Ты не знакома ни с кем из соседей и никому не интересна. Им всем по восемьдесят пять, и у них нет канала HBO. Можно броситься в мусоропровод — тебя найдут шесть дней спустя, истекающую кровью на куче подгузников для взрослых, и реакция будет одна: «Ась?» После чего они всем домом соберутся решать, как разумнее избавиться от тела.
Если ты за целый день ни разу не позвонишь родителям, они подумают, что ты занята на работе, помогаешь подруге восстановиться после легкой операции или семнадцать часов кряду трахаешься с бойфрендом. Часовой бойкот на задах культового сооружения больше не привлечет к тебе внимание родителей.
Помнишь, ты обнаружила, что у отца есть книга «Как исчезнуть, чтобы тебя никогда не нашли»? Конечно, он просто искал новые и оригинальные способы мышления, принципы, которые мог бы применить в работе, но ты ясно осознала, что есть еще одна печальная возможность потерять любимого человека, кроме смерти. Ты уже поняла, что у отца болезненное воображение, но в твоем представлении он был счастлив настолько, насколько это доступно ему по природе, и тебя это в какой-то мере успокаивало. Находка предполагает обратное, и ты решила на ней не зацикливаться.
Настало время, когда вы с родителями поменялись ролями. Теперь мама пытается поговорить с тобой, а ты думаешь о своем. Отцы, полагаешь ты, должны сами пройти через отцовские проблемы. Теперь ты всегда засыпаешь раньше сестры: ты подбрасываешь ее до станции метро и смотришь, как она исчезает под землей. О том, что она потрясающе танцует, ты узнаешь от друзей, которые встречают ее на ночных вечеринках.
Ты всегда страдала от чувства отчуждения. Трудно сказать, что это: проявление болезни или осознанная реакция (первое допускают уже двое врачей, отец же все время повторяет: «Ты меня слушаешь? Я чувствую, ты опять куда-то уплываешь»). Как бы то ни было, липкий ужас, который охватывал тебя девятилетнюю ночами, сейчас иногда остается на целые дни.
— С тобой такое бывает: ты занимаешься сексом, но ничего не чувствуешь, зато видишь себя сверху, как в кино? — этот вопрос ты задаешь своей подруге Джемайме, позируя ей нагишом на диване.
— Э-э, нет, — отвечает она. — Довольно грустно. Ты с кем-нибудь уже консультировалась?
Все говорят тебе, что ты похожа на свою тетю: тот же нос, тот же зад, и обнимаетесь вы одинаково — как чересчур усердная коала. Однажды тетя рассказывает тебе, как начала встречаться с будущим мужем. Она знала, что у него есть и другая девушка, но он ей все равно нравился. Однажды вечером он вышел за пивом, а когда вернулся, она притворилась спящей. Ей просто хотелось посмотреть, что он сделает. Накроет ее одеялом? Будет ходить взад-вперед, словно ее тут нет, сделает важный звонок? Или станет смотреть на нее спящую?
Ты решила продолжить семейную традицию. Как раз на прошлой неделе ты испробовала этот метод на своем бойфренде, и результат тебя разочаровал.
Дело в том, что после того самого первого минета ты не можешь расслабиться во время секса. Каждое свидание ты воспринимаешь как первый визит нового терапевта-практиканта. Тебе неловко, тягостно и немного зябко. Наконец ты осваиваешь кое-какие словечки и позиции, благодаря которым процесс протекает легче, и каждый раз ты включаешься в него с благим намерением не смотреть на себя со стороны, как застывший в дверях детектив.
И все равно ты по-прежнему убегаешь.
Один из способов бегства — долго-долго принимать душ, пока тот, кто тебе будто бы нравится, сидит на кровати и смотрит видеоролики в компьютере.
Другой способ — подхватить инфекцию мочевых путей и, после нескольких часов затрудненного мочеиспускания в клозете размером с ведро, выскользнуть в одной ночной рубашке и вернуться к родителям. Мама приготовила антибиотики и клюквенный сок, но уже ушла спать.
Третий — в тумане от таблеток вызвать такси, приехать домой в шесть утра и обнаружить, что все ценные вещи забыты на квартире у мужика, который не просыпается раньше двух, а звонком по телефону его из наркотического сна не вытащить.
Или сбежать утром, чтобы помедитировать, а потом снова забраться в постель, как ни в чем не бывало. Вариант — просто помедитировать.
Что еще можно попробовать? Сказать, что больна. Сказать, что упала на улице — споткнулась в неудобных туфлях. Сказать, что задерживаешься на работе, пишешь во все лопатки. Сказать, что опять заболела. Сказать, что болеешь очень часто. Отключить телефон, а потом сказать, что оставила его у себя на кровати. Уйти на работу и провести там весь день. Слушать песню Тейлор Свифт про танцы под дождем. Но не бегать трусцой. Не бегать трусцой ни за что.
Скоро ты почувствуешь, что ситуаций, понуждающих тебя к бегству, все меньше и меньше. Оказывается, на работе ты целый день остаешься самой собой, в границах своего тела, не думая о том, кем ты кажешься окружающим. Ты — инструмент, который наконец-то используют по назначению. Это многое меняет.
И вот однажды ты встанешь ночью пописать, а тебе скажут: «Только не уходи», — и ты захочешь прыгнуть назад. Ты подумаешь: такие штуки случаются только с персонажами Дженнифер Гарнер, так? Но это случилось с тобой, и случается постоянно, даже когда ты плачешь, или ужасно ведешь себя, или показываешь ему, что организатор праздничных тусовок из тебя самый скверный. Он не ставит никаких условий. Он внимателен к тебе. Он слушает. Кажется, он хочет остаться.
Иногда прошлое просачивается назад, и я снова чувствую себя зависимой и непонятой. Вне собственного тела, но все еще внутри комнаты — считается, так происходит с душой человека сразу после смерти. Ты привыкла распоряжаться ночными часами и проводить их с толком. Это началось в ту сладостную минуту, когда отец перестал указывать, что тебе пора спать, и закончилось, когда ты решила делить кров с другим человеком. Не убьет ли совместное житье твою продуктивность? Когда в последний раз ты до четырех утра испытывала границы своего сознания и гуглила серийных убийц?
Но потом ты вспоминаешь, каким тяжелым был промежуток времени между бодрствованием и сном. Засыпать было почти физически мучительно: твой разум взмывал над телом, как воздушный шарик рвется в атмосферу. Тот, кто рядом с тобой, все улаживает. Он говорит, что ты прожила насыщенный день и теперь пора закругляться. Он помогает тебе заснуть. Людям нужно спать.
Ты выучила новое простое правило: не ставь себя в положение, из которого захочется бежать.
Но если уж ты бежишь, беги назад, к себе, как тот зайчонок — к маме-зайчихе. Ты и есть мама, позже поймешь это сама и будешь очень, очень гордиться собой.
Я хотела бы выразить благодарность людям, которые способствовали написанию и публикации этой книги.
Питеру Бенедеку, моему большому другу и защитнику. Я стольким вам обязана — за то и плачу 10 % своих денег. Дженни Мэриэсис, самой ученой и откровенной женщине в мире, полном завравшихся болванов. Спасибо вам обоим.
Кимберли Уизерспун, спасибо, что побудила меня занять столько места, сколько мне было нужно, и на стуле, и на странице.
Джоди Готлиб, которая неизменно держит марку.
Сьюзен Камил, Джине Сентрелло и всему женскому отряду издательства Random House. Вы чудная компания.
Энди Уорду, ты лучший издатель, о каком только может мечтать девушка, часто использующая слово «влагалище». Твоя бережная, тщательная, высокопрофессиональная работа над книгой сказалась не только на ней. Привет Эбби и Фиби.
Дэвиду, Эстер и всему клану Ремник-Фейнов: ваша дружба и мудрость были как бальзам для моей души. Спасибо за безграничное чувство юмора, ободрение и мацебрай.
Джоане Авиллез, ты нарисовала мир, в котором я хочу жить. Эта книга — документальное свидетельство нашей двадцатипятилетней дружбы.
Айлин Лэндресс, которая помогает мне не свернуть с пути, держать темп и делает очень счастливой.
Дженни Коннер, моей лучшей подруге, с которой мы сообща работаем и нарушаем порядок. Неслучайно после встречи с тобой я перестала терять голос. Спасибо за каждый день. Мак и Коко, я люблю вас!
Моей семье: ваше искусство, юмор и любовь — то, что дает мне стимул писать. Простите, что поступаю так. Лори и Тип, с вами я закончила, по крайней мере, пока вы не умрете. Грейс, а ты еще у меня на крючке.
Тетушкам Сусу и Бонмом, бабушке Дот, дяде Джеку, двоюродным братьям и сестрам, оставившим нас и оставшимся, Рику, Шире и Рэшем.
Джеку Майклу Антоноффу. Эти слова не были бы написаны никогда, если бы не твоя любовь и поддержка. Спасибо, что делишь со мной жизнь и кров.
Изабель Хэлли, Одри Гелман, Джемайме Керк — подругам и музам. Самым смешным и красивым из них.
Сердечное спасибо всем суровым ребятам, с которыми я каждый день общаюсь в Интернете. Они мотивировали меня на самовыражение, без конца испытывали мои силы и подтвердили мою главную надежду: что мир полон родственных душ.
