На клубе в бесконечном подвальном помещении, состоявшем из нескольких складских и двух офисных комнат, уставленных стеллажами и залитых светом, располагалась дилерская фирма «Иволги». Она называлась – «Март» – по именам возглавлявших ее двух братьев, Марата и Тимофея, тоже из Харькова. «Март» платил администрации клуба немалые деньги за полный эксклюзив: кроме его трех точек никто не имел права торговать «Иволгой». Эта монополия позволяла держать высокие цены. Книги «Иволги» всегда стоили в пол тора-два раза дороже аналогичных «просвещенческих». Какие деньги крутились в хозяйстве харьковских мальчиков, можно было только гадать.
Во всяком случае Леонид Петрович слышал, что «Иволга» участвует во многих государственных проектах по образованию, получает транши и имеет налоговые льготы.
Леонид Петрович догадывался, что в обстановке становления, захвата и передела большие деньги без боя не берутся. Какие и с кем были у «Иволги» споры и разборки, Леонид Петрович не знал, но коммерческого директора убили. Клубники передавали эту новость друг другу без комментариев, поднимая брови и разводя руками, мол, что здесь удивительного: где большие бабки, там убивают коммерческих директоров…
А с «Просвещением» работали так. Леонид Петрович с Мариной приезжали в контору, выбирали по прайс-листу ассортимент, им выписывали накладную, они ее оплачивали, и с этой оплаченной накладной ехали на склад за книгами. Складов, однако, было несколько, и порой приходилось тратить день, чтобы собрать по всей Москве свой заказ. Если процесс выписки задерживался, Леонид Петрович вел Марину в столовую, естественно – самообслуживания, где можно было недорого поесть. Эта столовая являлась трогательным рудиментом советского ведомственного общепита с домашними котлетами и дешевыми кашами и была едва ли не единственным приятным впечатлением, которое оптовый покупатель выносил из «Просвещения». Потому что процесс происходил таким образом.
В отделе реализации низкий барьер отделял посетителей от рабочей части комнаты. Для посетителей оставалась узкая полоса на манер коридора, для операторов – просторная квадратная площадка. С одной стороны барьера притулились три стула – для посетителей. С другой – столики для операторов. Но операторы не сидели за столиками. Они сидели у противоположной, оконной стены за компьютерами, спиной к посетителям. Все абсолютно операторы были молодыми женщинами от двадцати так примерно до тридцати пяти лет, все прекрасно причесаны, при макияже и одеты шиково. Они были великолепны и недоступны. По Крайней мере – для Леонида Петровича и ерзавших рядом с ним бедолаг-оптовиков, многие из которых приехали из других городов и не успели побриться.
Посетители, низший класс, надоедливая публика, притащили в своих карманах немалые деньги, на которые прекрасным дамам было, строго говоря, наплевать. Но какое-то движение в этой унизительной диспозиции все-таки происходило. У кого-то кто-то прошлый раз согласился принять коробку конфет. Например, Надя – у Леонида Петровича. Это вселяло надежду. И Леонид Петрович не без робости посылал сигнал через всю комнату:
– Надя, может, примете у меня?
Надя не сразу оборачивалась.
– Приму. Но подождите. Видите, я занята.
– Подожду, подожду, – поспешно соглашался Леонид Петрович, счастливый уже и этим диалогом. Как говорят летчики:
– Контакт?
– Есть контакт!
Слева и справа от Леонида Петровича раздавались не менее робкие оклики:
– Любочка!
– Я занята!
– Наташа!
– Кира!
– Подождите! Не видите…
– Контора была государственная. Деньги, которые привозили оптовики, прекрасных дам не касались. Они сидели на фиксированной зарплате.
Составив, наконец, накладную, Надя или Люба передавала ее на склад по факсу. Потом соединялась со складом по телефону и ее же диктовала. Долго. На том конце провода записывали.
– Зачем?
– Затем, что положено.
Добыв таким непростым образом учебники, Леонид Петрович с Мариной привозили их на клуб и продавали, прибавив к цене процентов двадцать.
Но вскоре этой колченогой системе пришел конец.
На клубе появились две торговые точки, где учебники «Просвещения» продавались по издательской цене без наценки.
И кто стал бы после этого покупать у Леонида Петровича? Покупать дороже, когда рядом продается дешевле?
Облом, как говорят в народе.
А выяснилось вот что.
Жили-были в Москве два брата Станислав и Аркадий. Простые сыновья непростых родителей. Родители были вхожи в сферы. В какие именно – осталось неизвестным. Говорить же наугад опасно: можно ошибиться. В отличие от многих детей «вхожих в сферы» родителей, эти братья не прожигали жизнь в заведениях, не скандалили и не нарушали общественного порядка. Напротив. Они рано приспособились к простому труду грузчиков в одной книжной фирме и не замедлили зарегистрировать свое индивидуальное частное предприятие. Назвали его, как было принято в начальный период капитализации, соединив свои имена – Станислав и Аркадий. Получилось слово «Стар». Что по-английски – в том-то и фокус! – звезда.
Неплохо?
Кто спорит!
Фирма «Стар» занималась исключительно продажей книг. И преуспела. Когда, каким образом, с помощью каких связей и каких кредиторов, Леонид Петрович не знал. Он знал только, что во многих из вновь созданных банков при определенных поручительствах можно было взять кредит, причем крупный. Нужно было только предоставить основательный бизнес-план.
Логически мыслящий читатель может спросить: «А почему же сам Леонид Петрович, зная это, этим не воспользовался? В смысле кредита?» Ответ прост. Первое: у Леонида Петровича не было солидных связей, а стало быть, и поручителей. И второе, главное: у Леонида Петровича не было бизнес-плана. Вся его предыдущая жизнь: наивное детство, бескорыстная служба и писательство (может быть, тщеславное, но тоже бескорыстное), вся эта бескорыстная и, в общем, безответственная жизнь сделала из него человека, лишенного каких бы то ни было коммерческих помыслов и тем более планов. И, может быть, только природное любопытство толкнуло Леонида Петровича на неведомый путь бизнеса, сколь заманчивый, столь и опасный.
Да…
А у Стаса и Аркадия был, был бизнес-план, и бизнес-план могучий. Неведомо, сами ли додумались, или им подсказали, или даже предложили, но они внесли крупную сумму денег в «Просвещение», сделали солидную предоплату за еще не изданные книги. До такой степени солидную, что стали получать по мере потребности книги по цене на 25 % ниже общепринятой. Зазор, согласимся, огромный. Представьте себе банк, который наращивает вам 25 % полугодовых. А обратным счетом – все тридцать! Не авантюра, не пирамида, а нормальная деятельность! Так ведь не бывает. А тут, похоже, получилось. Превращение книг обратно в деньги не являлось проблемой. Потому что – учебники. Учатся – все. Так сказать, стопроцентно ликвидный товар. Конечно, потребовались затраты на складские ангары, электропогрузчики и бригаду грузчиков. Но это были терпимые затраты.
Таким образом, оптовики калибра Леонида Петровича отпали от «Просвещения», как щенки от матки, у которой кончилось молоко. Наиболее энергичные стали ездить в «Стар», где братья отпускали им книги с небольшой, но скидкой по отношению к ценам прайс-листа «Просвещения». И фразеология появилась «восемь процентов от прайса», «десять процентов от прайса» и т. д. Процент скидки зависел от величины покупки.
– Первым примкнул к братьям один из самых трудолюбивых клубников – Митя по прозвищу Купер. Он и рассказал Леониду Петровичу о складе «Стар». Чтобы получить у братьев наибольшую скидку, они решили объединиться и использовать красный микроавтобус Леонида Петровича.
В большом дворе бывшей автобазы красовались три огромных полукруглых ангара из белого металла. Машин перед ними выстроилось не менее пяти. Из них три грузовика имели номера далеких регионов. Один из братьев, Аркадий, сидел в самодельном офисе почему-то за бог знает как сюда попавшей школьной партой, на которой был установлен небольшой ноутбук. На полу притулился принтер.
Дело спорилось. Компьютерный набор, оплата, погрузка. Бригадир грузчиков, высокий, сухощавый, с фигурой спортивного ходока, ориентировался среди бесконечных штабелей, как в собственной квартире. Получив накладную, он важно вышагивал к нужному штабелю, за ним гуськом тянулись пятеро парней, по очереди останавливаясь, как линейные на военном параде. Бригадир взлетал на верхотуру штабеля, и пачки летели по цепочке до самой машины и попадали в руки водителя. Когда цепочка слишком растягивалась, старший из братьев – Станислав – становился в общий ряд с грузчиками, ускоряя процесс. Он был повыше ростом и покрепче остальных и задавал темп.
Невольно возникало сравнение с конторой «Просвещения». Собственно говоря, два брата и шесть грузчиков проворачивали те же объемы работы, что вся государственная контора со своими охранниками, кабинетами, недоступными девицами и столовой самообслуживания. Со своими к тому же складами, кладовщиками, грузчиками, а также пожарными и руководителями месткома. Да, братья своими скромными силами делали то же, что эта махина. Только в пять раз быстрей.
