Принцесса Кентская встречала Сандру в поселке и считала ее чистейшим образцом трущобной шалавы.
– Сколько, вы думаете, понадобится времени, чтобы сделать ее леди? – озабоченно спросил Грайс. Посвящение в рыцари намечалось через неделю, и ему хотелось сразу шагнуть с верной ноги.
– Боюсь, с этим надо родиться, – сказала принцесса. И добавила, заметив удрученное лицо собеседника: – Но дайте мне неделю, и вы вряд ли узнаете свою жену.
Остановив у дома принцессы, Грайс кивнул:
– Тогда до скорого.
Он ждал, пока принцесса выйдет, но та сидела, склонив голову и улыбаясь наподобие портрета как – там – ее Лизы.
– Что такое? – растерялся Грайс.
– Я жду, пока вы откроете мне дверь, экий вы негалантный, – ответила принцесса со смешком.
Грайс вывалился из машины, мотнулся к пассажирской двери и, распахнув ее, картинно помахал туда – сюда рукой. Ему не терпелось сделать так же перед женой.
Вечером, когда они с Сандрой ехали из «Отрыва», где встречались с бухгалтерами, Грайс, подкатывая к крыльцу Старой мельницы, сказал:
– Сиди на месте, киска. Я тебе открою.
– Я че, блин, калека тебе? – удивилась Сандра. – Сама, блин, вылезу.
Громко хлопнув дверцей, Сандра захрустела белыми ковбойскими сапогами по гравию дорожки.
Грайс обернулся к Рокки:
– Люблю ее всеми потрохами, но если она не подтянется, придется поменять на более топовую модель.
Вечером, разбалтывая бренди в коньячной рюмке размером с голову младенца, Грайс заметил, что в ручье под стеклянным полом накопилось еще больше мусора.
Сандра и мать уже легли, поговорить, не считая Рокки, было не с кем. Рокки надеялся, что Грайс не станет его задерживать допоздна. Он устал и хотел поскорее устроиться в корзине и заснуть. Но Грайс пробурчал: «Рокки, я тебе когда‑нибудь рассказывал, как бедно мы жили, когда я был маленьким?» – и у пса упало сердце: на боковую он отправится не скоро.
Грэм еще ни разу не бывал в зоне изоляции. Такси, которое он взял на станции, затормозило у пропускного пункта, но выходить Грэм не спешил.
– Передумали? – усмехнулся водитель. – Я вас понимаю. Там зверье настоящее.
Грэм смотрел на стальную ограду, увенчанную колючей спиралью. Вокруг зазубренных стальных лезвий обвился побег ломоноса.
– Это монтана, – сказал водитель. – Поздно цветет, но очень жизнестойкая.
– Надо бы срезать, – заметил Грэм. – Неподходящее место. Если кто‑нибудь захочет ее сорвать, можно пропороться до костей.
Волоча за собой чемодан на колесиках, Грэм подошел к воротам. Инспектор Лэнсер высунул голову в окошко караульной будки и проверил у Грэма бумаги.
– Четыре дня на оценку риска? – засомневался Лэнсер.
– Я работаю очень тщательно, – ответил Грэм и, по сути, не солгал.
В своей области он был известен как всем перестраховщикам перестраховщик, а молодые сотрудники – бунтари считали его безжалостным орудием закона о безопасном быте. Однажды Грэм даже появлялся в местных теленовостях – он поддержал решение городских властей спилить старинные каштаны. Деревья, сказал он, представляют опасность для детей, которые, несмотря на все предупреждающие таблички, так и норовят сбивать каштаны с верхних веток, бросая в них палками. «И кто‑нибудь может лишиться глаза», – резюмировал Грэм.
Инспектор Лэнсер изучил удостоверение и забил регистрационный номер в компьютер. Через несколько секунд досье Грэма засветилось на экране. Лэнсер с интересом прочел, что Грэм подвержен заболеваниям мочевыводящих путей и что вчера в 11.57 утра он приобрел в руислипском «Эйч – эм – ви»[68] последний диск Джеймса Бланта.
– Я тоже неравнодушен к Джеймсу Бланту, – сказал Лэнсер. – Новый альбом так же вштыривает, как и прошлый?
– Он перерастает свой прежний канон, это духовный опыт par excellence, – ответил Грэм и добавил: – Приятно узнать, что на «Вулкане» работают хоть какие‑то программы.
Он говорил с Лэнсером как специалист со специалистом. «Вулкан» был дежурной темой для шуток у всех, кто имел доступ к системе.
Лэнсер рассмеялся:
– Вчера был прикол. «Вулкан» выслал всем пенсионерам в Ковентри свидетельства о смерти.
В ответ Грэм раздвинул губы на манер театральных кулис. По – честному, это нельзя было признать улыбкой, но Лэнсер сделал скидку и дал Грэму знак проходить.
По дороге к переулку Ад Грэм замечал массу бытовых рисков: дерево с нависшим суком, бесчисленные трещины в тротуарных плитках и повсеместные свидетельства халатного отношения к безопасности быта у самих людей. Машины без колес, установленные на кирпичных стопках, человек на стремянке, ребенок без защитного шлема верхом на трехколесном велосипеде. Свернув в переулок Колокольчиков, Грэм попался на глаза Дуэйну Локхарту, у которого был приказ останавливать и досматривать по крайней мере по пять человек в час.
Для Дуэйна, прочитавшего всю переписку Грэма Крекнелла с кровными родителями, Грэм был как будто знакомцем. Тем не менее констебль держался отстраненно и документы проверял деловито и даже торопливо, хотя и не смог побороть искушения слегка придраться. Чем‑то этот парень вызывал у Дуэйна гадливую дрожь. Да, Грэм явно форменный придурок, но дело было не в этом.
Просто он будил в Дуэйне гада, и этот Дуэйн становился сам себе противен.
– А для чего вы остаетесь в доме мистера и миссис Виндзор на четыре дня? – грубо спросил он Грэма.
Ответ у того был припасен заранее.
– Я готовлю доклад о возможной реставрации монархической системы в аспекте безопасности быта. С особым вниманием к возможным рискам злоупотребления властью со стороны будущего монарха и его консорта – в случае, если мистер Виндзор унаследует трон.
Дуэйн глянул на экран своего наручного компьютера и задал следующий вопрос:
– А куда вы дели Джина с Тоником?
Грэм на миг опешил. Откуда этот молодой полисмен – мулат знает клички его собак? Грэм не помнил, чтобы сообщал подобные сведения «Вулкану» или каким‑нибудь официальным лицам.
– Ждут в собачьей гостинице «Эксельсиор».
Обыскав Грэма и не обнаружив при нем ни оружия, ни взрывчатки, ни табака, ни наркотиков, Дуэйн указал дорогу к дому Камиллы и Чарльза, а затем развлекся просмотром дополнительных сведений, считанных с удостоверения придурка.
Грэм не любил капусту, потреблял много черной ваксы и в последний раз обращался к врачу с жалобой на «странное ощущение в указательном пальце». Он сказал доктору, что к ночи ощущение пропадает, но днем становится невмоготу Недавно, после смерти родителей, Грэм унаследовал двенадцать тысяч фунтов. В двенадцать лет получил предупреждение от полицейского за то, что забросил огрызок яблока в соседский двор. Выписывает журналы «Настольные игры» и «Риск»[69]. Безуспешно пытался отменить подписку на «Собачий мир», оставшуюся от матери.
Когда Грэм скрылся из виду, Дуэйн пробормотал себе под нос:
– Интересно, а «Вулкан» знает, что я влюблен в Пэрис Баттеруорт?
Чемодан на колесиках так дребезжал на неровных тротуарах, что люди подходили к окнам. Грэм не оповестил родителей о приезде – хотел сделать приятный сюрприз. Приближаясь к дому в переулке Ад, он понимал, что вступает на главный перекресток своей жизни. Миновав калитку, он двинулся по короткой дорожке к крыльцу мимо странного сооружения, судя по всему – какой‑то затеи для птиц. Грэм с первого взгляда понял: чтобы опрокинуть всю конструкцию, хватит доброго порыва ветра и веса птички пожирнее.
Грэм постучал в дверь и вытер ладони о брюки. Однажды он нечаянно подслушал, как один сослуживец говорил:
– Когда здороваешься с Грэмом за руку, будто дохлой рыбе искусственное дыхание делаешь.
Раздался лай собак, потом женский голос. Грэм соорудил, как ему казалось, дружелюбную полуулыбку. Открыв дверь, Камилла увидела на пороге плохо одетого мужчину средних лет с оттопыренными ушами и перекошенным лицом. И поняла, что это ее сын.
– Рори? – спросила она.
– Нет, я Грэм.
– Ой, конечно, Грэм, – поправилась Камилла. – Пожалуйста, входите же.
Она не могла придумать, что сказать: между собеседниками разверзлась пропасть. Вскоре выяснилось, что беседовать с Грэмом – тяжелая работа. На вопрос, как добрался, он ответил: «Поездом и на такси». Камилла спросила, хорошо ли ему ехал ось, и Грэм обошелся коротким «Нет». Чарльз, который любил повторять, что Камилла могла бы защитить докторскую по светской болтовне, скоро сдался. Камилла же решительно продолжила борьбу. Она чувствовала, что Грэм немного смешался в необычной обстановке.
– Нам очень понравилось ваше видео, – сказала Камилла. – Нашли вы ту искристую девушку, которую искали?
– Нет, – ответил Грэм.
Его охватило унылое разочарование. Он, конечно, не рассчитывал, что родители бросятся ему на шею и прослезятся, радуясь обретенному сыну но и столь ледяной вежливости тоже не ждал. А посмотреть на них! Конечно, понятно, что они не ходят в протокольных костюмах, но… оба выглядят просто оборванцами. Вроде тех, что копошатся на огородах позади его бунгало.
