«Это как же надо государство свое не любить, чтобы таких замечательных профессионалов на улицу выставить? — удивлялся Сереня. — Бардак у них в ведомстве такой же, как и во всей стране. Ничего, придет когда-нибудь и другое время. Так же не бывает, чтобы вся эта канитель навсегда?» Серёня любил во всем порядок и ему совсем не нравились те перемены, которые происходили вокруг. Но он был оптимистом и верил, что все наладится. «Если все будут работать, как я, то наладится быстро», — уговаривал он сам себя, но здесь даже его оптимизм не сильно помогал. Знал Серёня и исконную русскую лень, и менталитет, о котором горы книг написаны. Его поражала даже не тотальная бесхозяйственность и неразбериха, царившая в стране, а совсем наоборот, запас прочности, который держал страну на плаву. «Господи, сколько же еще надо сделать всяких глупостей, чтобы эту страну довести до края! Ее, как в том анекдоте, и дустом травят, и голодом морят, а она стоит и стоит. Аж гордость за державу пробивает. Вот она у меня какая крепкая. Нет, не поеду я ни в какие Европы. Нет там такого, как здесь. Разве мне кто-нибудь бы там помог? Да никогда в жизни! Там у всех на лбу девиз написан: «Каждый сам за себя». Вон, жена мужа властям сдала — муж ее какой-то там закон нарушил. Так она его «заложила». Вообще, бред какой-то! У нас любая Манька за своего раздолбая-мужа будет горой стоять! Так что, по всем параметрам получается, что наш менталитет лучше. Что бы там про него не говорили».
Так Серёня думал, пока ехал к бабке Маланье. Рядом с ним сидел Петр. Вадим был за рулем.
Выехав из Серёниного дома, они разделились. Юрий с Толиком поехали в контору — знакомиться с начальником охраны. Это надо было сделать сегодня, чтобы не возникло никаких лишних подозрений и расспросов.
Начальник охраны Серёниного, а теперь и Юриного офиса был тертым калачом, и считался едва ли не правой рукой Ферзя. Это он все гадости против Серёни и спланировал, когда кротом сидел в его конторе. Теперь это было ясно — «бородачи» все тщательно проверили, потихоньку собирая информацию о каждом интересном для дела человеке и смогли составить очень занятный план, претворением в жизнь которого все сейчас и занимались.
Юрий и Толик добрались в контору без приключений. Начальник охраны был уже предупрежден, что у него намечается новый сотрудник, но Толик нисколько не волновался по поводу собеседования. Легенда у него была железобетонная — «бородачи» тоже были не лыком шиты.
Начальника охраны звали Алексей Михайлович — так он представился Толику, когда тот вошел в его кабинет. Взгляд у Алексея Михайловича был цепкий и колючий. Толик спокойно выдержал этот взгляд. По легенде он был отставным десантником, а эти ребята ничего и никого не боятся. Среди них попадаются разные, и умные и не очень, и Толик решил играть роль эдакого служаки, для которого неписанные законы воинского братства являются основными правилами жизни. Это было самым безопасным в игре с таким опытным противником.
Алексей Михайлович буравил Толика взглядом минуты две.
— А как это ты мимо меня проехал, когда с шефом нашим в первый же день рядом оказался? — безо всяких дополнительных вступлений он сходу пошел в атаку на Толика. Толик широко улыбнулся.
— Это случайно получилось. Я только в контору вошел, прямиком к вам в кабинет. А вы куда-то вышли. Тут шеф этот ваш, Сергей Николаич, кажется, так его зовут? Мне секретарша сказала, а я не очень расслышал, так вот, он заходит к вам в кабинет и спрашивает, кто сегодня с ним поедет. Я говорю ему, что понятия не имею, что я новенький, пришел к вам на работу устраиваться. По рекомендации. Ну, он и сказал, что ему наплевать на это и чтобы я с ним сейчас же ехал — торопился он очень. Вас он ждать не стал, а больше никого не было. Вот я и поехал.
Начальник охраны слегка ослабил хватку.
— Ну, ладно, хорошо, коли так. Проверим. — Он еще с минуту разглядывал Толика, наклоняя голову то вправо, то влево, как китайский болванчик. Толик терпеливо ждал. На его лице застыло подобострастное выражение. Он знал, что это начальству всегда нравилось. — Ну, ладно, десантник, рассказывай, где служил, у кого работал. Давай все по порядку.
Алексей Михайлович не нашел в новеньком видимых изъянов и решил, что пока все, что говорил Толик, вполне приемлемо. Для первого знакомства. Толик как таблицу умножения выдал всю заученную им назубок информацию: где родился-учился, где служил-воевал, кто были его боевые командиры и гражданские учителя. Оттарабанив все, как того требовала ситуация, он теперь ел начальство глазами, как и положено недалекому служаке. Алексей Михайлович рассказом был удовлетворен и задал напоследок вопрос, который Толик от него ожидал.
— А Палыча ты откуда знаешь?
— Палыча? Это кто? — Толик изобразил недоумение. Алексей Михайлович напрягся.
— Как это, кто? А за тебя кто «сверху» звонил?
— А-а-а, вот вы про кого. — Толик широко улыбнулся. — Дак, я же и просил их там, наверху. Только я просил генерала Воронина. А видимо, он уже этого вашего Палыча. Я не сильно разбираюсь в ихних коридорах власти. А когда без работы остался, то покумекал слегка, куда бы мне податься, и придумал. Позвонил генералу, он нам всегда был как отец родной — своих никогда не сдавал. А что же мне с голым задом на асфальте сидеть, что ли? Я же хороший спец. Такие, как я, разным фирмам всегда нужны. Вот меня сюда, к вам, и определили.
Начальник охраны не выражал никаких эмоций. Толик пустил в ход свой последний козырь. Он сделал сочувственное лицо, и сказал:
— Я же все понимаю, Алексей Михайлович, вы «блатных» не любите. У вас своих ребят навалом, — голос его звучал виновато. — Но вы не подумайте, я не собираюсь тут с неба звезды хватать. Мне просто работа нужна. Так что, будьте уверены, я не подведу.
Толик смотрел на Алексея Михайловича глазами щенка сенбернара. Тот смягчился.
— Посмотрим. Давай свои бумаги, иди, получай форму и оружие. Инструктаж я лично провожу.
Толик вскочил и встал навытяжку, как заправский солдат:
— Разрешите вопрос?
— Разрешаю. — Начальству понравилась такая боевая выправка новенького.
— Я тут у ребят узнал — у вас клуб есть, ну, там, пострелять, и все такое. А мне когда можно?
— Ишь, ты, уже разузнал. Быстрый! Клуб у нас действительно имеется. Тебе туда можно будет после того, как все бумажки оформишь. Тебе выдадут пластиковый пропуск. Настреляешься еще. А с жильем у тебя как? Местный?
— Нет, не местный. Пока в гостинице. Но я квартиру думаю снять. Братва наша обещала помочь.
На этом первая аудиенция у нового начальства для Толика завершилась.
Вечером все снова собрались вокруг стола. Только хлопотала на кухне уже не Дашка, а бабка Маланья. «Подмостовая» братия таращилась на «бородачей» во все глаза. Особенно Колька. Но разговоры за столом были все на отвлеченные темы. Филиппыч рассказал Серёне о «производственных» делах, Зойка — о своих успехах на учебном поприще. Сейчас как раз заканчивались вступительные экзамены в институты, и Зойка поступила на заочный экономический факультет одного такого заведения. Оно было, как говорят, «средней руки». Но Зойка за престижностью не гналась, и деньги, выданные ей на обучение, экономила. А здесь — и оплата за семестр не очень высокая, и качество обучения вполне приличное. Эту информацию для Зойки раздобыл Профессор. Все же когда-то это была его епархия.
Серёня был очень доволен своей «подмостовой» командой. «Вон как все в гору пошли, молодцы! Заглядение вы мое, а не граждане», — он с любовью разглядывал своих друзей, в очередной раз благодаря судьбу за ее бесценные подарки. Он верил в то, что не просто так все с ним в жизни случилось. «Проверяют меня на прочность. Видимо, любопытное Провидение хочет знать, чего я на самом деле стою, вот за это мне и все испытания. Если я выдержу эту проверку — сам себя уважать буду, и это важнее всего на свете. А я выдержу». И от этой решимости Серёня пришел в прекрасное расположение духа. А это вещь заразная. После сытного ужина вся компания развеселилась не на шутку. «Бородач» Вадим рассказывал Профессору анекдоты — он на них был большой мастер, и старик периодически хихикал тоненьким профессорским смешком.
Зойка наметанным взглядом быстро выделила из «бородатой» троицы холостяка Петра, и теперь рассказывала ему какую-то веселую историю из своей пестрой жизни. Сидящие рядом с ними Филиппыч и бабка Маланья покатывались со смеху.
Кольку отправили делать уроки. Толик сразу после ужина ушел к себе в гостиницу. Это соответствовало его «легенде». Проверить, правда его рассказ о себе или нет, его новые работодатели могли когда угодно, поэтому рисковать не стоило. Все должно было соответствовать действительности. Он пришел к Маланье, соблюдая все железные принципы конспирации. Ему необходимо было «пошептаться» с коллегами, как «бородачи» называли свои производственные совещания. Пошептавшись, он поел и быстро ушел. И теперь народ расслаблялся во все тяжкие.
