Не без некоторого облегчения я наконец распрощалась с Альбиной. Выслушивать байки о нравах мгновенно прославившейся молодежи, триумфально колесящей в раздолбанном «Икарусе» по стране, больше не было сил. Что-то подсказывало мне, что Альбина вернется из этого турне совсем другой. Мы, конечно, будем общаться – не думаю, что у нашей новоявленной поп-дивы хватит наглости игнорировать лучших подруг. Но едва ли наши отношения будут такими же, как раньше. Женская дружба хрупка, как статуэтка «Сваровски». Изменение социального статуса одной из подруг порою деформирует эту дружбу до неузнаваемости.
Увидев меня в приемной, пожилой врач-армянин, который в прошлый раз уговаривал на губах не останавливаться, явно обрадовался. Странно, а я-то думала, что хирурги не запоминают своих клиенток. Сколько операций в день бывает у него? Пять? Десять? Просто какой-то конвейер Барби, кукольный завод.
По стенам кабинета были развешаны фотографии пациенток – до операции и после. Интересно, а кто вообще соглашается участвовать в таких съемках? Зачем делать пластическую операцию, если конфиденциальность не будет соблюдена и каждый желающий сможет лицезреть первобытный вариант твоей физиономии на стенах кабинета хирурга.
Хотя, может быть, за это им делают огромную скидку.
Врач перехватил мой взгляд:
– Что, нравится? Это самые тяжелые случаи.
Я покосилась на фотографию понурой блондинки с заячьей губой и неаккуратно выщипанными бровями. На фотографии «после» была изображена она же – ее личико приобрело ангельский вид, губки стали пухлыми и свежими, а разрез глаз – восточным.
– Я так и знал, что вы вернетесь, – улыбнулся хирург. – Я прочитал это в ваших глазах. Хотите кофе?
– Не откажусь. – От волнения меня мутило.
Было в моем решении что-то истерическое. Если бы врач был опытным психологом, он бы, наверное, отправил меня восвояси или хотя бы посоветовал взять тайм-аут на пару месяцев и хорошенько все обдумать. Но, к сожалению или к счастью, он был всего лишь успешным предпринимателем, ушлым дельцом, который рассчитывал содрать с меня как можно больше денег, дав взамен иллюзию обновления и красоты.
Улыбчивая медсестричка (такая красивая и аппетитненькая, что ей бы в порнушке сниматься) принесла поднос с конфетами, дорогим немецким печеньем и дымящейся чашечкой кофе. А в прошлый раз, когда я попросила попить, врач кивнул на автомат с бесплатной минералкой. Выходит, я уже считаюсь здесь постоянным клиентом. Или просто в прошлый раз я была насквозь пропитана нерешительностью, а сейчас весь мой вид кричал о том, что меня возможно раскрутить на немалую сумму, если только талантливо и тонко сыграть на моих затаенных комплексах.
– Итак, вы снова у меня. И что вас беспокоит на этот раз? – Врач взял со стола дорогие очки в тонкой пластиковой оправе.
Стекла были с немного увеличивающим эффектом, так что его глаза сразу же стали неестественно большими, пронзительно темными и подкупающе добрыми. Видимо, функция очков была преимущественно психологической.
– Может быть, мне стоило бы обратиться к другому врачу. К невропатологу, например.
– Зря вы думаете, что на пластическую операцию может решиться только женщина с неустойчивой психикой, – улыбнулся врач, – любому человеку свойственно тянуться к прекрасному, это нормально.
– Обычно мне было свойственно договариваться со своей самооценкой, что я и так красавица, – неуверенно усмехнулась я, – но сейчас я просто хочу начать жизнь с чистого листа. Наверное, в моем возрасте это звучит смешно.
Судя по всему, смешно ему не было.
– Начать жизнь с чистого лица, – задумчиво повторил он, по-своему переиначив мою фразу, – что ж, посмотрим, что тут можно сделать. Повернитесь лицом к окну и закройте глаза!
Из кабинета я вышла, словно одурманенная. В приемной было полно народу, но я никого не видела перед собой (ну разве что бросила любопытный взгляд в сторону женщины, лицо которой было замотано шерстяным платком. Интересно, что с ней произошло – леденящий кровь несчастный случай? Или она просто носит повязки после операции?).
Впрочем, разве это имеет какое-то значение? Сейчас мне стоит думать только о себе.
Меня ждет новая жизнь. Новое лицо. Может быть, я даже имя с фамилией сменю – а что, это сейчас очень просто, достаточно написать заявление. Между прочим, мое имя всегда казалось мне простоватым, и в детстве я мечтала, чтобы меня звали Николиной или Мирабеллой. Я найду себе новую великолепную работу. Где-то я читала, что к красавицам люди более снисходительны, чем к простым смертным, так что я имею полное право рассчитывать на повышение. Я найду себе новых подруг, таких же красивых, самостоятельных и независимых, какой стану я после этой чертовой операции. Я найду себе нового мужчину, который будет относиться ко мне, как к особе королевской крови – носить на руках, одаривать драгоценными камнями, а на выходные вывозить в Европу.
Вдруг кто-то обратился ко мне по имени:
– Настя! Постой!
Я ускорила шаг. Еще не хватало встретить здесь кого-нибудь из редакционных знакомых. Представляю, как смачно будут сплетничать обо мне девчонки из бухгалтерии. Соберутся в кружок во время обеденного перерыва, закипятят чайку, сгоняют за дешевым вафельным тортиком и, укоризненно качая плохо прокрашенными головами, будут вздыхать и охать, что, мол, некоторые закомплексованные особы настолько не любят себя, что отвалили кучу денег за такую глупую метаморфозу.
Нет уж, не надо мне такого счастья. Я исчезну из их жизни резко и навсегда. Они потеряют меня из виду, а встретив случайно на улице, даже не узнают, ведь у меня будет новое лицо.
– Настя! Куда ты так несешься, ненормальная?!
Мой преследователь оказался настойчив. У него хватило наглости схватить меня за локоть и остановить мой порыв. Он-то, глупый, не знал, что я не просто шла по коридору больницы, я уверенным шагом направлялась в заманчивое своей неизведанностью будущее, которое сулило доступные лишь абсолютным красавицам маленькие и большие победы.
Досадливо нахмурившись, я обернулась и увидела перед собой Геннадия.
– Генка?!
Стоило мне посмотреть на встревоженную физиономию экс-лучшего друга, как весь мой романтический пафос развеялся как туманная дымка над рассветным морем.
– Что ты здесь делаешь?! Как ты меня нашел?
– Догадался, – буркнул он, – что ты придешь именно сюда. Если хочешь знать, я тебя тут не первый день караулю. Я же помню появившуюся у моей Настеньки идею фикс – чуть что не так, идти к хирургу и править рожу.
– Постой, но откуда ты узнал, что у меня что-то «не так»?
Мы шли бок о бок по больничному коридору. Я смотрела на Генку, а он смотрел куда-то вперед, и во взгляде его была ранее незнакомая мне решимость. Как будто бы это он, а вовсе не я, направлялся в волнующее и непредсказуемое будущее. Никогда не знала его таким.
– Ген… – я дернула его за рукав, – что-то не так? Ты что-то мне сказать хочешь?
– Не знаю, – кашлянул он, резко останавливаясь, – вообще-то у меня есть к тебе альтернативное предложение. Чтобы ты не делала эту чертову операцию.
– Гена, если бы ты все знал, – в отчаянии воскликнула я.
– Да знаю я все, – поморщился он, – твои подружки напели, Аля и Таня.
– Что? – изумилась я. – Ты разговаривал с Татьяной? Как ты ее выловил? Она же теперь все время в магазинах, деньги тратит… А Алька… Тебе удалось до нее дозвониться?!
– Представь себе, – в его голосе послышались горделивые нотки. – С Таней я даже встретился.
Я присвистнула – надо же, какую бурную деятельность развернул лучший друг за моей спиной.
– И вот я хочу предложить тебе… Короче, смотри сама. – Он порылся в кармане и извлек из него серебристый новенький ключ на цепочке.
– Что это? – улыбнулась я. – Ты хочешь подарить мне машину?
– Еще чего, размечталась. Я снял квартиру на Цветном бульваре. – Он пытался говорить простым, независимым тоном, как будто бы для него снять такую квартиру – пара пустяков. Но я видела, что от гордости он даже разрумянился.
– Да ты что, в самом центре! – восхищенно воскликнула я. – Кучу денег стоило, наверное. И с чего же это мы так шикуем?
– Я снял эту квартиру для тебя, – помявшись, признался он.
– Ген… Но ты же не думаешь, что… – Я жалобно на него посмотрела.
– Не волнуйся, у этого жилища нет бесплатного приложения в виде меня, – усмехнулся он, – там есть только минимум мебели и компьютер с Интернетом. Будешь сидеть дома, искать себе новую работу и писать заказную статью о русском шоу-бизнесе для британского журнала «Шоу Гайд», за которую тебе заплатят тысячу фунтов стерлингов.
– Это же полторы штуки баксов, – недоверчиво протянула я, – за одну статью?
– Такие у них расценки. Эту работу предложил мне один приятель, но у меня сейчас и так полный завал. А тебе лишние деньги не помешают.
