Леся лишь щелкнула зубами, осознав, что над ней просто издеваются. Поток народа на участке станет меньше только тогда, когда выборы закончатся, и плакат снимать будет уже поздно. Развернувшись на каблуках, она подошла к избирательнице, без которой на наличие баннера никто бы и внимания не обратил.
— Вы совершенно правы, такая агитация неправомерна, — быстро заговорила она так, чтобы кроме женщины ее никто не слышал. — К сожалению, я не могу снять его сама, но, пожалуйста, вызовите полицию и не отставайте от них, пока плакат не уберут.
— Хороши наблюдатели, ничего сделать не в состоянии, — расстроилась дама, которая так даже и не проголосовала до сих пор.
— Простите… — на душе у Леси было гадко от собственного бессилия. — Однако дело не в наблюдателях, на них свет клином не сошелся. В соответствии с Конституцией Российской Федерации, единственным источником власти в стране является ее народ[50]. Вы САМИ можете и должны добиваться исполнения законов и прав, в том числе и сейчас. Не нужно ждать, пока придет наблюдатель, постояв за вас, сделайте это сами! Берите все в свои руки!
Женщина воззрилась на Лесю большими глазами, словно эта простая мысль раньше никогда не приходила ей в голову. А ведь это так просто и так логично, почему же никто не допускает даже теоретической возможности наличия у себя прав и свобод в нашей стране? С какой стати, если кому-то плохо живется, или если кто-то чем-то недоволен, он должен сидеть и ждать, пока другие люди, наблюдатели на выборах или миротворцы ООН, придут и решат его проблемы? Не то, чтобы наблюдатели были против, но их возможности тоже ограничены, в отличие от возможностей каждого отдельного гражданина, гарантируемых законом и Конституцией.
— Пожалуйста, свяжитесь с полицией прямо сейчас, — еще раз попросила Леся. — Это важно, ведь вы сами сказали, что самое главное — это честные выборы.
— Пожалуй, вы правы, — кивнула дама. — Просто так и звонить?
— Для начала, подойдите к полицейским, которые дежурят на этом участке, — быстро инструктировала ее Леся. — Сошлитесь на запрет распространения агитационных материалов в день выборов.
— И это поможет? — с недоверием уточнила женщина. Леся понимала причину ее сомнений.
— Не обязательно, — покачала головой она. — Допускаю, что вам спокойно могут ответить, чтобы вы шли домой и не отвлекали стражей правопорядка от охраны избирательного пункта. Скажут, что это не в их компетенции, и прочую чушь.
— Но что же тогда делать??? — воскликнула дама, чуть не выронив свой паспорт на полированный пол.
— Спросите имена и фамилии местных полицейских, запишите их данные, а потом звоните «02», — ответила Леся. — Вызывайте патруль, кричите, что по адресу избирательного участка происходит нарушение законодательства о выборах, а так же российской Конституции, а еще добавьте, что полицейские, чьи данные вы узнали, являются пособниками преступления, так как отказываются это нарушение предотвратить.
— Хорошо… я попытаюсь, — находясь в шоке, медленно кивнула женщина. — Простите… — она окликнула Лесю, когда та собралась уже уходить. — А вы от какого кандидата сегодня работаете?
— У меня на этих выборах только один кандидат, — угрюмо ответила Леся. — Закон Российской Федерации.
Наличие агитационных материалов, находящихся в доступности для обозрения граждан в день выборов, возможно исключительно с условием, что это материалы, которые ранее уже были размещены для ознакомления, как результат предвыборной кампании отдельных кандидатов, и что они не могут быть с легкостью удалены. Такими материалами считаются, в том числе, плакаты и рекламные щиты на улицах. Данное правило не все считают честным, так как у некоторых кандидатов «не снимаемых» плакатов в силу количества доступных денежных средств бывает гораздо больше, чем у других. Дополнительное размещение агитационных материалов, а так же их помещение в непосредственной близости от избирательных участков в день выборов, запрещено законом.
Москва. День У. Это же время
Глаза Евгения зорко следили за каждым бюллетенем, который падал в прозрачную урну с гербом России. Место, которое парню выделила услужливая председатель избирательной комиссии, оказалось стратегически выгодным: между ящиками для голосования и столиками, где избиратели ставили на бланках свои «галочки». В руках у Жени была специальная таблица, с помощью которой он вел счет количества проголосовавших людей, периодически сверяя свои данные с теми подсчетами, которые за столами осуществляли члены комиссии. По результатам, которые были отосланы в территориальный избирательный комитет в 2 часа дня, данные эти сильно расходились с подсчетами парня, на 65 человек. Данный факт заставлял Евгений нервничать, что в свою очередь нервировало председателя комиссии, которая явно была настроена на то, чтобы выборы на ее участке прошли гладко.
— Ну, что? Не сровнялся ли счет? — подошла к нему женщина, указывая на таблицу.
— К сожалению, разрыв только увеличивается, — отметил молодой человек. — Я уже связался с экспертами, если в скором времени мы с вами не выясним, кто из нас резко ошибся в расчетах, мне придется запротоколировать нарушение.
— Я уверена, что это кто-то их тетушек, работающих со списками, забыл отметить количество выданных бюллетеней, — заверила его председатель, поспешив еще раз обойти все столы. Толку от обхода не было, Женя и сам уже подходил в каждой из дам, лично спрашивая о количестве людей, которых они зарегистрировали для голосования. Разрыв не сокращался.
— Зачем вы вообще сообщили непроверенные данные в территориальный орган? — не удержался от возмущения Женя. — Вы же им практически наврали.
— Ни в коем случае, — запротестовала та. — Но мы должны были что-то сообщить, вы же понимаете.
— Понимаю, но разночтения все равно могут проявиться, и обязательно обнаружатся при финальном подсчете голосов! — рявкнул Женя. Этого он боялся больше всего, что после закрытия участка данные финального протокола по нему не сойдутся по единой формуле. Это будет означать вброс бюллетеней, их кражу, махинации со списками избирателей, да что угодно. Парень не хотел и не знал, как он будет фиксировать это в своем отчете.
Председатель ничего не ответила, очевидно, ее страхи совпадали с опасениями Евгения. Тихо стуча каблуками, женщина удалилась в свой кабинет. Парень какое-то время продолжал следить, как избиратели бросают бланки в урны, до тех пор, пока его внимание не отвлекла симпатичная девушка, вошедшая на избирательный участок.
Девица была, как отметил про себя парень, очень ЯРКАЯ. Волосы, которым при помощи дорогой краски, придали сочный каштановый оттенок, блестели даже в тусклом свете школьного помещения. На губах девушки переливалась коралловая помада, выгодно оттенявшая цвет ее глаз. Пришелица была затянута в синий костюм с короткой юбкой, на шее у нее болтался пластиковый бейдж, приделанный на ленту с цветами российского триколора. Не заметить миловидное создание было трудно.
Еще труднее, как скоро отметил Женя, было не увидеть, что именно написано на байджике у нее на груди. Он был раза в полтора больше, чем стандартные бейджи, которые носили члены избирательной комиссии. Крупными черными буквами, которые было видно со всех сторон избирательного участка, на табличке было выведено «ЛИЗА. Наблюдатель от кандидата в президенты Российской Федерации В.В. ПУТИНА». Из легких Евгения вырвался стон: во-первых, он узнал посетительницу — это была девочка из его университета, Лиза Еленина, а, во-вторых, она бы еще на лбу себе имя кандидата написала!
Наблюдательница прошла по всему участку, направляясь прямиком в кабинет председателя комиссии. То, что она опоздала на пост на 7 часов, девицу явно не печалило. Она улыбалась всем, кто шел мимо нее. Проклятый гигантский бейдж на груди «танцевал» из стороны в сторону при ходьбе.
— Уф… — только и смог произнести парень, предпочитая вернуться к подсчету проголосовавших жителей района. Девушка явно была направлена наблюдателем от молодежного движения «Наши»; от кандидата Путина, в основном, только такие и работали. Лучшее, что Женя мог сделать — это игнорировать ее присутствие.
А вот девушка совсем не желала оставаться незамеченной. Вскоре после возвращения из кабинета председателя, Лиза притащила собственный стул и села прямо рядом с Женей, закинув ногу на ногу. Парня передернуло, но он стоически продолжал считать голоса по количеству брошенных в урну бланков.
— Как тут наши дела? — внезапно задала вопрос девушка. Женя вздрогнул, прежде чем понял, что спрашивают именно его.
— Что, прости? — переспросил он.
— Активно голосуют? Сколько народу уже? — лицо у Лизы так и сияло дружелюбием, даже страшно становилось. Женя не был уверен, что его узнали по принадлежности к университету, просто Лиза хотела быть милой со всеми.
