– Это что, и есть дискотека? – спросил я у Змея, не сумев сдержать улыбки.
Судя по недоуменному лицу Тэлы, она тоже ожидала увидеть нечто другое.
Змей повернулся ко мне и бросил:
– Возмущаться не надо. Не забывай, что ты здесь чужой.
Зал потихоньку начал заполняться людьми. Как я заметил, на каждую сельскую девушку приходилось по два деревенских парня с такими выражениями лиц, что мне становилось не по себе. Розовощекий толстый парень, который, видимо, исполнял роль диджея, поставил в магнитофон кассету. Из колонок послышался треск, затем непонятный свист, и наконец старая песня группы «Мумий Тролль» про дельфинов. Музыка была медленной, поэтому все разбились по парам, а те из парней, кому пары не достались, стояли кучей в углу и, как мне казалось, злобно смотрели на нас. В конце концов один из них подошел к нам и пригласил Тэлу на танец.
Змей вытащил из кармана сложенный в несколько раз листок и, развернув, протянул мне:
– Держи.
На листке была небольшая горка сушеной конопли. Я потянул носом исходящий от нее запах и спросил:
– Где взял?
Достав из кармана папиросу «Сальве» и вытряхнув из нее табак, Змей доверительно сказал мне:
– Купил. Мы же, собственно, за этим и приехали. Тут в каждой хате выращивают. Три стакана взял. У нас в деревнях вообще знаешь как? Два развлечения есть – водка и «варенье». Кто не пьет, тот курит.
– Мгм, – вздохнул я. – А что, здесь дешевле, чем в Одессе?
– Раза в четыре, – хмыкнул Змей. – И качество лучше. Здесь один косяк толпу убивает.
– А здесь разве можно? – боязливо спросил я.
– Не будь дураком, – поморщился Змей. – Глаза разуй.
Я внимательно посмотрел на парней, оставшихся без пары, и увидел, что они делают то же, что и Змей.
Песня закончилась, и началась другая, более ритмичная. Тэла вернулась к нам и стала наблюдать, как Змей набивает папиросу.
– Этот бычок деревенский, – усмехаясь, сказала она, – все меня гладить пытался. Отвечаю, что он меня хочет.
Мне стало очень неприятно. Я вспомнил, как вчера, жутко стесняясь, решился наконец-то поговорить с ней начистоту.
– Почему ты выбрала меня в тот вечер? – спросил я. – Неужели все в самом деле произошло спонтанно? Я теперь в это не верю. Скажи честно – тебя попросил Андрей?
Маша скорчила гримасу:
– Что значит «попросил»?
– То и значит, – резко сказал я. – Попросил переспать со мной. Да?
Тэла окинула меня ледяным взглядом, и я понял, что совершил ошибку, поставив вопрос так прямо.
– Я не проститутка, – зло произнесла она. – Меня не подкладывают под парней!
– Прости, пожалуйста, – смутился я. – Ты ведь знаешь, что я всегда говорю не подумав. Прости.
Маша долго смотрела мне в глаза и наконец улыбнулась.
– Ладно. Но в одном ты прав. Андрей действительно рассказал мне о тебе – о парне с кучей комплексов – и намекнул – намекнул, но не попросил, что было бы неплохо тебя немного раскомплексовать. Про секс вообще речь не шла.
– Ну а как же тогда?.. – недоуменно спросил я.
Тэла громко расхохоталась и воскликнула:
– Какой ты все-таки глупый! Ты мне понравился. Просто понравился, вот и все!
И я поверил ей. Больше к этому вопросу мы не возвращались, но сейчас мою душу отчего-то грызло чувство, похожее на ревность. Это очень пугало меня, ведь я любил Аню, а никак не Тэлу.
– Идите сюда, – позвал Змей своих знакомых. С ними подошел и тот парень, который танцевал с Машей. Его звали просто Вася.
Через несколько минут, когда все было скурено, Тэла, повернувшись ко мне, бросила:
– Ты зря не захотел.
– Каждому свое, – нахмурившись, сказал я.
Ее сельский ухажер, оттеснив меня локтем, звучно сплюнул на пол и стал жевать семечки, не отводя от Тэлы сального взгляда. Через некоторое время у большей части присутствующих появились глуповатые улыбки; то тут, то там периодически возникал чей-то смех. Снова зазвучала медленная музыка, и я, решившись, обнял Машу и увел ее танцевать, на мгновение опередив Василия.
– Пф, – выдохнула Тэла, обняв меня за талию, – наконец-то ты перестал тормозить.
Я что-то невнятно промычал. К концу песни объятия Маши стали другими, и я с ужасом понял, что мне это страшно нравится. С ужасом – потому что в этот миг Аннушка как-то отдалилась от меня. В этот миг была только Тэла, которая жарко целовала меня и которая, как ни крути, была моей первой девушкой, с которой я…
Наклонив голову, я ответил на ее поцелуи, краем глаза заметив злобную гримасу Васи, наблюдавшего за нами. Словно специально для нас кто-то выключил свет. Дальше мы целовались в темноте.
– Идем в дом, – сказала Тэла, растягивая слова.
– Идем, – быстро произнес я.
Воспользовавшись мраком, мы выскочили на улицу и, продолжая целоваться, пошли к дому, а там сразу же повалились на кровать.
– Давай, – с придыханием сказала Маша через несколько минут.
И сразу же дверь распахнулась, и в нее влетел громко орущий Змей.
– Какого черта вы здесь? – закричал он, размахивая руками и матерясь. – Я вас, дебилов, должен по всему селу искать?
Из его бессвязных криков мы поняли, что в наше отсутствие у него завязался конфликт с каким-то, как он выразился, «толстым дегенератом». Постепенно вмешалось еще несколько человек, и Змей, держась рукой за разбитый нос, бежал с поля битвы, как Наполеон из России.
Тэла стала успокаивать его, а я, словно избавившись от колдовских чар, выбежал во двор и бухнулся на колени. То, что чуть не произошло сейчас, казалось мне теперь таким омерзительным, что я стал колотить кулаками по земле. Было ужасно стыдно перед Аннушкой, и я, стоя на коленях и чувствуя холодок, ползущий по спине, дал клятву Богу, в которого, честно говоря, не очень-то верил:
– Клянусь тебе, Бог, никогда больше такого не повторится! Только с Аннушкой. А если я нарушу клятву, то пусть умру от СПИДа.
Поднявшись с колен, я подумал, что последняя фраза была слишком сильной, и сказал так:
– Пусть со мной случится какое-нибудь несчастье.
Мне сразу стало легче. Я глубоко вздохнул и несколько минут простоял, глядя на звезды. Под моими ногами что-то зашуршало.
– Мяу!
Я взглянул вниз и обомлел. Рядом со мной крутился мой утренний нахальный котенок, полосатый и совершенно живой. Почувствовав себя совершенно счастливым, я схватил его и стал целовать в усатую мордочку. Котенку это не понравилось, и он начал брыкаться.
– Никуда тебя не пущу, – сказал я, прижимая его к себе. – Вместе поедем.
Где-то вдалеке послышались голоса. Возле меня появился Змей и стал тревожно прислушиваться.
– Похоже, они к нам идут, – шмыгнув носом, сказал он. – Надо поскорее уходить.
Как я уже понял, особенной смелостью Змей не отличался. Впрочем, и мне не хотелось геройствовать. Схватив рюкзаки, мы выбрались из села окружным путем и не спеша зашагали по дороге. Я старался держаться от Тэлы подальше.
Примерно через час нам захотелось спать, и мы, обнаружив уютное место возле небольшого пруда, устроились там, положив под себя майку и свитер Змея, которые он таскал в рюкзаке.
Но заснуть я смог далеко не сразу. В голове водили хороводы сотни самых разных мыслей. Вскоре, устав ворочаться с боку на бок, я тихонько позвал Тэлу:
– Маша, ты спишь?
– Сплю, – сонно сказала она. – Что ты хотел?
– Как переводится на русский язык предложение «Куточок передплатника»?
– Неправильно ударение ставишь, – буркнула Тэла, не открывая глаз. – Уголок подписчика.
– Какого подписчика? – изумленно спросил я.
– Понятия не имею. Подписчика газеты, например.
– Вот как, – недовольно хмыкнул я. – Уголок подписчика газет. Ерунда какая-то.
Земля была теплой и приятно пахла. Котенок, которого, несмотря на возражения Тэлы, я засунул в рюкзак, наконец затих. За ним заснул и я.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
19 октября 1999 года, вторник
РАССКАЗЫВАЕТ АНДРЕЙ ШОРОХОВ (ЩОРС)
Вот мы, все семеро.
Мы стоим, нахмуря брови, и смотрим в объектив фотоаппарата. Улыбаюсь только я и Илья, остальные хмурятся – яркое солнце слепит глаза.
Крайний слева на фотографии – Глеб. Он в темных очках, с бритой головой, в черном пиджаке и похож на тех бандитов, которых показывают в современных сериалах. В одной руке он держит сигарету, а другой обнимает за плечи Илью.
Илья стоит рядом с ним, как всегда. Он, пожалуй, и правда красавец. Во всяком случае, его мускулистое тело и мужественное лицо производят впечатление. Илья смотрит на Лешу и улыбается.
Третий слева – я. Я присел на корточки и усмехаюсь. Мои волосы взъерошены – дует ветер.
Около меня стоит Денис в своей неизменной джинсовой куртке. Его брови нахмурены больше обычного, и от этого он кажется очень сердитым.
Кирилл стоит почти в центре. Он повернул голову к Максиму и что-то ему говорит, поэтому на фотографии у него раскрыт рот и глупое выражение лица.
Предпоследний – Леша. Он тоже сидит на корточках, но опустил голову вниз, и его лицо видно плохо. Зато хорошо виден большой серебряный крест, висящий на шее.
