О том, что космическая программа остановлена, сообщил Жарский.
— Ну и что? — пожал плечами Гусев. — Одно дело «Буран», другое — наш корабль. На этот космос знаешь сколько денег требуется?!
— А я думаю, это тенденция.
— Какая еще тенденция?
— Экономить на сложном, чтобы получить элементарное. Слышал, о чем радио говорит? В стране не хватает банальной жратвы! Ты вот тут сухпайки с тушенкой-сгущенкой потребляешь, а народ лапу сосет!
— Да тьфу на твои сухпайки! Нашел, чем попрекать!
— Я не попрекаю. Просто задницей чувствую, что и на нас это отразится…
Именно тогда Рогов впервые услышал о базе на северном флоте. Мол, есть (вроде бы) база технического обслуживания кораблей последнего поколения, несколько лет назад выстроенная то ли под Североморском, то ли под Северодвинском. Классная база, оборудованная по последнему слову: с современными лабораториями, напичканными новейшей аппаратурой; с испытательными стендами, даже с отделом фундаментальных исследований. И «Кашалот», если на то пошло, должны были доводить до ума именно на этой базе, а не гонять по Балтике.
— Ты там был? — скептически вопрошал Жарский. — Видел эту аппаратуру своими глазами?
Зыков, который и завел разговор, запальчиво отвечал:
— Сам не видел, но ребята из седьмого отдела там работали! Это, говорили, вообще сказка! Все там есть, понимаешь? Все последние достижения вбиты в эту технику, во как!
— Ну, если все достижения… Только как до этой базы доберешься-то?
— Через проливы, вокруг Скандинавии. Был бы приказ — добрались бы!
Жарский закатывал глаза в потолок.
— Зунд, Скагеррак и Каттегат, потом на Север, огибаем Нордкап… Кстати: она на Баренцевом море? Или на Белом?
— Да хрен его знает… — отзывался Зыков. — Там секретность полная, ребята подписку давали, так что… Но база есть, это точно.
Этот разговор возникал еще не раз, постепенно обрастая подробностями, то ли почерпнутыми откуда-то, то ли придуманными. На базе имелись замечательные условия для работы, но при этом практически не было начальства. Им же что нужно? Столичные условия, комфорт, доступность благ цивилизации, а тут холодное море, тундра и северные олени. Быт, конечно, устроен по высшему разряду (никаких общаг, у каждого отдельное жилье!), и все равно начальники оттуда бегут. А вот спецы благоденствуют, имея возможность заниматься любимым делом без понуканий и ограничений. Там люди сами остаются сверхурочно, не требуя премий и надбавок, они просто кайфуют от работы!
— Но деньги-то платят? В принципе? — спрашивал кто-нибудь недоверчивый.
— Да платят, платят! И полярную надбавку, и за секретность, в общем, на круг набегает не слабо, на большой земле можно запросто дом купить. Только на фиг эта большая земля? Там же таких условий для работы никогда не предоставят!
Рогов представлял базу как некий городок на побережье. Вокруг тьма, холод и мрак, а внутри — расчищенные от снега дороги, море электрических огней, и везде корпуса лабораторий из стекла и бетона. Он ни разу не был в каком-нибудь Арзамасе-16, где тоже ковали оборонный щит, но по рассказам опытных товарищей примерно так представлял себе закрытые города. Здесь добавлялись разве что причальные стенки и доки, где располагались бы морские громадины, пришедшие на профилактику или встающие на плановый ремонт. Подводные ракетоносцы, авианесущие крейсеры, «Косатки» с «Кашалотами» — все должны найти приют, получить новое сердце или прочищенные мозги, чтобы опять уйти в мировой океан на боевое дежурство. Хотел бы Рогов трудиться в таком месте? Конечно, жаль только, что добраться туда пока нет возможности…
Кроме геликоптеров, запах материка доносили танкеры, несколько раз заправлявшие «Кашалот» в открытом море. Они вливали кровь в плавучий организм, способный после этого пройти (пролететь?) сотни миль без дозаправки.
Во время очередного марш-броска заполыхала насадка. В ту ночь дуло так, что сносило с палубы. Плюс разгон по максимуму, в итоге лопасти коснулись насадки, а шесть тысяч оборотов — не шутка.
Первым заметил огненное кольцо Тимощук. Ворвавшись в рубку, он поначалу только жестикулировал, изображая руками нечто округлое и ужасное, лишь потом выдохнул: «Горим!» Все ринулись на мостик, чтобы увидеть пылающий круг, отчетливо выделявшийся на фоне темного, сплошь затянутого тучами неба. Зрелище было пугающее, а главное, сидевший за штурвалом Булыгин даже обороты не сбросил! Лишь спустя время двигатель отключили, корабль опустился на воду и на корму потащили пожарные шланги.
Сделанная из легкого пластика насадка загасла не сразу. А еще ветер, раздувавший пламя и бросавший во тьму снопы искр — эффектная картинка, даже пресловутый белый отдыхал (хотя Рогов все равно ожидал его, боязливо вглядываясь в темноту). Волны, огонь, ветер — стихии дружно объединились против людей и создания их рук, а значит, жатва могла быть изрядной, тут одним жмуриком не отделаешься…
То, что обошлось без жертв, он расценил как счастливый случай. Урон, впрочем, был серьезный — лишились маршевого двигателя, что сулило возвращение на берег. Начальство планировало вернуться в Кронштадт, но вскоре пришла радиограмма с приказом взять курс на Таллин. И «Кашалот» на малом ходу, без подъема на воздушную подушку, отправился в пункт назначения.
На полпути привязался натовский наблюдатель, безликий маломерный кораблик, набитый под завязку народом с камерами и фотоаппаратами. Пользуясь небольшой скоростью «Кашалота», кораблик заходил с левого борта, с правого, с носа и кормы — со всех удобных ракурсов.
— Совсем обнаглели… — бурчал Деркач. — Врезать бы им ниже ватерлинии — сразу бы отстали!
— Нельзя, скандал будет, — отзывались гражданские. — Да не переживайте так, товарищ капитан-лейтенант. Вы же знаете, у нас главное не снаружи, а внутри!
— Да знаю, просто за державу обидно…
Операторам из вражеского блока кто-то махал рукой, кто-то показывал неприличные жесты, в общем, развлекались. Лишь когда наблюдатель совсем уж притерся к борту, решено было пугануть наглеца. Включили турбины наддува, в стороны пошла волна, и маломерку будто ветром отнесло на пару кабельтовых.
— Ссут, когда страшно! — заключил Палыч. Прибывший тральщик сопровождения отогнал кораблик, а там и нейтральные воды кончились, значит, здравствуй, Родина…
Родина имела обличье города, не считавшегося советским: Таллин воплощал средневековье, имитировал Европу, но совком там почти не пахло. Зато пахло веселой жизнью, и когда на горизонте проявились шпили Олевисте и Нигулисте, сердце радостно затрепыхалось в груди.
Чистенький эстонский буксир втащил «Кашалот» в док. Когда военные и гражданские сошли на берег, показалось, что монстр утратил невидимую власть над людьми. Экипажу предстояло пережидать ремонт во флотских казармах, специалистов поселяли в настоящих (не плавучих!) гостиницах, что еще больше отдаляло от корабля, сиротливо застывшего внутри огромного серого дока. Рогов оглядывался, пока шагали к проходной, и с каждым шагом чувствовал, как опадают цепи, которыми был окован; да и другие сдатчики переживали что-то похожее.
Когда в гостинице Гусев по привычке вытащил разбавленное шило, Жарский скривился, мол, какое плебейство! Если волею судеб оказались в эстонской столице, забудьте эту огненную воду, пейте «Вана Таллин» и вкусное пиво! Чем тут же и занялись, опустошив прилавок ближайшего магазина Liviko[5].
Во время пьянки и созрело решение. Рогов прихлебывал тягучий сладкий ликер, горячими струями стекавший по пищеводу, и нарисованная в воображении картина становилась все более красочной. Он пригласит Ларису сюда, благо имеет возможность снять отдельный двухместный номер, причем в любой гостинице. А тогда бегом на переговорный, чтобы через полчаса томительного ожидания услышать ее голос.
Она не сразу согласилась, сказала, что должна сдать важную работу. Но Рогов наседал, понимая уникальность ситуации. Западный город, свобода, деньги в кармане — все сошлось для того, чтобы классно провести время и, чем черт не шутит, расставить наконец точки над i.
Он буквально вырвал обещание приехать на ближайших выходных. Или она вспомнила что-то неотложное? Судя по голосу, Лариса размышляла в ходе разговора, вроде как прикидывая «за» и «против», а потом внезапно согласилась.
— Жди в субботу утром.
— А в воскресенье — назад?
— Ты хочешь, чтобы я задержалась?
— Конечно, хочу!
Лариса помолчала.
— Ладно, я возьму отгулы.
В ожидании ее приезда Рогов восстанавливал утерянные связи. В Таллине обитал старый знакомый Серега Машинский, распределившийся после ЛЭТИ в военно-морской центр подготовки иностранных моряков. Ни адреса, ни телефона не было, так что искать Серегу в полумиллионном городе было еще той задачкой. Но поскольку контора была единственной в своем роде, кто-то из здешних военных мог помочь найти приятеля, который надел погоны, чтобы преподавать представителям дружественных флотов азы электроники.
