Позже доктор Шокет пришел в себя, переоделся и уехал в президентский дворец. Я весь день оставалась с его женой, потому что она была перепугана до смерти. — С тех пор прошло много лет, но когда Майада рассказывала эту историю, она словно переживала все заново. — И это случилось со стариками, которые служили на благо родины с первого дня основания новой страны. Безобразие!
— А что было во дворце? — спросила Самара, наклоняясь вперед и убирая от глаз пряди поседевших волос.
— Доктор Шокет отсутствовал около часа и, вернувшись, все нам рассказал. В дверях его встретил Барзан Ибрагим аль-Хасан аль-Тикрити, единоутробный брат Саддама со стороны матери, женатый на сестре Саджиды. Барзан вежливо поздоровался с доктором Шокетом и сказал, что Абу Удей (Саддам) ждет его в кабинете. Доктор Шокет стал оглядываться, но, насколько он понимал, они с Барзаном остались наедине. Он с недоумением посмотрел на него, и тот показал ему на стол в центре комнаты. «Вот он, — объяснил Барзан. — Саддам на этом столе». Как я уже говорила, доктор Шокет стар, и у него было слабое зрение. Поэтому он подошел к столу. «И все-таки я его не вижу», — смущенно пробормотал он. Барзан рассмеялся и поднял диктофон. «Вот он», — объяснил чиновник, намекая, что Саддам услышит все, что будет сказано.
Этот нелепый эпизод совсем сбил его с толку, признался нам доктор Шокет. Он постарался осторожно объяснить Барзану, что случилось. Ему приходилось тщательно выбирать слова, потому Хейраллах повел себя не лучшим образом. А ведь он — дядя Барзана, человек, воспитавший Саддама! Наконец Барзан сказал доктору Шокету: «Расскажите мне и Саддаму, что именно произошло, забудьте о хороших манерах». Он потрепал старика по плечу и уверил его, что тот может говорить откровенно: ему ничто не грозит. Барзан даже отпустил в адрес дяди оскорбительную шутку: «Поверьте, если бы Абу Удею не позвонили и не проинформировали о том, что случилось, тесть конфисковал бы у вас все, чем вы владеете, даже пиджак, который на вас сейчас надет». Доктор Шокет был шокирован, когда Барзан признал: «Наш дядя — жадный старик. Нам приходится внимательно за ним следить».
Ему не верилось, что племянники Хейраллаха позволяют себе так высказываться о родственнике, но ему было приятно это слышать.
В общем, прекрасный земельный участок доктора Шокета остался в его собственности. Спустя некоторое время он с женой навестил нас. Пожилые супруги были так благодарны за помощь, что доктор Шокет вознамерился подарить мне несколько акров их земли, но, разумеется, я отказалась от его предложения. Я сказала, что мне достаточно того, что я вижу его в добром здравии, и попросила дать мне интервью для журнала «Алиф Ба», рассказать, как он работал врачом в новом Ираке. Он с радостью согласился.
Интервью опубликовали, и Саддам Хусейн прочитал его. Через несколько дней после публикации доктору Шокету позвонили из администрации Саддама и поздравили с тем, что президент решил наградить его за заслуги перед страной. Потом нам позвонил доктор Фадиль и довольным голосом сказал, чтобы мы смотрели его выступление по телевизору. Смеясь, он добавил, что благодаря мне тюремное заключение доктора Шокета заменили медалью.
В телепередаче показали, как доктору Шокету вручали награду. Когда репортаж закончился, я спрыгнула с дивана и перекувырнулась на персидском ковре, чрезвычайно поразив этим свою мать. Я весело рассмеялась, увидев ее изумление. Я была счастлива, что благодаря моему вмешательству эта история благополучно закончилась. Мама всегда пеклась о правилах приличия; она была в таком шоке от моей выходки, что пожурила меня и сказала, что я должна вести себя соответственно возрасту. Но в течение нескольких недель после вручения награды я улыбалась, вспоминая об этой истории. Я знала, что один телефонный звонок спас доктору Шокету жизнь.
— Вот видишь, одному человеку ты помогла, — похвалила Самара, подняв тонкий бледный пальчик. — Если бы не ты, бедный старик никогда бы больше дневного света не увидел.
Воспоминания помогли Майаде справиться с отчаянием, которое одолевало ее при мысли о Баладият. Она прикрыла рот рукой и тихо рассмеялась.
— Ты только представь, дядя Саддама так и не отказался от мысли завладеть фермой! Через шесть лет, в 1986 году, доктор Шокет умер. А этот несчастный Хейраллах все ждал, когда сможет получить землю, хотя сам был старым калекой — после гангрены ему ампутировали обе ноги. Ему бы о вечном подумать, а он не мог расстаться с мыслью о ферме и водяном насосе. После похорон доктора Шокета Хейраллах направился к скорбящей вдове. Он сидел в машине у дома, и когда Джалила вышла, чтобы выяснить, в чем дело, он окликнул ее и спросил: «А теперь вы согласны продать землю?»
Вдова доктора Шокета — смелая женщина. Она помнила, что случилось с ее мужем шесть лет назад, но, крикнув «Никогда!», пошла прочь. Хейраллах, привыкший получать все, что захочет, лишь в бешенстве посмотрел на нее и приказал водителю ехать. Хейраллах боялся, что Саддам узнает о том, что он опять пытается заполучить ферму. Земля осталась во владении семьи.
— Не сомневаюсь, что вдова сохранила ферму потому, что ты обратилась к доктору Фадилю.
Майада задумалась о давно минувших днях.
— А еще я как-то спасла жизнь моему мужу. Хочешь — верь, хочешь — нет.
— Значит, ты святая! — пошутила Самара, тихо рассмеявшись: Майада рассказала ей о недостойном поведении Салама.
— Это произошло в 1984 году. Меня отправили на два месяца в командировку в Судан. Когда я приземлилась в аэропорту Багдада, то сразу позвонила домой, чтобы узнать, как себя чувствует Фей — ей тогда был всего годик. По телефону мне сказали, что моего мужа только что забрала военная тайная полиция.
Салам служил солдатом во время войны с Ираном. Однажды вечером командир приказал ему перевезти дезертира. Этот парень по глупости отправился прямо домой, в местечко под названием Калат Сукар в Умаре, на юге, и его быстро схватили. После ареста дезертира Саламу было велено отвезти его в штаб-квартиру армии.
Он плохой муж, но он не жестокий человек. Салам вез дезертира, даже не связав. И когда он остановился у светофора, солдат открыл дверь машины и убежал, растворившись в ночи. В наказание Салама могли приговорить к пожизненному заключению.
И я сделала единственное, что могла сделать: позвонила доктору Фадилю и рассказала ему ужасную новость. Он велел мне оставаться в аэропорту, сказав, что пришлет за мной машину. Было поздно, но доктор Фадиль встретил меня в своем кабинете. Я бросилась к нему. Он сразу спросил, как называется военная часть, где служит Салам. Потом тут же позвонил командиру этой части. Доктор Фадиль расспросил его об инциденте и узнал, куда увезли Салама. Командир ответил, что тот уже в тюрьме. Доктор Фадиль приказал ему снять с Салама все обвинения и немедленно его освободить. Более того, он велел, чтобы моего мужа в течение часа доставили домой в целости и сохранности.
Я помню этот вечер так же четко, как вчерашний день. Доктор Фадиль с мягкой улыбкой смотрел на меня. Он наклонил голову, почесал висок и сказал: «Не беспокойся. Твой дорогой муж скоро будет рядом с тобой».
И мгновенно, на моих глазах, этот добряк превратился в злобного монстра, когда позвонил командиру и рявкнул: «Расскажите о дезертире». Тот ответил, что сбежавший солдат жил в Калат Сукаре. Доктор Фадиль позвонил в тайную полицию района и приказал сотрудникам отделения арестовать всех его родственников, включая маленьких детей, и держать их в тюрьме, пока дезертир не объявится.
Я с изумлением смотрела, как этот человек, совершивший добрый поступок, вдруг снова превратился в зверя. Помню, я попросила его: «Пожалуйста, не арестовывайте невинных людей».
Доктор Фадиль, сурово глядя на меня, ответил, что в данном случае меня касается только судьба Салама, а все остальное — не мое дело.
Поэтому возвращение мужа было связано с болезненными переживаниями: я все время вспоминала о несчастной семье. Через час вернулся радостный Салам. Затем он узнал, что дезертир сдался властям.
— Доктор Фадиль был странным человеком, — необычайно серьезно и убежденно заметила Самара. — Не понимаю, как ему удавалось служить одновременно и добру, и злу.
— В том-то и загадка, Самара, — согласилась Майада. — Он дважды спасал меня от тюрьмы. В первый раз — когда я по глупости повесила в спальне фотографию Хомейни. Второй раз он помог мне в 1985 году. Я была замужем, Фей исполнилось два года, и я забеременела Али. Я работала с Арабской рабочей организацией и была так наивна, что не подозревала, что практически все ее сотрудники завербованы «Мухабарат».
Работникам было велено обращать внимание на любые мелочи. Один из моих коллег написал обо мне негативный отзыв. В нем говорилось, что я не выказываю должного уважения президенту и позволяю себе дерзкие высказывания. Кроме того, доносчик заявил, что я не цитирую лозунги партии «Баас».
