— Какие?
— Мрачные и унылые.
— Послушай, большинство комиков — евреи.
— И они все зануды.
— Спасибо тебе за поддержку. Пойду домой. Мне надо кое-куда позвонить.
— Ты только что пришел.
— Я не хочу, чтобы тебе прислали счет с астрономическими цифрами.
— Ты сможешь оплатить свои разговоры, в квитанции пишут, что сколько стоит.
— Пожалуй, что да.
— А почему бы тебе не позвонить на этот курорт в Биг-Суре. Как он называется?
— Кажется, «Клиффхэвен».
— Позвони. И покончим с этим.
А если мне скажут, что они уехали, думал Стэнли, пока в справочной ему искали телефон «Клиффхэвена». Раз они не приехали в Санта-Барбару, значит, разбили «форд» по дороге. Кэти удивляется, что я волнуюсь. У меня есть все основания для беспокойства.
Он записал номер и тут же перезвонил в «Клиффхэвен».
— Останавливались ли у вас мистер и миссис Генри Браун?
Девушка на другом конце провода кому-то что-то сказала, но закрыла трубку рукой, и Стэнли не разобрал слов.
— Нет. В регистрационной книге такой фамилии не значится.
— А может, они уже выписались? Посмотрите, пожалуйста, записи за два-три последних дня.
Опять невнятное бормотание.
— Извините, сэр, но мистер и миссис Генри Браун к нам не приезжали.
— Вы уверены? — Стэнли повернулся к Кэти. — Она положила трубку.
— Она же сидит на коммутаторе, у нее нет времени болтать с каждым. Что ты собираешься делать?
— Еще раз позвоню, ладно?
— Конечно.
Стэнли набрал нью-йоркский номер.
— Рут? Это я, Стэнли, — он взглянул на Кэти. — Это моя сестра, не ревнуй… Да, я встретил их в Сан-Франциско как примерный сын, и они на пару часов заехали в университет. Они не звонили тебе? Папа обещал мне позвонить. Что из этого? Нет, я не волнуюсь, просто хочу знать. Ладно, ладно, если он или мама позвонят, скажи, чтобы они связались со мной. Ты уходишь сегодня вечером? Понятно, не забудь взять с собой диафрагму, Рути. Боб Цукерман? Это идея. Да, у меня есть его номер. Спасибо. До свидания.
— У меня отличная сестра, — он улыбнулся Кэти. — Никто не звонил. Она напомнила мне о Бобе Цукермане.
— Кто это?
— Самый близкий друг отца, — Стэнли выудил из бумажника пластиковую карточку, на которой записывал нужные ему телефоны, и позвонил в контору Боба Цукермана.
— Он на совещании, — ответила секретарь. — Вы можете перезвонить попозже?
— Я в Калифорнии, в квартире у друзей.
— Оставьте мне ваш номер. Мистер Цукерман вам позвонит.
— Меня тут уже не будет.
— Одну минуту, кажется, совещание закончилось.
И тут же в трубке раздался пронзительный голос Боба.
— Стэнли? Что случилось?
— Мой отец не звонил вам?
— Нет. А зачем?
— Он сейчас в Калифорнии.
— Я знаю. Разве ты не виделся с ним?
— Конечно, виделся. Среду они собирались провести в Биг-Суре, в четверг приехать в Санта-Барбару, в субботу вылететь домой из Лос-Анджелеса. Мы договорились встретиться в Лос-Анджелесе.
— И что?
— Он обещал позвонить из Санта-Барбары. Но не приехал в «Бичкомбер».
— Может, он предпочел другой отель. Или задержался в Биг-Суре. Чего волноваться?
— Мне сказали, что он не появлялся в Биг-Суре. Он всегда звонит, если обещает.
— Стэнли, твой отец сможет позаботиться о себе, он уже большой мальчик. Даже если он заболеет, под рукой всегда есть доктор. Твои волнения абсолютно напрасны. Послушай, если он позвонит мне, я скажу, что ты ждешь его звонка, идет? Мне надо бежать. Береги себя, Стэнли, и не трать нервы по пустякам.
Стэнли бросил трубку на рычаг.
— Дерьмо.
— Что теперь не так?
— Меня не хотят слушать. Береги себя, — передразнил он Цукермана. — Вонючая задница.
— Чего ты так разошелся?
— Я позвоню еще раз. В Бюро по розыску пропавших людей.
— Ты псих.
— Ладно, я псих, — он поднялся и, не попрощавшись, выскочил из комнаты.
В комнате Стэнли зазвонил телефон. Он схватил трубку.
— Это я, — сказала Кэти. — Терпела два часа. Села за курсовую, но никак не могла сосредоточиться. Извини, я не хотела разозлить тебя.
— Я тоже. Я хочу сказать, извини, что я рассердился. В Бюро по розыску ничего не знают. Я вспомнил, что они собирались заехать в Кармель, и нашел отель, в котором они останавливались. Я убежден, что-то произошло, причем между Кармелем и Санта-Барбарой. Может, они попали в аварию и находятся в таком состоянии, что не могут говорить и попросить кого-то связаться со мной.
— Теперь и я начала волноваться. Что ты собираешься делать?
— Хочу поехать следом по автостраде № 1 и что-либо выяснить.
— Ты все-таки псих. А как же занятия?
— Мне сейчас не до занятий. Я должен ехать.
— Я бы хотела, чтобы и обо мне так заботились.
— Так и будет. Хочешь поехать со мной? Мы пропустим только пятницу. А по пятницам тебе не преподают ничего важного. Ты сама говорила мне об этом.
— А как насчет колес?
— Обратиться к Джерри? Предложить заплатить ему?
— Он может согласиться.
— Я ему позвоню.
— А потом мне, псих.
— Джерри согласен. Сначала он потребовал десять долларов в день, а когда узнал, зачем мне машина, отдал ее так. Ты едешь?
— Пожалуйста, подожди до утра. Я закончу курсовую, и Бетти сдаст ее за меня, ладно? Кроме того, твой отец может позвонить, и тогда нам не придется ехать.
— Я заеду к тебе в семь.
— Лучше в восемь.
— Я хочу выехать пораньше, раз мы решили ждать до завтра.
— Восемь — это рано.
— В семь тридцать?
— Вечно ты торгуешься. Хорошо, в половине восьмого. Если он позвонит, немедленно дай мне знать.
Стэнли положил трубку, тут же взял ее вновь. Мать говорила ему — доверяй интуиции. Он набрал номер «Клиффхэвена», и ему ответил тот же женский голос.
— Пожалуйста, не бросайте трубку. Меня зовут Стэнли Браун. Я разыскиваю своих родителей. Вы уверены, что они не приезжали к вам?
В трубке раздались гудки отбоя.
Молодая женщина взглянула на Клита.
— Если у него не было подозрений, то теперь они появятся, — улыбнулась она.
— Это точно, — кивнул Клит. — Я с нетерпением жду с ним встречи.
Маргарет, этот пожар для тебя, думал Генри, собирая вместе с Джейком большие, в рост человека, кучи хвороста. В Масаде они умерли, сражаясь. Это ложь. Они покончили с собой. Поработали за своих врагов. От меня они такого не дождутся.
Генри взглянул на Джейка. Юноша, весь в поту, двигался куда быстрее. Джейк моложе, Джейк сильнее. Голова Джейка, Генри мог поспорить на это с кем угодно, не забита противоречивыми мыслями.
— Ты станешь поджигателем, Джейк. Тебя это не тревожит?
Джейк рассмеялся в ответ. В его возрасте людей посылали на войну. «Клиффхэвен» — враг. Сжечь его дотла.
Направляясь с окраины в центр Нью-Йорка, Генри всегда проезжал в Южном Бронксе квартал кирпичных остовов выгоревших домов, пожарище внутри города.
— Достаточно, Джейк, — крикнул Генри и начал собирать новую кучу.
Эти испаноязычные люди просто сумасшедшие, думал Генри. Поджечь собственные дома. Дикий народ, имея в виду, что мы на такое не способны.
Сломать ветку, бросить в кучу. Поднять ветку, бросить в кучу. Когда она разгорится, молодые деревца займутся тут же.
Болели руки. Не время думать о боли. Перчатки были бы очень кстати. Ничего, можно обойтись и голыми руками, чтобы подготовить лес к пожару. Плохие средства для достижения хорошей цели. Моральные устои, разрушаемые ради самосохранения. Ничего этого не потребовалось бы, обрати кто внимание на бойскаутов, марширующих в штурмовых колоннах по Сент-Луису или Нью-Йорку. На свободе их игнорируют, в концлагере уже поздно что-то предпринимать.
— Переходим к следующей! — крикнул он Джейку, и они двинулись дальше.
Мафия оставляет тела на тротуарах в Куинс, на мостовых Бруклина, на автострадах Нью-Джерси. Даже полицию это ничуть не волнует. Все в порядке, пока нас не трогают.
— Живее, Блауштейн! Догоняйте Джейка!
Мужчина в Техасе убил двадцать семь человек, на счету тринадцатилетнего подростка из Чикаго — двадцать две жертвы. Сожалеет ли он об этом, спросили его, когда поймали. Нет, кричал он, он жалеет о том, что арестован. Мы полагали, что к нам это не имеет ни малейшего отношения.
— Отлично, Джейк! — вовремя сказанное доброе слово удваивает энергию.
А религиозные секты, закрытые от посторонних глаз до тех пор, пока кто-то не хватится пропавшей дочери. А дочь, миловидная молодая женщина, чуть располневшая, уверенная в себе, говорит в объективы телекамер, что обрела тут счастье. Дело закрыто. Отличается «Клиффхэвен» от такой секты? Могли мы с Маргарет, свернув с шоссе на проселок, поднимающийся в горы, знать, что он приведет нас в такую секту? И по замыслу ее вдохновителей мы должны остаться тут навсегда, ибо я, к своему несчастью, подпадаю под категорию, выбранную в «Клиффхэвене» на роль жертвы.
