Миша. Умный вопрос. Почти гениальный. Ты б еще про погоду спросил, потом объяснил, что у людей так принято.
Рубен. Нормальный вопрос. Как дела? Как поживаешь?
Миша. Нормальный вопрос подразумевал бы нормальный ответ.
Рубен. О чем тогда спрашивать?
Миша. Обо всем. О чем хочешь можно спрашивать. Я на все вопросы смогу ответить.
Рубен. Я не такой умный, конечно, но тоже могу кое–что. Почему ты ни о чем не спрашиваешь?
В ходит Балерина. Подходит к Мише, повязывает ему на шею шарф. Уходит.
Миша. Бесполезно. О чем тебя можно спрашивать? Ты на простейшие вопросы ответить не сможешь.
Рубен. На простейшие – смогу.
Миша. Это шарф или пояс?
Рубен. Шарф, конечно.
Миша. Ты уверен?
Рубен. Абсолютно. В чем тут сомневаться?
Миша (снимает шарф с шеи, повязывает его на поясе). А теперь?
Рубен. Что «теперь»?
Миша. Теперь это шарф или пояс?
Рубен. Шарф. Вязаный, разноцветный. Это шарф, хоть ты его на руку намотай. Можно еще на голову повязать. Он от этого тюрбаном не станет.
Миша. Но он на поясе.
Рубен. Это ничего не значит.
Миша. Совсем ничего?
Рубен. Совсем.
Миша. Ты уверен?
Рубен. Уверен.
Миша. Тогда я тебе говорю – это пояс. Будешь спорить?
Рубен. Не буду. Если ты говоришь, что это пояс, то это пояс. Мне–то что? Как хочешь его называй. Спорить с тобой смысла нет. Ты кому угодно можешь доказать, что белое – это черное, а черное – это белое. Тем более мне.
Миша. Белое не может быть черным.
Рубен. Ты прав.
Миша. А черное не может быть белым.
Рубен. Слушай, ты опять прав. Какое совпадение. Ты всегда прав. Тебе не надоело?
Миша. Не надоело.
Рубен. Ты с Полом Морфи играл?
Миша. Играл.
Рубен. И как?
Миша. Глупый вопрос.
Рубен. Нормальный вопрос. У шахматной партии всегда есть результат. Кто–то выигрывает, кто–то проигрывает.
Миша. Он давал пешку и право первого хода.
Рубен. Так ты выиграл?
Миша. Тебе повторить?
Рубен. Не надо. Я и до этого знал, что Пол Морфи отказывался играть со всяким, кто не принимал форы. (Встает, ходит около стульев.)
Миша. Сядь.
Рубен. Зачем? Мне и так хорошо.
Миша. Сядь и подумай.
Рубен. Зачем? Я могу ходить и думать. Или не ходить и не думать. Вообще, логически возможно четыре варианта. (Садится.) Значит, ты выиграл. Но почему он согласился играть?
Миша. Не догадываешься?
Рубен. Не догадываюсь. Кроме жертвы пешки и права первого хода, было еще одно маленькое условие. Пол Морфи отказывался играть со всеми, кроме Бога.
Миша. Ну и что? Я пришел, сказал, что я – Бог.
Рубен. Ты не Бог.
Миша. Я знаю. Я и не говорю тебе, что я Бог. Я Полу Морфи сказал, что я Бог, а он не смог доказать обратного. Пришлось играть.
Рубен. Бог есть?
Миша. Не знаю.
Рубен. Мне кто–то только что утверждал, что может ответить на любой вопрос.
Миша. Я могу ответить на любой вопрос.
Рубен. Но «не знаю» – это не ответ.
Миша. Почему?
Рубен. Потому что, если принять за ответ незнание ответа, то всякий человек сможет на любой вопрос ответить «не знаю». Получится, что все знают всё.
Миша. Не получится. Если человек ответит «не знаю» и при этом на самом деле не будет знать, то все в порядке, он знает ответ. Но если он ответит «не знаю», а на самом деле ответ будет у него в голове?
Рубен. Если человек знает ответ, но не знает, что он знает ответ, то этот человек сумасшедший.
Миша. Не всегда. Например, если человек знает, что Бог есть, или знает, что Бога нет, – он точно сумасшедший. Единственно возможный разумный ответ на вопрос о существовании Бога – «не знаю». Я, по крайней мере, знаю, что не знаю.
Голос молодого ангела. Чего это они?
Голос пожилого ангела. Ничего. Все нормально.
Голос молодого ангела. Но я ничего не понимаю.
Голос пожилого ангела. Не волнуйся. Я тоже ничего не понимаю. Они же сумасшедшие, ненормальные. Их только Доктор понимает, да и то не всегда.
Рубен. А Дьявол есть?
Миша. Дьявол есть.
Рубен. Откуда ты знаешь?
Миша. Я с ним в шахматы играл.
Рубен. И как?
Миша. Нормально.
Рубен. На душу играли?
Миша. На чью? Мою или его? Странное у тебя чувство юмора. На ошейник. Кто проиграет, того на ошейник.
Рубен встает, подходит к ошейникам. Ошейники тянутся к нему, он гладит невидимых собак. Подходит к Собаке.
Рубен. Что–то не вижу я Дьявола на ошейнике. Миша. Сядь, не суетись.
Рубен возвращается к стулу, садится.
Рубен. Так чем закончилась партия? Ты выиграл?
Миша. У Дьявола нельзя выиграть.
Рубен. Проиграл?
Миша. Я не хотел надевать ошейник.
Рубен. Тогда я ничего не понимаю.
Миша. Да и понимать тут нечего. Дьявол всегда играет черными, переигровка невозможна. Одна партия на всю жизнь. Если играть по теории, белыми всегда можно свести любую партию вничью. С любым противником.
Рубен. Ты сыграл с Дьяволом вничью?
Миша. Ты как будто не знал?
Рубен. Знать – не знал. Так, догадывался.
Миша. Еще вопросы будут?
Рубен. Будут. Почему Собаке пришлось играть с Доктором, а тебе с Дьяволом?
Миша. Я не собака.
Рубен. Ты уверен?
Миша. Нет. Не уверен. Но могу это предположить. А ты?
Рубен. Что я? Я ни в чем не уверен. Может, я – собака, может – не собака.
Миша. Еще вопросы?
Рубен. Куда ты так торопишься? У нас мало времени?
Миша. У нас очень мало времени.
Рубен. Сколько примерно?
Миша. Ровно столько, сколько надо. Ты хотел спросить – спрашивай, только быстрее. Нам еще танцевать.
Рубен. Не хочется мне что–то спрашивать. Ты спрашивай.
Миша. О чем?
Рубен. Ты ни о чем не хочешь меня спросить?
Миша. Нет.
Рубен. Странно.
Миша. Что тут странного? О чем вообще я могу тебя спросить? Я знаю все, а ты не знаешь элементарных вещей.
Рубен. Я мог бы рассказать.
Миша. О чем?
Рубен. Да о чем угодно. Я о многом мог бы рассказать.
Миша. Тогда рассказывай.
Рубен. Не буду. Если тебе неинтересно, зачем рассказывать?
Миша. Не знаю. Может, Публике интересно. Или тебе самому интересно рассказывать.
Рубен. Я книгу написал.
Миша. Ну и дурак.
Рубен. Я знаю. Умные книг не пишут. Но я все равно написал, а люди читали.
Миша. Это все? Я и раньше знал, что одни дураки пишут, другие читают.
Рубен вскакивает со стула, выходит немного вперед, делает несколько чечеточных движений.
Рубен (громко). Я Королеву видел!
Миша. Сядь.
Рубен садится. Видно, что он злится, но старается не показывать это.
Рубен. Я видел Королеву.
Миша. Белую или черную?
Рубен. Не понял.
Миша. Ты белую видел королеву или черную? Простейший же вопрос.
Рубен. Это ты не понял. Я настоящую королеву видел, а не шахматную.
Миша. Белую или черную?
Рубен. Испанскую. Настоящую, живую королеву.
Миша. С тобой невозможно разговаривать. Ты способен отличить белое от черного?
Рубен. Иногда.
Миша. По правилам шахматной игры фигуры могут быть двух цветов: белые или черные. Что тут непонятного? Белую или черную?
Рубен. Она не фигура.
Миша. И ты – не фигура? Ты уверен?
Рубен. Уже не уверен. Я когда с тобой разговариваю, никогда ни в чем не уверен. Пусть я и фигура, пусть и Королева – фигура. Только я людей по цветам не делю.
Миша. Белая или черная?
Рубен. Не знаю.
Миша. Это же элементарно. Если фигуры бывает двух цветов, то и королевы тоже бывают двух цветов.
Голос молодого ангел а. Еще бубны бывают. И черви.
Голос пожилого ангела. Ты–то хоть помолчи. И так ничего не понятно.
