Фелипе быстро спустился вниз, чтобы попросить привратницу присмотреть за детьми. Потом он вышел на улицу и сел в машину. Фелипе хорошо знал район, где жила Даниэла, поэтому он без труда нашел гостиницу, расположенную неподалеку от ее дома.
Фелипе подошел к портье и попросил разрешения подняться наверх, сказав, что он ищет одного человека, с которым должен был встретиться, но, к сожалению, опоздал. Портье утвердительно кивнул.
Джина и Ханс сидели за столиком в ресторане. Полчаса назад они зашли в гостиницу, решив провести вместе этот вечер.
- Я знаю, что поступаю глупо, но ничего не могу с собой поделать, - говорила Джина, прижавшись щекой к плечу Ханса, - мне очень хочется быть рядом с тобой.
- Через несколько дней я возвращаюсь в Германию, - Ханс нежно погладил руку Джины.
- Поэтому мне и хочется побыть с тобой как можно дольше. - Джина обняла Ханса, и их губы слились в поцелуе. - Конечно, я могла бы остаться у Даниэлы, чтобы вообще не расставаться с тобой, но она бы ни за что не согласилась.
Джина опять стала целовать Ханса. Они так увлеклись, что не заметили, как из дальнего угла за ними наблюдает Фелипе с фотоаппаратом в руках. Он сделал несколько снимков и осторожно вышел из зала.
- Если бы ваш муж видел нас, - со вздохом сказал Ханс, освободившись от объятий Джины.
- Фелипе ни о чем не подозревает, - поспешила успокоить его Джина, - он понимает, что сейчас я должна быть с Даниэлой, и не будет ни в чем сомневаться.
Посидев в ресторане еще немного, Джина с Хансом вышли в коридор. Ханс направился к выходу, но Джина задержала его со словами:
- Пусть эта ночь будет нашей, - и она показала Хансу ключ от номера.
- Это будет ночь нашего прощания? - грустно спросил он Джину.
- Может быть, - согласилась она.
- Мне будет очень тяжело без вас в Германии, - Ханс глубоко вздохнул. - Я никогда не смогу забыть вас, Джина.
Они вошли в лифт. Там Джина не могла удержаться и вновь обняла Ханса, осыпая жаркими поцелуями его лицо. Когда дверь лифта распахнулась и Джина выпустила Ханса из объятий, она с ужасом увидела направленный на них объектив фотоаппарата, который держал в руках Фелипе.
- Что ты скажешь мне на этот раз? - спросил он тихим голосом.
Некоторое время Фелипе стоял неподвижно, пронзая Джину презрительным взглядом, потом повернулся и быстро пошел по коридору по направлению к выходу.
Джина, словно очнувшись, бросилась следом и, догнав Фелипе, задержала его за рукав пиджака.
- Выслушай меня! - сказала она с мольбой в голосе.
- Мне незачем это делать! - ответил Фелипе, едва сдерживая душившее его бешенство.
- Мы просто хотели попрощаться, - пыталась оправдаться Джина. - Ханс скоро уедет в Германию.
- Хорошо же вы с ним прощались, нечего сказать! - на лице Фелипе появилась ироническая улыбка.
- Фелипе! - вмешался Ханс, который подошел к ним. - Джина решила остаться с вами. Она хочет сохранить семью.
- Какая к черту семья! - Фелипе бросил на соперника негодующий взгляд.
- Прости меня, Фелипе! - умоляла в отчаянии Джина.
- Вчера мы с тобой только впустую сотрясали воздух, - Фелипе так посмотрел на жену, что Джина невольно съежилась под его колким взглядом. - Я не напрасно подозревал, что ты насмехаешься надо мной. Но теперь этому пришел конец! Понятно?
Он бросил на Джину еще один уничтожающий взгляд и стремительным шагом направился по коридору к выходу.
Джина застыла на месте, словно пораженная ударом молнии. Потом, разрыдавшись, она бросилась к двери лифта и стала царапать ее ногтями.
Ее истерика длилась несколько минут, показавшихся Хансу вечностью. Затем рыдания прекратились, и Джина, ощутив внезапную слабость и странную тяжесть во всем теле, в изнеможении опустилась на пол.
Ханс осторожно приподнял ее, и взяв на руки, усадил Джину в стоявшее неподалеку кресло.
- Он ничего не понял, - Джина обхватила голову руками. - Я сама во всем виновата. Ради Бога, не надо так переживать, Ханс. Идем отсюда.
Джина поднялась с кресла и, опершись на руку Ханса, направилась к лифту.
Выйдя на улицу, они долго стояли у входа в гостиницу, не зная, как им поступить дальше. Джина долго думала о чем-то своем и наконец произнесла:
- Все-таки какой же Фелипе лицемер! Как он мог улыбаться мне, если знал, что я собираюсь встречаться с тобой?
- Он устроил нам ловушку, - задумчиво сказал Ханс.
- А я, как дурочка, попалась в нее, - продолжила его мысли Джина.
- Что он теперь намерен делать? - поинтересовался Ханс.
- Об этом я даже думать боюсь! Надо же додуматься прийти с фотоаппаратом! - Джина с негодованием передернула плечами. - Что теперь скажут дети? Надеюсь, Фелипе все-таки сообразит, что им не нужно ни о чем говорить.
Подъехав к дому, Фелипе долго не решался подняться к себе в квартиру. Он не знал, что говорить детям. Однако, решив, что, сидя в машине, он только напрасно теряет время, Фелипе вошел в подъезд.
Не успел он переступить порог квартиры, как к нему подбежала Джина Даниэла и стала спрашивать его, когда придет мама. Фелипе взял девочку на руки и отнес в детскую. Там он уложил ее в постель и долго сидел рядом. Сказав дочери, что мама останется на ночь у тети Даниэлы, Фелипе стал рассказывать ей сказку, чтобы она поскорее заснула. Наконец Джина Даниэла закрыла глаза, и Фелипе на цыпочках вышел из детской.
В эту ночь Фелипе так и не ложился спать. Он до утра просидел в гостиной.
На следующий день Херардо, взглянув на осунувшееся лицо друга, сразу понял, что произошла трагедия. Он не стал ни о чем спрашивать Фелипе, справедливо полагая, что тот все ему расскажет сам, если сочтет нужным.
Фелипе, действительно, скоро рассказал Херардо все подробности о событиях прошлой ночи. Несколько раз он прерывал свой рассказ, чтобы сдержать душившие его слезы. Он спрашивал у Херардо, что ему теперь говорить детям. Херардо, честно говоря, сам не знал, как поступать в таких случаях. Поэтому он почти все время молчал, лишь изредка прерывая печальный рассказ друга короткими замечаниями. Когда наконец Фелипе выговорился, Херардо сделал осторожную попытку удержать его от рокового решения:
- Что если вчера она действительно встречалась с Хансом в последний раз?
- Ей незачем с ним прощаться, - возразил Фелипе. - Если ей так хочется, пусть едет себе на здоровье в Германию. Я хочу развестись с ней, как принято в цивилизованном обществе. - Фелипе на минуту умолк, собираясь с мыслями. - Но дети в любом случае останутся со мной.
Херардо собрался что-то сказать в ответ, но не успел. В конторе появились Джина. На ее заплаканном, измученном лице тоже были видны следы бессонной ночи.
Она остановилась неподалеку от мужа, словно опасаясь подойти к нему, и тихо проговорила:
- Фелипе, я пришла просить у тебя прощения. Хочешь, я стану на колени?
- О каком прощении ты говоришь, - грустно спросил Фелипе, - если ты совсем потеряла совесть?
- Я понимаю, что я наделала, - голос Джины заглушили прерывистые рыдания, - но я не смогла устоять.
Фелипе сделал несколько быстрых шагов. Волна гнева опять поднималась в его душе. Он вплотную подошел к жене и проговорил, с трудом сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик:
- Я больше не желаю тебя слушать! Вечером можешь заехать за вещами и чтобы потом ноги твоей не было в доме!
Джину охватило отчаяние, она горестно заломила руки и несколько минут не могла произнести ни слова. Стоящий рядом Херардо в смущении отвел глаза. Наконец, справившись с рыданиями, Джина проговорила:
- Что ты собираешься сказать детям, Фелипе?
Фелипе на минуту замялся:
- Ничего, я найду, что им сказать. Не беспокойся, они не узнают правду. Им незачем страдать из-за человека, который этого не заслуживает, - Фелипе сделал короткую паузу, переводя дух. - Убирайся! Уходи прочь, я не желаю больше тебя видеть!
Джина, убедившись, что ее муж не собирается прощать ее, потупив голову, направилась к выходу.
Через несколько часов Джина подъехала к дому. Она медленно вышла из машины, с минуту постояв у подъезда, словно решая, входить ей или нет. Наконец, пересилив себя, Джина поднялась в квартиру.
Дети со всех ног бросились к ней. За это время они очень соскучились по матери. Джина молча гладила их, она боялась, что не сможет сдержать слезы и разрыдается при них. Увидев чемодан в руках матери, Густаво и Джина Даниэла стали спрашивать, куда она собралась. Джина, стараясь не глядеть им в глаза, говорила, что ей срочно нужно ехать к тете Даниэле, что она даже не знает, сколько времени она там пробудет. Неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, если бы Фелипе не отослал малышей в детскую.
Оставшись наедине с Джиной он сказал, что согласен, чтобы она встречалась с детьми, но только при условии, что она не будет настраивать их против него, и только тогда, когда его не будет дома. Джина, тяжело вздохнув, согласилась.
