6. Завтрак в гостинице. Эту фотографию сделал Ной. Олена, Которая-Не-Ест и Итальянская Принцесса сидят вокруг стола в красивом, освещенном солнцем зале. Олена улыбается, но улыбка не может скрыть выражение легкого ужаса, не сходившего с ее лица на протяжении всего путешествия.
Ной вдохновляет девочек на то, чтобы они съели все до конца, поскольку это последняя еда, которую им не придется нести самим. Вдохновленная его речью, Таскани взяла круассан, разрезала его, разложила ломтики в форме звезды и потом съела половину.
7. Покупка продовольствия. Ной в супермаркете толкает громадную тележку. Таскани и Октавии нигде не видно.
Они появились, когда он уже подошел к кассе. Наверху обнаружился магазин одежды, по их словам, «дешевка, похуже, чем „Гэп“» 22.
8. Утро, тропинка, уводящая вверх, холмы в окрестностях Марселя. Таскани держит рюкзак как вечернюю сумочку, усилием воли скрывая ее вес, словно позирует на фотосессии. Рядом под весом собственного рюкзака изнывает потная и красная от натуги Октавия.
9. Проводник Бену поправляет Таскани ремешок. Картинная поза: одна мускулистая рука опирается о большой валун, другая обнимает Таскани за талию. Загорелые пальцы почти отсвечивают розовым. Стоящие поодаль Олена и Октавия внимательно за ними наблюдают.
Таскани и Октавия (как Ной подозревал, и Олена) прониклись к Бену пылкой страстью. Ною приходилось напоминать себе, что, может быть, все дело в том, что тот француз и их проводник. Еще он отец двоих детей. Может, они чувствуют себя защищенными. Какая разница.
10. Бену во главе отряда ведет их к вершине первой на их пути горы. Он – сама целеустремленность, немного похож на собаку породы бордер-колли.
От Олены Ной слышал, что Бену в восторге оттого, что его наняла англоговорящая группа. Хотя он покорил большинство мировых вершин, ему не выпадало случая попрактиковаться в английском с тех пор, как он учился в лицее. Помня об этом, он нашел смешные английские тексты и выучил несколько фраз. К несчастью, со времен лицея Бену позабыл все, что знал по-английски, так что продвинутые слова и выражения были единственными словами, которыми он владел в рамках английского языка. Три или четыре раза в день он их останавливал, начинал: «Было бы лучше, если бы…» – и не знал, как закончить фразу.
11. Время обеда. Которая-Не-Ест и Итальянская Принцесса поснимали шерстяные свитеры и разлеглись на скале в бикини. Далеко внизу синеет Средиземное море. Бену и Ной режут колбасу. Бену выглядит подавленным.
Ной только что сообщил Бену, что смысл поездки в том, чтобы научить девочек говорить по-французски, так что его английский не понадобится.
12. Ной и Бену на гребне холма вглядываются в горизонт.
Хотя со стороны кажется, что они – сама галантность, словно рейнджеры, решающие, по какой тропке лучше отправить женскую часть отряда, Бену и Ной так и не смогли найти общего языка. Бену робел от безукоризненной речи Олены и согласился говорить с девочками только по-французски, однако, не желая мириться с тем, что английский ему впрок не пошел, он решил приберечь свой бессвязный и изощренный монолог для Ноя. Ной, изнывая от жаркого солнца и тяжелого груза, передразнивал Бену, переводя его фразы типа «было бы лучше, если бы не было хуже» на такой же ломаный французский.
13. Лагерь, первая ночевка: Которая-Не-Ест и Итальянская Принцесса сидят на коленях, уставившись на маленький костерок, всем своим видом выражая протест против действий Бену, всьтающего в котелок с йодированной водой полпачки сухого супа.
14. Мастерский снимок ночного неба, сделанный Оленой. Силуэт палатки Ноя и Бену вырезает на звездном занавесе треугольник мрака.
Ной разделил палатку с Бену; днем он то и дело напоминал о своем присутствии и раздражал Ноя, ночью он не давал забыть о своем присутствии и раздражал Ноя несказанно. У него был удивительный, вероятно, годами тренировок отработанный храп. В начале ночи это был быстрый, ритмический посвист, напоминавший дыхательные упражнения дзэнского монаха Лемазе. Затем постепенно Бену вошел в раж, и его кашляющие всхлипы звучали с нарастающей и затем ниспадающей мощью на манер сирены, демонстрирующей пример доплеровского эффекта. Проворочавшись без толку несколько часов, Ной решил попробовать перевести Бену в состояние более легкого сна. Сначала он потряс палатку. Потом самого Бену. Наконец прибегнул к помощи звуков. «Тихо»,-громко шепнул он. Потом заорал: «Тихо!» Под конец его осенило: перевести на французский. «Силянс!» Он постарался прибавить еще и парижский акцент. Бену притих, и Ною в конце концов удалось заснуть.
15-48. Несколько дюжин фотографий колонок – марсельских фьордов в обрамлении буйной зелени.
искрящейся голубой воды, первобытных деревьев, вонзивших корни в песчаные дюны, словно корявые великаны, и т.д. и т.п.
49. Еще один панорамный снимок. На горизонте видны Олена и Бену, они с энтузиазмом взбираются наверх. Октавия отстала на несколько сотен футов. Сильно замешкавшаяся Таскани загородила полфотографии.
Бену посоветовал Ною занять позицию «замыкающего», а поскольку Таскани через каждые несколько шагов останавливалась и жаловалась, «замыкающий» «замыкал» колоссальное пространство. На все жалобы Ной отвечал однообразно: «Нет, мы не можем вернуться… нет, здесь нет другой дороги». Они шли к побережью через горы, огибая глубокие ущелья, наполненные водой из Средиземного моря. К концу дня жалобы Таскани иссякли, видимо, она скрепя сердце пришла к заключению, что из этой чертовой западни можно выбраться, только двигаясь вперед, во что бы то ни стало. Между тем Ной с завистью наблюдал за Оленой и Бену. Он сам хотел идти во главе отряда, чтобы иметь возможность разделить с Оленой впечатление от каждого нового открывающегося перед ними вида. Он мучился ревностью, как если бы ему пришлось держать в кулаке раскаленный камушек, и чувство это было в новинку для парня, который всегда сам бросал своих подружек. Олена была так недосягаема, что он и думать ни о чем другом не мог, как только о том, чтобы убежать вместе с ней в прибрежные горы.
50. Таскани взбирается на скалу. Взбирается на скалу! Ной стоит внизу, всем своим видом выражая готовность в любой момент поймать копну белокурых волос и стройные ножки, в случае если Тасканы упадет.
Поскольку Таскани возвращается целой и невредимой, этот снимок Ной увеличит и подарит доктору Тейер. Таскани взбирается на скалу. Скала покоряется Таскани. И, весьма кстати, Ной тут как тут, чтобы ее подстраховать. Хорошая реклама.
51. Лагерь, ночь. Олена сделала этот снимок, чтобы запечатлеть трогательный момент: Таскани и Октавия едят из пригоршень сухое молоко. Они хихикают и притворяются, что бросают друг в друга порошком. Ной и Бену стоят возле костра, скрестив на груди руки, и напряженно о чем-то дискутируют.
Запасы пищи подошли к концу.
52. Утро. Ной и Олена надевают пустые рюкзаки и прощаются с Таскани, Октавией и Бену. Их бодренькие улыбки – слабое прикрытие подспудного чувства вины и озабоченности. По мнению Ноя, вот такие же лица были у дровосека и его жены, когда они бросили в лесу Ганса и Гретель.
До каланок никак нельзя было добраться на машине, что и впрямь прибавляло им величия, но вместе с тем значило, что пеший путник мог без помех представлять себя единственным человеком во вселенной. Было решено отрядить Ноя и Олену за продовольствием. Или, точнее, найти дорогу и город с магазином. Бену должен был остаться с девочками. Официально это называлось «день на отдых». Ной и Олена оставили их с несколькими горстями сухого молока и половиной литра воды.
53. Лесистая местность, типичный французский пейзаж. Простор, зеленые холмы, никаких признаков цивилизации.
54. То же самое.
55. То же самое.
56. Изумрудно-зеленые холмы Прованса. Невесть откуда взявшаяся крепость. Олена поднимает руку в приветственном жесте.
Крепость оказалась единственной во Франции тюрьмой строгого режима. К стенам, поверх которых была натянута колючая проволока, подходили очень медленно и всячески показывая, что у них нет дурных намерений, – вдруг примут за мародеров или сбежавших заключенных и пристрелят – кто их знает, как у них, в Провансе, принято поступать с беглыми арестантами.
57. Стоя перед входной дверью, Ной чешет в затылке.
Нигде не видно звонка.
58. Несколько часов спустя: Олена, радостно улыбаясь, карабкается на холм. На поясе у нее болтается несколько тяжелых черных пакетов.
