Она опускает мне руку выше колена, и я чувствую, как дико, неимоверно возбуждаюсь. Бешеное желание вдруг разрывает меня. Где-то вдали мерцает экран и мелькают актеры на нем. Лита скользит вверх рукой плавно к бедру, ощущая под тонкой тканью мою кожу.
— У меня цикл, — шепчет она, — но я безумно хочу тебя.
Она опускается бесшумно между кресел. Поворачивается ко мне лицом и целует руку. Потом гладит внизу. Все напрягается внутри, все напряжено, как тетива. Она чувствует это и ласково, но призывно давит на эту тетиву. Гладит тетиву… Гладит ее, ласкает.
— Пожалуйста, Алеша…
Я не совсем понимаю, что она хочет, и лишь упираю голову назад.
— Я тебя умоляю…
Она расстегивает мой пояс и опускает молнию. Не верит и, боясь, судорожно обхватывает мои бедра. Все выскакивает наружу, как выпущенная стрела.
Я уже понял и представляю, через что мне сейчас предстоит переступить (обломком подкорки, скорее), и уже не в силах сдерживать безумное желание. Воздух раскаляет мою ртутную плоть. Никак не защищая, а лишь поднимая.
Она медленно с чуть раскрытым ртом приближается к нему и мягко и в то же время страстно накрывает его. Ее губы, которые я так и не целовал, в истоме сходятся на головке, скользя. Она делает всего лишь несколько взмахов головой. Я неимоверно выгибаюсь, как лук, как дуга, и начинаю дико биться в ее рту. Агонии сотрясают меня волнами, я дергаюсь вверх… и удивляюсь, как она выдерживает, как она не задыхается. Как я не протыкаю насквозь ее нёба…
Она нежно и медленно ласкает его языком и облизывает, как конфету. Карамельную палочку. Наконец, отпускает, кладет голову на него, зарывшись в мой пах, и удовлетворенно вздыхает.
Кино продолжалось, но мне было не до кино, я хотел скорее уйти отсюда. И только выйдя на свет из темноты, я соображаю, что произошло.
Я не мог поверить, что мы сделали это в кинотеатре… Среди бела дня, на дневном сеансе.
Она идет рядом и касается губ своим пальцем.
— Алеша, тебе понравилось?.. — вкрадчиво спрашивает Лита.
Я молчу.
— Пойдем еще в кино…
Я не могу сдержаться и улыбаюсь.
Она берет меня осторожно под руку.
— Это было самое необыкновенное кино в моей жизни, — мечтательно говорит она.
Я так и иду в легком изумлении и… возбуждении.
— Алешенька, можно мне съесть мороженое?..
Я невольно улыбаюсь.
— Ты не возражаешь?
— Я думал, ты уже съела…
Как сказал капризный поэт, в России существует два бесплатных развлечения: кино и секс. Мы их соединили. Я не представлял, что они могут слиться воедино. И составить третье развлечение. Комбинированное…
Вечером мы едем в ресторан, но, несмотря на ее взгляд, я с ней не танцую. Я и так переступил…
Ночью нас опять выручает Марек, и мы остаемся ночевать в его жилище.
Она опять опускается вниз, и у меня все там разрывается. Мгновенно научившись дышать через нос, она больше не задыхается.
Утром, лежа в трусиках, без лифчика, рядом со мной, она говорит:
— Алеша, моя сестра хотела бы провести с тобой время и выйти куда-нибудь.
— Без тебя? — шучу я.
Как близко я бью, по касательной. Она улыбается, целуя мою щеку.
— Со мной.
— Она темпераментная?
— Саша говорит, что очень.
— Он большой ценитель? А ты как думаешь?
— Не знаю, я с ней не пробовала.
Меня удивляет такое построение фразы. Она как чувствует:
— Алешенька, это была шутка. Может, ее с кем-нибудь познакомить?..
Я задумываюсь.
— Хорошо. Тогда давай познакомим ее с моим братом и поедем пообедать в «Архангельское».
— Я так хотела туда попасть еще раз!..
Мы договариваемся на вечер на воскресенье. Лита вся сияет.
— Что ты такая радостная? Чему ты так сияешь?
— Я так давно мечтала, чтобы Вера узнала тебя. Какой ты на самом деле.
— А тебя не смущает, что у нее есть кавалер?
— Он гораздо старше ее, и она всегда хотела встречаться с современником.
— Ровесником, ты имеешь в виду.
— Да, Алешенька, как ты чувствуешь…
— Толку только от этого мало.
— Почему?
— Ты лежишь в постели рядом со мной!..
Она обнимает меня и вжимается голой грудью. Раньше у нее была привычка спать в лифчике. Пока я не объяснил, что это стесняет дыхание, не дает отдыха груди и оставляет след на коже.
Я занимаю машину у Марека, мы заезжаем за Верой и по пути забираем Максима.
— Здравствуй, Лита, — говорит он.
Я представляю брата Вере, а ее — ему.
— Здравствуйте, Максим, — говорит Лита.
Лита едет самая радостная и гарцует на сиденье. Ей очень нравится, когда я веду машину, и особенно эту.
— Откуда такое чудо? — спрашивает Максим.
— Приятеля.
— А если остановят?
— На ней консульский номер. И потом, если бы у моей бабушки были… то она была бы дедушкой.
Он смеется и напоминает, кто меня этому научил.
— Ты же ничему хорошему не научишь, — шучу я.
Он одет в серебристо-голубой пиджак, галстук в тон к нему и свежо выглядит.
Максим заводит какой-то эзотерический разговор с Верой о космической медицине, и я выключаюсь из необходимости вести «светскую беседу» и наслаждаюсь скоростью.
В уютной части ресторана нас ждет сервированный стол. Ресторан еще пуст, мы приехали к шести. Музыка начинается в семь.
Максим, как примерный мужчина, начинает разливать, предлагать, ухаживать — словом, ведет себя как джентльмен. Мне далеко до его лоска. До его класса.
Лита спрашивает взглядом, можно ли ей несколько глотков шампанского, остальные делают вид, что ничего не замечают. Я смотрю вопросительно на ее сестру, которая через все это с ней проходила и прошла. Вера просто говорит:
— Алеша, она так долго мечтала с вами встретиться, что я думаю — немножко можно.
— За встречу! За великолепную четверку! — подытоживает Максим, и мы поднимаем бокалы. Начинают все с шампанского. Разговеваются. А есть ли такое слово? Вернее, такая форма глагола?
Максим рассказывает анекдоты, и мы все смеемся. У него это великолепно получается. В ролях. Вообще он может быть весьма очаровывающим, когда хочет.
Лита незаметно, украдкой, рассматривает его. Я столько ей рассказывал о Максиме, что ей интересно, какой же он наяву?
Лите нравится и стол, и шампанское, и то, что они — наши гости. Мои гости, утверждает ее восхищенный взгляд.
— Вы знаете, Алексей, — говорит Вера, — я никогда не каталась в иностранной машине. Это так приятно.
Я не знаю, что сказать.
— Я тоже, — говорит Максим. — По этому случаю позвольте пригласить вас на танец.
Мы все смеемся. Они уходят танцевать. Музыка началась, вечер был пущен.
Лита с нежностью смотрит на меня:
— Алеша, а ты когда-нибудь пригласишь меня танцевать?
— Когда решусь…
Она не говорит: а мы никогда не будем танцевать? Мне нравится ее выборность в словах и избирательность — в этот раз. Синтаксис фразы…
— Не знаю, — говорю я.
— А что я должна сделать, чтоб ты узнал? — очень мягко и вкрадчиво спрашивает она.
Я смотрю на нее долгим и внимательным взглядом.
— Не задавать мне таких вопросов, — отвечаю я.
— Хорошо, Алешенька, извини меня, пожалуйста.
Максим с Верой возвращаются. И Вера, не подозревая, начинает предлагать мне пригласить Литу танцевать. Лита обрывает ее взглядом, делая страшные глаза.
И Максим предлагает новый тост. Мы выпиваем водку, дамы шампанское, и они уходят привести… прически в порядок.
(Хотя у них и так все в порядке.)
— Я что-то недопонял, — говорит Максим, — или не понимаю — а как же помолвка?
— Помолвка расстроилась, — отвечаю я.
— А Вика тоже расстроилась?
— Она в Прибалтике.
— Мы так торжественно праздновали тогда в ресторане!.. Она уже знает?
— Естественно. Я не играю в игры.
— Чья идея была?
— Не помню, общая.
— Общих идей не бывает. Она была в тебя влюблена.
— Понимаешь, жизнь такая штука, что никогда не знаешь…
— Ты мне не рассказывай, какая жизнь штука. Кто тебя ей учил?!
— Я же говорю, что ничему хорошему не научишь. Может, я поэтому и несчастлив, что ты учил?
— Я тебя, кстати, познакомил с Викой.
— Очень приятно. Максим, ты будешь бороться сейчас за равные права с Викой или нальешь и мы выпьем?
— Выпить — с удовольствием, а закусить — с еще большим.
— Узнаю брата!
— Брата — узнаю!
Я запиваю водку шампанским.
— Ты единственный, кого я видел, кто так делает. Как ты можешь?!
— Легко, — говорю я и вспоминаю оригинал.
Дамы возвращаются. Я вижу у Веры свежую помаду на губах. У нее красивая прическа. И вся она расцветшая, зрелая женщина. Но Максим себя ведет настолько дружески и отдаленно, что вызывает у меня сомнения в успехе знакомства и нашего предприятия.
