– У тебя все?
– Практически. Знаешь, так обидно... – Я поправляю волосы и думаю о том, что кокаин в смеси с виски делает меня великим оратором. – Ты же просто... Одна из многих, только гонора побольше. Ноль. Никто, мечтающая стать всем и тут же от всего отказаться. Но... тебе ничего не предложат...
– Это точно! – Сигарета ломается в ее пальцах. – Без двадцати семь. Тебе надо домой, а мне – в школу собираться. Было приятно посидеть вот так, поговорить о наболевшем.
– А... – начинаю я.
– Пока! – Она встает, выходит из спальни и возится с замком. – Пока, Андрюша, ты меня слышишь? Тебе денег на такси дать?
– Если ты, как интеллектуалка, считаешь, что хороший секс с телезвездой стоит пятьсот рублей, то, видно, я и вправду засиделся.
Иду в прихожую, деловито вожусь со шнурками, украдкой наблюдая за Наташей. Она стоит у открытой двери. Смотрит прямо перед собой, губы плотно сжаты. Хватаю куртку с крючка, встаю, делаю попытку поцеловать ее в губы.
– До-сви-дань-я! – Она отстраняется.
– Ну, пока! – Я выхожу из квартиры.
– Знаешь, ты просто дешевый мудак! – говорит Наташа и хлопает дверью.
– Fuck you! – бросаю в закрытую дверь.
Выхожу из подъезда. Втягиваю ноздрями порцию еще не загаженного пробками утреннего воздуха. Щурюсь на солнце. Иду до перекрестка, достаю сигарету, надеваю очки. Тут же останавливается битая иномарка тысяча девятьсот затертого года выпуска.
– Тэбе куда, командыр? – вытаскивается с переднего сиденья небритое лицо в таком же, как у меня, только левом Ray Ban.
– «Парк культуры».
– Тысяча рублей, – хамит кавказец.
«Мудак, но, видимо, не такой уж и дешевый», – думаю я, садясь на заднее сиденье.
I’m aching to see my heroine
I’m aching been dying for hours
and hours
Suede. Heroine
Звенит, звенит, звенит. Звенит так, что сердце, которому мозг еще не успел послать команду проснуться, начинает бешено подпрыгивать.
– Да! – хриплю я в трубку.
– Придурок! – орет Ваня, – Почему у тебя телефон все утро не отвечает!
– Я спал. Пришел домой в семь утра!
– У нас сегодня последний съемочный день, если ты не забыл!
– Ну, sorry... Так вышло...
– Так вышло... Ладно, к делу! Тут такое творится, просто улет!
– Полная жопа?
– Не совсем. Антон нашел молодую девчонку, второкурсницу.
– Где?
– Да фиг знает! Главное, девчонка реально хорошо играет, тут все в шоке! Мы уже отсняли сцену, где она расстается с бывшим парнем, застав его в кафе с девушкой. Ты бы видел, как она ему пощечину залепила! У нее страсть, как у Моники Белуччи!
– А грудь такая же?
– Отвали! Сейчас снимаем сцену, где она жалуется подруге, что рассталась со своим парнем.
– Ты хочешь сказать, что нам повезло?
– Есть одна небольшая проблема...
Пауза.
– Э?
– Коля Сироткин слился...
– То есть как?
– Заверещал, что профессионал и играть с пэтэушницами не намерен.
– Вот пидорасина! – кажется, мы говорим это одновременно. – И что теперь?
– Антон предложил запасной вариант. – Ваня откашливается. – Мне он сначала показался... м-м-м... рисковым, но... потом я подумал, что это хорошая идея.
– И какая же это идея? – вкрадчиво спрашиваю я, чувствуя подставу.
– Главного героя должен сыграть ты, Дрончик...
– Вы совсем головой ебнулись?
– Может быть, но иначе проекта не будет. А ты продюсер все-таки...
– Ты хочешь сказать, сука такая, что вы решили, будто я похож на гастарбайтера?
– Антон сказал, это не проблема. Ты чернявый, а грим решит все остальное!
– И какая же сука употребила слово «чернявый»?!
– М-м-м... Антон... или... не помню...
– Я не буду играть!
– Дрон, тут не до споров! И потом, ты же хотел сняться в эпизоде? По мне, так лучше играть гастарбайтера, чем гея.
– Да что бы ты понимал, Ваня! Гей – это гениальная наживка для телок. Все телки мечтают переспать с геем! Это была бы часть разводки в реальной жизни. А кто, скажи мне, хочет переспать с гастриком? Продавщица из ларька «Союзпечать», и та не захочет!
– Андрюх, будь человеком! Приезжай, тебе Антон все объяснит. Ты согласишься... Если бы не моя скованность перед камерой, я бы сам сыграл.
– Я тебе могу эту скованность снять!
– Вряд ли, – говорит он, словно об уже пережитом. – В общем, мы тебя ждем.
– Козлы вы! – плюю я в трубку.
За столом играющая лучшую подругу главной героини девушка со скорбным лицом говорит:
– Катенька, не переживай! Я тебе давно говорила, он тебя не стоит.
Почему Катенька, если в сценарии была Машенька?
– Я не знаю,– всхлипывает сидящая ко мне спиной главная героиня. – Я... понимаешь... я его любила. – Она берет из вазы салфетку и утыкается в нее лицом.
– Стоп! – кричит Антон. – Оля, я же тебя просил! Когда ты говоришь: «Катенька, не переживай», – ты должна взять Катю за руку. Ты ее очень любишь, она твоя лучшая подруга. Ты хочешь ей помочь. И лицо, – он подбегает к ней, – гримеры, сделайте мне так, чтобы у нее тоже слеза потекла. Одна.
– Сцена два. Дубль три, – командует помреж.
Я подхожу сзади к сидящим на режиссерских стульях Антону и Ване:
– Здравствуйте, коллеги! – Антон оборачивается, видит меня и кричит: – Стоп! Технический перерыв десять минут!
– Ты чего, не мог Сироткина удержать, гнида? – шиплю я на него.
– Да черт с ним! – Антон отмахивается. – Пойдем, я тебя с главной героиней познакомлю. Катенька, душа моя, подойди к нам, а? Чувак, ты даже не представляешь, с кем будешь играть! Она нереально хороша!
– А чего же ты сам с ней не сыграешь?
– Я режиссер, старичок! – Антон поправляет надетую по случаю съемок бейсболку.
Девушка Катя оборачивается и делает несколько шагов по направлению к нам. Застенчиво улыбается, оправляет платье. Антон смотрит на нее, как влюбленный студент-первокурсник смотрит на старшеклассницу, которая живет в соседнем доме, и говорит с придыханием:
– Это Катя. Катя, познакомься, это Андрей!
Но если Антон на самом деле не студент, то Катя – на самом деле школьница. Та самая, «сетчатая», из Наташкиной школы, ошибок у меня не бывает.
– Привет! – Катя отбрасывает с лица непослушную прядь высветленных волос. – А мы, кажется, знакомы.
– Что?! – глаза Антона начинают метать молнии. Он смотрит то на нее, то на меня. – Давно?
– Пару раз виделись. – Я киваю и по-доброму так улыбаюсь. – Антон, Ваня, можно вас на секунду, у меня тут вопрос один, по проекту.
– Катюш, ты отдохни пока. Кофейку там выпей, ага? – Антон посылает ей воздушный поцелуй и идет за нами.
– Она моя муза, – мечтательно произносит он, когда мы отходим в сторону и садимся на ящики из-под оборудования. – Подумать только! Мы с ней всего одну ночь сценарий читали, а играет, будто неделю за ним сидела...
– По ходу сядешь ты. И не за сценарий! – резко обрываю его я.
– Чего?
– Ты знаешь, сколько лет твоей музе, мудило?
– Ну... девятнадцать – двадцать... второй курс Института иностранных языков...
– Каких языков, баран?! – ору я. – Она учится в выпускном классе в Наташкиной школе!
– Иди ты! – бросает Ваня.
– Ты... ты уверен? – дрожащим голосом спрашивает Антон.
– Ослина похотливая!
– Кто бы говорил!
– Я не сплю со школьницами!
– Я тоже! – Антон осекается. – То есть... ну я же не знал!
– Педофил!
– Ей наверняка семнадцать!
– Ты ее паспорт видел? – Кажется, у меня срывается голос. – Может, она с шести лет в школу пошла! Спроси сегодня у ее папочки, кретин!
– Да... – задумчиво говорит Ваня. – Главное, ее теперь с площадки не уберешь. Она на него тут же накатает заяву за изнасилование.
– Чуваки, – Антон растерянно оглядывается, – чуваки, чего же мне делать-то? Дрончик, может, ты с ней поговоришь?
– Насчет чего? Насчет возраста или насчет ментовки? – тычу Ваню в грудь. – А ты куда смотрел? Непонятно было, сколько ей лет?
– Я-то тут при чем? Он сказал, студентка! – отталкивает меня Ваня. – Играет-то она и вправду офигенно!
– Я с ней играть не буду, – жестко говорю я. – У меня отношения с ее учительницей. Наташка может подумать, что я тут тоже поучаствовал.
– Может, ты хотя бы материал посмотришь? – умоляюще смотрит на меня Антон. – Ты не представляешь! Это отрыв башки!
– Отрыв башки – у тебя!
Ваня отходит и возвращается с ноутбуком:
– Дрон, серьезно, посмотри!
На экране сцена, в которой бывший парень главной героини говорит ей: «У меня с этой девушкой просто институтская дружба». Катя выдерживает театральную паузу, ее глаза моментально наполняются слезами, и она наотмашь бьет его по лицу. Парень отшатывается.
– А?! – восклицает Ваня.
– Шарлиз Терон! – кивает Антон. – Ты только посмотри, какая страсть! Представляешь, и ты рядом! Вы будете, как Джинджер и Фред!
