– Остынь, Джул, все будет хорошо, – говорит Шарлотта.
– Едешь по кольцу направо, – объясняет Дэвид. – А-408 – да, это она. Теперь поглядывай в правую сторону, там будет своротка на Б-470, которая ведет на, э-э, Датчет или Итон. Смотри не пропусти ее, потому что следующая своротка будет не скоро.
«Красная» дорога не сильно отличается с виду от некоторых «желтых», по которым они проехали, но Джули все равно обливается потом. Она не хочет попасть в аварию, ей не хочется умирать. Она осознает, что делает 40 миль в час, и вспоминает, как один парень сказал ей, что лопнувшая шина при скорости сорок и выше потенциально смертельна. Она притормаживает примерно до 35.
– Мы что, не можем ехать побыстрее? – спрашивает Люк.
Руки Джули крепче сжимают баранку. Он молчал уже целую вечность, посасывая пиво через соломинку и глядя в окно. Он ничего не просил объяснить – хотя из окна ничего толком и не видно, кроме деревьев, дождя и темных, мрачных промзон – и никак не высказывался о том, что снаружи. Теперь он хочет ехать быстрее. Да что с ним такое?
– Почему мы так медленно тащимся? – спрашивает он.
Шарлотта оборачивается и выразительно смотрит на него.
– Что? – говорит он. – Мне просто хочется чуть больше веселья, вот и все.
– Похоже, ты кое-чего не заметил, кореш? – спрашивает Дэвид.
– Прошу прощения? – говорит Люк.
– Твой друг оказывает тебе услугу. Отнесись к этому, мать твою, с уважением.
– Оставь, Дэйв, – говорит Шантель.
Люк уже спрятался обратно под одеяло.
– Эта страна в жопе, – говорит Дэвид.
Шантель спит, а Люк по-прежнему под одеялом. Сейчас примерно полчетвертого утра; последние два часа Джули пыталась выбраться из Беркшира в Уилтшир. Наводнение здесь ужасное. Она видит лишь влажный калейдоскоп из заляпанных грязью дорог-зеркал и отражение фар фургона в лужах. Теперь все дороги будто слились в одну: мокрые деревья, облетевшие листья, мертвые ветки, черные поля и отсыревшие изгороди, поваленные ветром.
– В жопе, – повторяет Дэвид. – Ни поездов. Ни дорог. В полной жопе.
Шарлотта зевает.
– Я с копыт валюсь, – говорит она.
Радио ей надоело часа три назад, и теперь, кроме болтовни, Джули слышит только хлюпанье шин по воде на дорогах да жужжание «дворников» и радиатора.
Впереди на дороге валяется, загораживая проезд, очередной здоровенный сук.
– Дэвид, – говорит Джули, притормозив. – Сук.
Они уже выработали своего рода систему. Если есть обходной маршрут, они едут по нему. Если нет, а сук достаточно маленький, Дэвид его убирает.
Он изучает карту.
– Объезд, – говорит он. – Поворачивай назад, потом налево при первой же возможности.
– О'кей.
Не так это легко – разворачивать «фольксваген» на «желтых» дорогах и сельских тропах. В конце концов Джули дает задний ход, да так и катится почти весь путь обратно, пока не видит своротку, которую имел в виду Дэвид. Эта дорога даже меньше, но по крайней мере она не так затоплена. Ну, не затоплены первые ярдов сто; до Джули доходит: это потому, что дорога идет под гору. У подножия холма Джули видит, что пространство перед ней заполнено мерцающей черной водой, скопившейся в том участке, где дорога (по ее предположению) прекращает спуск и вновь идет вверх. К несчастью, этого подъема нигде не видно, и водная гладь выглядит бесконечной.
– Вот ни хуя себе, – говорит Дэвид.
– Ну что, едем прямо? – спрашивает Джули.
Шарлотта пожимает плечами.
– А ты как считаешь? – спрашивает она у Дэвида.
– Даже не знаю, – отвечает он. – Мы ведь не можем определить, насколько здесь глубоко? Или где это болото кончается.
– А какая здесь может быть глубина? – говорит Джули.
Почему-то вся эта вода, разлившаяся везде, до сих пор ее ничуть не страшила. На самом деле, вода ей вполне по душе: дороги чище, движение медленнее. Вода хороша тем, что, даже если случится самое худшее, всегда сможешь выплыть. Это иррационально, но наводнения Джули совсем не тревожат. Она умеет плавать: в чем проблема?
– Я поеду прямо, – решается она.
– Ты можешь испортить тормоза, если глубина большая, – говорит Дэвид.
– Или мы застрянем, – добавляет Шарлотта.
Джули начинает медленно двигаться к гигантской луже.
– Не уверена, что это стоящая мысль, – говорит Шарлотта. – А как же Люк и Шантель?
– А что с ними? – спрашивает Джули.
– Если мы застрянем…
– Тогда им придется выйти и помочь толкать. Вряд ли здесь так уж глубоко, – говорит Джули.
Она останавливается у самой кромки воды и смотрит на нее.
– Первая передача, – советует Дэвид. – И не слишком быстро. Но не останавливайся. Если остановишься, больше не сдвинешься с места. Въехав в воду, просто жми вперед. И может, тебе стоит чуток сдать назад, чтобы немного разогнаться.
– О'кей, – произносит Джули, отъехав ярдов на двадцать. – Я готова.
– Помни: фургон не должен останавливаться, – говорит Дэвид. – Вторая передача.
– О'кей. – Джули чувствует себя, как Ивел Книвел[52] перед прыжком через шеренгу автобусов. Она бросает взгляд на амулет Софи, свисающий с зеркальца, потом едет вперед – чуть быстрее, чем ей бы хотелось при данных обстоятельствах, – и наконец фургон со всплеском входит в воду. Джули и не думала, что на затопленном участке дороги такой крутой уклон; такое ощущение, будто колеса почти полностью погрузились в воду.
– О черт, – говорит Джули.
– Главное, не останавливайся, – повторяет Дэвид. – Теперь остается только выехать на другой берег. Просто жми вперед.
Держа ногу на педали акселератора, Джули ведет фургон сквозь воду и думает: не дай бог я что-нибудь не то сделаю, и двигатель заглохнет. Затопленный участок намного длиннее, чем она ожидала, и спустя минуту-другую ему все еще не видно конца. Джули пытается унять дрожь в руках и не отрываясь глядит на воду. Она осознает, что задержала дыхание, и пытается снова начать дышать нормально и в то же время не дать фургону остановиться.
– О черт, – говорит Шарлотта. – Мы въехали в реку. Смотреть страшно.
– Заткнись, Шарлотта, – бросает Дэвид. – Так держать, Джул.
Джули настолько сосредоточена, что их голоса звучат как будто за много миль отсюда. Она должна одолеть эту лужу, иначе не будет пути назад – или вдеред. Они напрочь застрянут. Она чуть сильнее жмет на акселератор, но на скорости фургона это никак не сказывается. Джули кажется, что теперь их влечет вперед лишь сила инерции, и от этой мысли внутри у нее легко звенит – похоже на страх, но приятно. Это одна из самых волнующих вещей, какие она делала в жизни.
– Не нравится мне это, – говорит Шарлотта.
Джули слышит собственный голос:
– Все будет хорошо.
И до нее доходит: Шарлотта боится, а она – нет.
– Отлично сработано, – произносит Дэвид, когда они наконец оказываются на дороге. – Высший класс вождения, Джул.
– Господи Иисусе, – стонет Шарлотта. – Это было просто ужасно.
Джули всю трясет, но она улыбается.
– На самом деле, было очень даже весело, – говорит она.
Было весело, да, но она тем не менее останавливает фургон на пару минут, чтобы перекурить. Протыкает очередную картонку «Рибены» соломинкой и делает несколько жадных глотков. Дэвид передает ей карту.
– Мы вот тут, – говорит он, перегнувшись через спинку водительского сиденья и тыча пальцем. – А это – единственный путь, которым мы теперь можем выехать. – Он показывает на дорогу, змеящуюся куда-то в направлении Суиндона. – Видишь, вот место, где мы застряли, а вот тут мы можем вернуться на ту большую «желтую» дорогу.
– Это на ту, которая затоплена, и где мы напоролись на здоровенный сук? – спрашивает Джули.
– Да, но мы выедем на нее выше. Видишь?
Но Джули видит лишь слова «Долина Белой Лошади» на карте. И рядом, почти в центре долины, – название маленькой деревни, где живет ее мать. Джули соображает, что какое-то время назад они проезжали очень близко, как раз перед огромным суком и затопленной дорогой.
– Да, как угодно, – говорит она и спрашивает себя: какой, интересно, у ее матери дом, как он выглядит, и как она сама выглядит сейчас? Джули чувствует странный укол чего-то, похожего на ностальгию, потом отставляет «Рибену» в сторону и снова заводит мотор.
– О'кей. Поехали.
Через милю-другую, перед самой деревней, они натыкаются на дорожное заграждение. Двое полицейских во флуоресцирующих куртках разговаривают с какими-то людьми, сидящими в спасательном фургоне Королевских бронетанковых войск. Один из полицейских делает Джули знак остановиться.
– Черт. Старый Билл, – в голосе Дэвида внезапно слышится паника.
– Спрячь дурь, Дэйв, – говорит Шарлотта.
– Я уже, – бормочет он. – В трусы. Господи. Сволочи.
– Не думаю, что им до этого будет дело, – замечает Джули. – Глядите.
Кажется, вся деревня впереди по курсу затоплена.
