Второй голос. Мэри Энн Сейлорс ласково шепчет про себя, глядя на Ларегиб-хилл из спальни, в которой она родилась…
Мэри Энн Сейлорс (вслух). Весна на Ллериджибе, солнце, и я молода, как прежде, и это земля обетованная.
Хор детских голосов берет внезапно и дружно долгую, высокую, радостную протяжную ноту.
Первый голос. А у Вилли Нилли, почтальона, в его темной и шипящей, сырой, пахнущей чаем, наполненной паром, крошечной кухонке, где булькающие чайники, выстроенные в ряд, трепещут и пританцовывают, миссис Вилли Нилли отпаривает конверт с письмом мистера Эдвардса к миссис Мевенви Прайс и читает его вслух Вилли Нилли у маленькой полоски весеннего солнца, протиснувшегося сквозь единственное, запечатанное окно, в то время как забытые грязные куры у черного хода плачут и хнычут о любимом черном, как болото чае.
Миссис Вилли Нилли. Манчестер Хауз, Ллериджиб. Покупайте только у нас: мистер Мог Эдвардс (последний из Туллов), торговец полотном, галантерейщик, мастер-закройщик, костюмер. Вестэндовские неглиже, дамское белье, платья дневные, вечерние, подвенечные, пеленки. Одежда на все случаи жизни. Недорогие костюмы для работающих в сфере сельского хозяйства. Комплектуйте свой гардероб! Среди наших постоянных клиентов министры по делам религии и юстиции. Примерка по предварительной записи. Следите за рекламой еженедельно — в Тулл Багл. Дорогая Мевенви Прайс, моя нареченная на небесах невеста…
Мог Эдвардс. Я люблю вас так, что лишь смерть может разделить нас, и тогда мы будем вместе на веки вечные. Новая партия лент всех цветов радуги пришла сегодня из Кармартена. Я хотел бы украсить одной из них, белой, ваши волосы, но это невозможно. Мне приснилось прошлой ночью, что вы, промокшая до нитки, сидели у меня на коленях, когда преподобный Дженкинс шел вниз по улице. Я вижу у вас на коленях русалку, — сказал он и приподнял шляпу. Он истинный христианин. Не как Черри Оуэн, который, так утверждают, сказал, что вы крутите задом. Торговля идет плохо. Полли Гартер купила две подвязки с розочками, но она никогда не носит чулок, спрашивается, какая тогда от этого польза. Мистер Вальдо пытался всучить мне женскую, но очень большого размера, ночную рубашку, которую он якобы достал, и мы знаем где. Продал несколько булавок Тому Сейлорсу, ему нечем было ковырять в зубах. Если так пойдет дальше, придется идти по миру. Мое сердце в вашей груди, а ваше в моей. Да пребудет всегда с вами Господь, Мевенви Прайс, и да сохранит он вас для меня в своем небесном дворце. Но мне уже пора. Вечно Ваш. Мог Эдвардс.
Миссис Вилли Нилли. И потом крошечный штампик «Покупайте у Мога!!!»
Первый голос. И Вилли Нилли, грохоча ведрами, несется назад в трехместную будку под названием «Палата общин» позади дома, где куры квохчут и озираются в неожиданном весеннем солнцевороте.
Второй голос. Заглушающие все своим гомоном, чайки несутся вниз к причалу, где рыбаки протыкают и подпирают небо внизу, и пристально вглядываются в море, полное рыбы, гладкое до самого конца своего, где оно, покачиваясь, сливается с небом. Зеленые бумажки и золотые монеты, табак, консервированный лосось, шляпы с перьями, горшки с рыбьим жиром, теплые вещи на зиму — все это скачет и переливается яркими и неуловимыми блестками и принимает форму рыб, когда проходишь по холодным приморским улицам. Но синими ленивыми глазами всматриваются рыбаки в ту молочную шепчущую воду без единой морщинки или рябинки, в море, застывшее, прежде чем дохнуть жаром огромных драконоподобных пушек и обрушить на город тайфун.
Рыбак. Слишком бурное сегодня море для рыбы.
Второй голос. И рыбаки благодарят Бога и моряка, душа которого переселилась в чайку, за удачу, и идут, молчаливые, по вялому мху на вершину холма от тихого неподвижного моря в «Объятья Морехода», как дети…
Школьный звонок.
…хлопающие в ладоши и выбегающие стремглав с криками из школы на грязный двор. И капитан Кэт в своем окне повторяет ласково про себя слова их песни.
Капитан Кэт
(в такт песни)
Джон Крэк, Флосси Снейл, вдвоем,
Ребенка макнули в ведро с молоком,
И спорят теперь Снейл и Крэк
Оставить его там иль нет.
Кричит Флосси Снейл, теперь я,
Я выну его из ведра;
Ей Крэк отвечает, потом
В лоб чмокну его — и в ведро.
Джон Крэк, Флосси Снейл, вдвоем,
Ребенка макнули в ведро с молоком,
И спорят оставить его или нет,
Он пьет там, как воду, и портер и эль.
Решили все ж оба, и Флосси и Джон,
Ребенку, ребенку в ведре с молоком,
Полезен, конечно, напиток спиртной.
Долгая пауза.
Первый голос. Ясно слышно, как поет небо над Молочным Лесом. Это «Весенний шелест».
Второй голос. Подвыпившая компания распевает на кладбище Бесезды, весело, но негромко.
Первый голос. Растения, над голосами, переплетаются, любят.
Второй голос. И до хрипоты лают собаки.
Первый голос. Миссис Огмор-Причард извергается в аккуратный носовой платочек и гоняется за солнечным зайчиком с веником, но даже она не в силах помешать весне: в одной из маленьких чашечек для споласкивания рук проросла примула.
Второй голос. Миссис Дай Брэд первая и миссис Дай Брэд вторая сидят на улице около своего дома на Донки Лейн, одна мрачная, другая аппетитная, как слива, блаженствующая в лучах яркого новорожденного солнца. Миссис Дай Брэд вторая вглядывается в хрустальный шарик, который она хранит в подоле грязной желтой ночной рубашки, — шарик, такой же тяжелый, как ее темные бедра, между которых он болтается.
Миссис Дай Брэд вторая. Позолоти-ка ручку из хозяйственных денег. А-ах!
Миссис Дай Брэд первая. Что ты там видишь, радость моя?
Миссис Дай Брэд вторая. Вижу перину. И три подушки на ней. А над кроватью — вышита надпись. Не могу прочесть, что там написано, все закрыто густыми облаками. Вот они уходят. «Бог — это любовь» гласит надпись.
Миссис Дай Брэд первая (радостно). Это наша кровать.
Миссис Дай Брэд вторая. Она исчезла. Солнце вертится, как волчок. Кто это идет от солнца? Это волосатый маленький человечек с огромными розовыми губами. У него проницательный взгляд.
Миссис Дай Брэд первая. Это Дай, это Дай Брэд!
Миссис Дай Брэд вторая. Т-чш. Перина плывет назад. Человечек снимает ботинки. Стаскивает через голову рубашку. Бьет себя кулаком в грудь. Он взбирается на кровать.
Миссис Дай Брэд первая. А дальше, дальше?
Миссис Дай Брэд вторая. В кровати две женщины. Он смотрит на них обеих, наклонив голову набок. Свистит сквозь зубы. Теперь он обнимает одну из женщин.
Миссис Дай Брэд первая. Которую, которую?
Миссис Дай Брэд вторая. Больше ничего не видно. Опять все заволокло облаками.
Миссис Дай Брэд первая. Ох уж эти противные облака, чтоб их разорвало!
Пауза.
Стихает пение детей.
Первый голос. Все утро поет. Преподобный Эли Дженкинс, начавший свой утренний обход, стоит у богадельни и слушает, как Полли Гартер скребет полы для сегодняшнего вечера танцев профсоюза матерей.
Полли Гартер
(напевает)
Я любила парня, его звали Том,
Он был сильный, как медведь, высотою
с дом.
Я любила парня, его звали Дик,
Он был толстый, как бочонок, трудно
обойти.
А потом любила парня, Гарри звали все его,
Он высокий был и статный, сладкий
пирожок;
Но кого во сне я вижу, думаю о ком,
Вилли Ви, малыш мой милый, спит
глубоким сном.
Ну конечно, Гарри, Томми, Дик,
все были хороши,
Никогда уже, пожалуй, мне не знать
такой любви;
Но когда садилась, помню, на колени
к Вилли Ви,
Становились явью тут же все девические сны.
А теперь со всей округи парни бегают
за мной,
Знают, что земля ложится как перина
под спиной,
И когда люблю любого,
Джонни с фермы, Джека с моря,
Пока тешутся они, думаю, что Том и Дик
И конечно, Гарри тоже, были
выше и моложе,
И когда лежу я с ними, то мечтаю,
ясно вижу
Милого малышку Ви, он не встанет из земли.
Ну конечно, Гарри, Томми, Дик,
все были хороши,
Никогда уже, пожалуй, мне не знать
такой любви.
Но когда садилась, помню, на колени
к Вилли Ви,
Становились явью тут же все девические сны.
Преп. Эли Дженкинс. Слава тебе, Господи. Мы музыкальная нация.
