жалко ее. Снова усевшись на рюкзак, он терпеливо ждал, глазами выискивая место для палатки и представляя как ее ставить на дожде, но через минут его неугомонная попутчица вынырнула из кустов с радостным криком:

– Слушай! Я там такое нашла!…

– Подожди, я хочу знать, почему ты не вписалась к тому деду…Ведь ты хотела к нему подойти!

– Да погоди ты. Там такое!… Там лучше.

– Что лучше? Пойдем ставить палатку.

– Какая палатка? Ну пойдем, сам увидишь.

… Невдалеке стоял нежилой двухэтажный дом. В глубине двора – запущенный сад. Тихонько зашли на первый этаж по ступенькам с боковой двери и обнаружили несколько дверей. Одна из них легко поддалась, и они сразу очутились в пустой комнате, в углу которой на полу лежал чуть ли не стог разворошенного сухого сена.

– Глянь, – радостно запрыгала Ева, хлопая в ладоши и заглядывая ему в глаза как собачонка в ожидании похвалы. – Можно прямо на сене в спальниках улечься…

– Ты что, действительно думаешь, тут лучше, чем в палатке? – спросил строго, чтобы остудить ее пыл. Но девушка этого не понимает, а тоскливо машет в сторону окна: