– Соль кончилась.
Я аж вздрогнул. Но спортсмен этого не заметил, так как внимательно разглядывал свои ботинки.
– У меня имеется запас. С некоторых пор.
– Такая ситуация – мясо почти готово, а тут вдруг соль. Я не могу без соли есть. Говорят, вроде, от стероидов тупится вкус. Хотя ничего подобного, сейчас химия чудеса делает. Вот из вас, – он критично окинул взглядом мою фигуру, – за год можно разрядника сделать.
«Как у него мысли скачут, прямо конкуром».
– Не, спасибо, высокие результаты не греют.
Я удалился на кухню.
– Чё там у нас? На олимпиаду зовут?
– На хуяду.
Прошипел я, роясь в шкафу. Ага, вот эта соль йобаная.
– Ему открывашка к коробке не нужна?
– Хуиндрблиндрдашка!!!
– Вот.
Я протянул пачку.
– Много! Удивился сосед.
То ему мало, то много… Пачка соли смотрелась у него в ладони как спичечный коробок.
– У меня ещё есть, – пришлось успокоить. Правда, он и не особо волновался.
– Я отсыплю пару горстей.
– Слушайте, – меня подутомило это солевое противостояние, – пачка соли – не такая большая потеря для моего бюджета. К тому же, я повторяю – имею необходимый запас.
– Запасы – это хорошо. Запасы – это … – он нихуево призадумался, глядя куда-то в свои спортивные высоты. – Это логистика, – наконец, сформировал он свои мысли вслух.
«Ни хера себе», – я посмотрел на него с опаской:
– Есть что-то общее…
Закрыв дверь, на всякий случай посмотрел в глазок. Потом вернулся на кухню. Чтобы отвлечься, спросил о чем-то кошку.
– Футбол. Извини.
И она замерла перед экраном. Я перевел взгляд на собаку:
– А ты, что, тоже предательски сбежишь за книги?
– Нет. Могу поддержать беседу.
– Давай, поддерживай…
– Как сосед наш?
– Нормально наверное… Чего ему будет? Лбом КрАЗ остановит и не поморщится.
– Метафорично! – похвалила собака.
– Не только же ты у нас кладезь знаний. Хотя некоторые твои идеи переворачивают мое представление об окружающей действительности.
– Например?
– О том, что управлять можно и порядком, и беспорядком.
– Идея, мягко говоря, не нова. В известном смысле она перекликается со знаменитым «Разделяй и властвуй» – основной идеей человеческой политики на сегодняшний день.
– Не сомневаюсь. А что думаешь о геополитике?
– В политике и в гео и в негео всё просто – тот, кто сильнее, делает то, что ему надо.
– А остальные?
– Либо поддакивают и получают возможность урвать что-то, как шакалы у тигра, либо обиженно уходят в сторону и помимо пролёта мимо кормушки, на них ещё все пальцем показывают и дразнятся.
– Здорово объясняешь!
– Наша беда в том, что в потенциале мы, Россия в смысле, вроде как умнее. А когда доходит до конкретных шагов и действий – постоянно лажаем. Из-за этого «потенциала» все проблемы. Нас надо постоянно отвлекать от возможности развития, чтобы мы, не дай бог, не стартанули. Чтобы этого не допустить применяются простые, как «колумбово яйцо», методы, например: нам постоянно говорят о том, что сейчас в первую очередь мы должны сфокусировать все усилия на подрастающем поколении или ещё чего-нибудь…
– А разве это не главное?
– Главное, но ты смотришь тактически, а стратегия этой афёры такова, что подрастающее поколение подрастает всегда.
– Не понял…
– Надо не это. Надо людей, которые за родину живота не пожалеют, а уж они позаботятся о правильном воспитании, но главное, сделают это в контексте множества других задач. Понял?
– Не совсем…
– Нас заставляют катить Сизифов камень. Мы начинаем не с того, точнее нам сужают рамки задачи, и из-за этого сужения решение становится невыполнимым! Так нам вбивают в головы, что мы сами ничего не можем. Но вернёмся к первоначальной мысли. Чтобы поддерживать в нас иллюзию неполноценности, нам надо постоянно об этом напоминать, вот тут всевозможные шестёрки (тут, конечно, очень пригодились наши «братья-славяне» и прочие бывшие друзья) нас задирают по поводу и без. Ну а мы в лучшей своей манере вместо тонкого, «гроссмейстерского» хода – рубим с плеча. И заканчивается всё это вполне конкретным мордобоем.
– С амерами?
– Нет. Те, как всегда, пожертвуют пешками. Это для них естественно.
– Понятно. Ну, а сама как думаешь, что надо людям, чтобы жить хорошо?
– На Руси? – хохотнула собака.
– Да везде. От Севильи, так сказать, до Гренады.
– Это в Испании, значит? – уточнила она с ухмылкой (я уже различаю ухмылку у собаки!).
– Не умничай.
– В первую очередь, надо отменить выборы правительств, президентов и прочей шушеры.
– Как это? Отменить…
– А так! Сама идея выборов базируется не на том.
– А что надо?
– Сейчас дойдём и до этого. Но сначала я про то, что не надо, расскажу.
Вот смотри, кого выбирают? Того, кто популярнее. А что такое популярность? Слово латинское, а к нам пришло из французского языка в значении – «народный». Конкретно в нашем, русском, варианте значит – «любимый народом». А там, где появляется любовь, кончается логика. Моё мнение, что любая руководящая должность – это работа. Сам посуди, что получается: на работу, где требуется высококвалифицированный специалист, приходит какой-нибудь актер или спортсмен, вон, – собака махнула мордой в сторону квартиры нашего нового соседа, – типа такого.
– А откуда специалистов брать?
– Оттуда брать… Вот теперь о том, что надо. Чем была хороша династийная монархия? Как раз тем, что с младых ногтей была возможность выращивать мегауправленца. Но тут одно «но» – монарх должен иметь право на тиранию, это предохранительный клапан данной системы! Когда это право было отобрано, и тут, кстати, сыграла роль «просвящённая Европа», всё накрылось медным тазом. Ну и Николашка, конечно, тот ещё фрукт попался! Но идея не умерла, и потом её здорово сапгрейдили большевики и конкретно Сталин. Можно по-разному относиться к тем средствам, которыми они к этому пришли, но оспорить очевидное невозможно – они вывели целую систему по производству людей, которые могли бы управлять процессом. Любым! Вот такие институты и нужны, и из таких людей, и только из них, должны производиться будущие начальники различных уровней.
И не на основе выборов, а на основе экзаменов и опыта предыдущей работы. Первая страна, которая до этого дочухает, совершит шаг вперед. Похожая ситуация произошла именно у нас в СССР в тридцатых. И это целиком и полностью заслуга Сталина. Смеявшиеся над нашими технологиями немцы, на которых работала вся «просвещенная Европа» (!), в сорок первом году были в шоке от наших тридцатьчетверок и КВ. Они не могли даже предположить, что мы способны совершить такой технологический скачок, а дальше была победа в войне, водородная бомба, первый спутник, Гагарин и много ещё всего остального.
– То есть это заслуги системы?
– Системы и генетического фундамента нации, на котором эта система заработала.
– А почему в результате просрали-то всё?
– После смерти Сталина прекратилась селекция управленцев, своеобразный естественный отбор, и логичная деградация верхушки закончилась Горбачёвым. Любая система несовершенна, отсюда и революции, а могли бы просто вводить «предохранительные клапаны».
– Террор в смысле?
– Да почему сразу террор? Для каждого конкретного случая существует своё уникальное решение. Тут как в шахматах – иногда жертвуешь фигуру, а иногда делаешь рокировку.
– А с исторической точки зрения? Тоже всё так?
– История – это точка зрения одного времени на другое. А точка зрения – вещь предвзятая.
– Ты – очень умная собака…
Из комнаты раздались крики.
– О! Наши забили! Пойду тоже смотреть.
Я посидел ещё, обдумывая сказанное собакой. Почему же мы, люди, не замечаем такие очевидные вещи?
Мои размышления прервал звонок в дверь. Кого же там ещё несёт?
Оказалось, что это Анатолий или, как говорит кошка, «Толик, положи хуй на столик».
– Едем? – вместо приветствия спросил он.
– Куда?
– В баню! Все собрались уже.
– Вы бы хоть предупредили. Телефон изобрели как раз для таких вот моментов. Да и не пью я больше.
– Ну, больше всё равно никто не нальёт. А звонить не стали, потому что хотели, чтобы сюрприз был.
Перспектива открывалась заманчивая. Во-первых, давно уже не виделись, с последней поездки за грибами, а во-вторых, Марины всё равно не было. Да и давненько я что-то не встречался со старыми корешами.
– Вы, пиздец, дайте хоть полчаса на сборы.
– Ждём внизу, в тачке.
Я судорожно стал собираться. Судя по тому, что кошка вышла из комнаты, в матче начался перерыв. Постояв и посмотрев на меня пару секунд, изрекла:
– Ибо слаб человек…
