Умываясь и чистя зубы, я думал о вечерней поездке. Почти год я никуда не ездил, последняя моя дорога была связана с возвращением из армии домой. За это время я успел привыкнуть к ходьбе по кругу, научился довольствоваться привычным. Сегодня вечером мне предстояло совершить вояж за пределы этого пространства.
После завтрака я собрался и пошел на работу. Знакомым путем, который проделывал каждое утро уже год. Заученной наизусть дорогой, которую я мог бы пройти даже с завязанными глазами.
Дворники-таджики мели асфальт, туда-сюда сновали поливальные машины. Бродяги и пенсионеры совершали утренний обход территорий, собирая пустую тару из-под пива. Собачники выводили своих питомцев на прогулку.
Жизнь города билась размеренным будничным пульсом, толпы людей двигались от дома к станции метрополитена, от метро – к офисам и магазинам. В захлопнувшейся ловушке воспроизводилась иллюзия действия – метафизическая основа реальности.
Последующие часы, проведенные в недрах офиса, вполне обыденно вписывались в формулу круга. Я звонил по телефону, вел переговоры, выслушивал жалобы, выдвигал предложения. Я пил дешевый офисный кофе и курил сигареты в курилке, слушая разговоры на до боли знакомые темы. Я проживал еще один день в офисном муравейнике, благонадежно дожидаясь его конца.
По окончании рабочего дня я совершил путь от бизнес-центра к дому – полную копию того пути, что я прошел утром. Рядом со мной, навстречу мне – двигались люди – копии тех, кого я видел с утра. Мои глаза фиксировали копию той реальности, что я некогда уже запечатлевал в сознании.
Я же говорю: ходьба по кругу, лучшее, что может предложить вам любой мегаполис.
Вернулся домой около семи, до моего поезда оставалось еще почти пять часов, время отправления в билете значилось – двадцать три часа сорок пять минут.
Я поджарил смесь из замороженных овощей на сковороде. Пока занимался готовкой, вполглаза смотрел телевизор: передавали вечерние новости. Новости не отличались насыщенностью хоть сколько-нибудь интересными событиями, полчаса отведенного времени диктор рассказывал о второстепенных встречах второстепенных лиц, о ни на что не влияющем скачке курса акций в пределах биржевой нормы, о природных катастрофах локального масштаба. Похожие новости передавали вчера вечером, разница, возможно, была в действующих лицах, сюжеты же обыгрывались идентичные.
После новостей я смотрел очередную серию популярного молодежного сериала, поглощая приготовленное блюдо. По сюжету знакомые персонажи попадали в разные комические ситуации, из которых им предстояло выпутаться. У меня сложилось стойкое ощущение, что где-то я это уже видел. Ничего нового.
Покончив с ужином, я помыл посуду и занялся чтением. Однако это мне быстро наскучило. Мысли занимала предстоящая поездка, сконцентрироваться на книге не получалось. До поезда было еще три часа.
Я спустился на улицу и зашел в близлежащий магазин. Купил немного еды в дорогу: пакет пряников и шоколадные конфеты. Прибавил к ним две пачки сигарет и бутылку пива. Продавщица упаковала мои покупки в целлофановый пакет.
Выйдя из магазина, я открыл пиво и направился к дому. Выпил пиво, сидя на скамейке возле парадной. На детской площадке неподалеку сидела компания алкоголиков, они пили спирт из пластиковой бутылки из-под лимонада и время от времени о чем-то ругались.
Когда пиво закончилось, я поднялся домой и еще раз проверил собранную сумку. Зубная щетка, бритвенный станок, полотенце, книга. Смена нижнего белья и носки. Я прибавил к ним пряники и конфеты. Одну пачку сигарет из купленных в магазине положил в сумку, другую убрал в карман джинсов. Отдельно сложил билеты – туда и обратно – и документы.
Я был в полном сборе. Готов двинуться навстречу приключениям. Оставался последний марш-бросок до вокзала. Сверив часы, я решил, что самое время выдвигаться.
Я даже не стал проверять, выключены ли газ, вода и электричество, это совершенно ни к чему, когда тебя ждет веселое путешествие. Тем более, что скоро должен был вернуться сосед, а за это время с нашей съемной квартирой вряд ли что-то случилось бы. Я взял сумку и покинул жилище.
Я шел к метро привычным путем, каким обычно хожу на работу. Сегодня я уже проходил здесь два раза, утром и вечером. Навстречу попадались люди, которых я наверняка уже много раз видел. Но я шел совершенно с другим настроением. Это было настроение беглеца, обманувшего надзирателей и покинувшего свою тюрьму. Навсегда? Вряд ли. Но даже на время – этого было более чем достаточно.
Вечернее метро было заполнено усталыми людьми, задержавшимися на работе и теперь возвращавшимися домой, и подвыпившими пятничными гуляками. Первые были преисполнены холодным презрением к окружающему их миру, вторые пылали излишней любовью. И те и другие были узниками. Узниками собственных иллюзий. Они прожили еще один день в надежде, что завтра что-то изменится, сдвинется с места, но это самое «завтра» неумолимо подкрадывалось и не несло перемен, «завтра» было братом-близнецом «сегодня».
На вокзале я оказался достаточно рано: за час до поезда. Недолго думая, дошел до ближайшего магазина и купил бутылку пива, чтобы веселее было коротать время. Выпил его, стоя в одном из дворов-колодцев недалеко от вокзала. В этом же дворе находился магазин с рок-н-ролльной атрибутикой, возле которого тусовались разного рода неформалы. Я наблюдал за ними.
Неформалы пили портвейн и что-то громко обсуждали. Возможно, выбирали кандидатуру того, кто пойдет за добавкой.
Ничего не имею против рок-музыки как таковой, но ее апологеты в последнее время стали мне малосимпатичны: из героев времени перемен они превратились в осунувшихся алкашей в косухах. Их кумиры разжирели и разбазарили добрую половину таланта. Рок, бывший когда-то музыкой революции, стал траурным гимном забвения.
Минут через пять один из неформалов отделился от компании и подошел ко мне. В общих чертах я уже предполагал, что он сейчас скажет.
- Привет, - сказал неформал, - не одолжишь немного мелочи музыкантам на репетиции?
Попрошайничество – неизбывный грех этих потрепанных жизнью любителей творчества Цоя и Гребенщикова.
- Дорогое творчество нынче?
- Ага.
Я поковырялся в карманах, нашел несколько железных монеток достоинством в один-два рубля. Протянул их неформалу:
- На, держи. Много не репетируйте – печень посадите.
Он как-то гадливо засмеялся, меня чуть не передернуло от омерзения.
- Не посадим, уже посадили.
Вот так. Неприятные люди, что ни говори. Так и просятся на свалку истории.
- Искусство требует жертв.
- Пивка не дашь глотнуть? – неформал решил понаглеть.
- Извини, самому мало. – Отрезал я. – Денег тебе дал, как ты и просил, на большее не способна даже моя открытая для всего человечества душа.
Не люблю наглость.
- Ладно-ладно, извини. Ну, я пошел?
- Бывай.
Он ретировался к своей компании. Те продолжали что-то шумно обсуждать.
Не люблю я этих рокеров отечественного производства, почти все они – паразиты. Нигде не работают, шляются по улицам, стреляют деньги на алкоголь. Ночуют по впискам – у многочисленных знакомых или собутыльников. Единственное, что они производят – шум. Лучше бы ходили тогда на митинги и шумели там. А так… - бездельники и социальные паразиты, вершина и дно общества потребления одновременно.
Я допил пиво и пошел обратно на вокзал. Компания рокеров осталась допивать портвейн в подворотне.
На вокзале я сразу прошел на платформу. До поезда оставалось менее получаса, состав должны были подать с минуты на минуту. Ожидая его, я достал сигарету и закурил.
Постепенно платформа заполнилась людьми. Большинство тащили большие сумки и чемоданы. Я прикинул в уме: моя сумка была раза в два меньше среднестатистической. И в ней было все, что мне было нужно в дороге. Эти люди тащили свой замкнутый круг за собой – решил я.
Разрезая сгустившиеся сумерки ярким фонарем, со стороны депо показался тепловоз-тягач, который тащил за собой мой поезд. Я затянулся в последний раз и щелчком отправил окурок в урну.
Мой вагон был под номером три, мне пришлось пройти в голову состава, разыскивая его. В нумерации вагонов как всегда царила неразбериха, и поэтому я на вполне законных основаниях мог предположить, что третий вагон не обязательно будет находиться между вторым и четвертым. Наконец, достигнув своей цели, я загрузился в вагон, предъявив проводнице билет на входе.
Занял свое место в середине вагона – вагон был сидячий, я положил свою сумку в кресло у окна – затем вышел на улицу еще раз покурить. Толпа на платформе почти вся рассосалась: люди прошли в вагоны. Оставшиеся курили так же, как я. Было немного провожающих, которые стояли у окон и отчаянно жестикулировали, передавая какую-то информацию внутрь вагонов. В общем, царил привычный легкий хаос, который сопровождает любой отъезд. Внутри меня клокотали соответствующие чувства. Я знал, что все это исчезнет, как только поезд тронется с места.
