– Меня зовут Валентино, – представился он с улыбкой, – а вас?
– Надо же, прямо как святого этого. А я – Люся.
– О, я далеко не святой, но сегодня действительно мой день рождения. Но, судя по всему, это – не мой день. Все, что собирался сделать, не получилось.
Пока он дописывал что-то в открытке, Люся гадала, где болтается с прошлой ночи Жанка и не тот ли это бермудский миллионер, который якобы собирался сделать ей предложение.
Валентино поднял голову и застенчиво произнес:
– Вы не могли бы дать мне стакан воды, хочу выпить успокоительное, что-то сердце покалывает, волнуюсь. Понимаете, этот вечер должен стать особенным в моей жизни. Если не затруднит, постарайтесь передать все это Жанне как можно скорее. Спасибо, и простите за беспокойство.
Он проглотил залпом воду и направился к выходу. Послав детям воздушный поцелуй, повернулся к Люсе и сказал:
– Ваш муж счастливый человек, и, судя по количеству цветов в доме, он вас очень сильно любит. Пусть так будет всегда.
Люся покраснела, опустила голову, и вдруг за спиной раздался тонкий голосок старшего сына:
– Это не нашей мамы цветы, это их мамы Жанны. Она живет в 6001, а у нас 6003, вот и носят тут целый день. А там все написано, для Жанны от Алекса, Ромы, Пита, еще кого, не помню. Это я сам прочел. Я уже хорошо читаю, лучше всех в классе, у меня по чтению А+.
Валентино остановился как вкопанный и даже, показалось, стал ниже ростом. Он медленно повернулся, поднеся руку к сердцу. Окинул взглядом по меньшей мере семь букетов, стоящих вдоль стены, перевел глаза на близнецов и, подмигнув им, покачал головой.
– Нет, все-таки сегодня мой день. Пожалуйста, разрешите мне забрать записку. Все, что там написано, уже не имеет никакого значения. Еще раз простите за беспокойство.
Бедная Люська, бросив испепеляющий взгляд в сторону сына, стала что-то сбивчиво лопотать, мол, не стоит обращать внимание на то, что говорит ребенок, жаль, что так получилось, что Жанна вот-вот придет, может, стоит дождаться, поговорить…
Белозубый красавец остановил поток не только Люськиной речи, но и сознания, когда наклонился к ней близко-близко и попросил разрешения обнять в знак благодарности. Ведь сегодня его святой помог не совершить большую ошибку.
Люся опять попыталась возразить, но утонула в объятиях, почувствовав впервые в жизни, что, пожалуй, глупо сопротивляться, а главное, не хочется. Еще она почувствовала, что он как-то странно обмяк, и хотела спросить, все ли с ним в порядке, но не успела.
Именно в этот момент в замочной скважине повернулся ключ, и вошел муж.
Зрелище жены, обнимающейся с черным мужиком, повергло Леньку в ступор. С английским у него и так было неважно, а в этот момент забылось то немногое, что знал. Помянув по-русски мать, одним прыжком преодолел расстояние от двери до коварных любовников и обрушил на курчавый затылок гостя бутылку шампанского, которую вместе с букетом цветов принес домой. Впервые за три года жизни в этой стране Леня рассудил, что ничего плохого не будет, если он Люське лишний раз сделает приятное. Хотя уже, к черту, какая любовь, просто баба она хорошая, верная, не то что Жанка, к примеру, после которой на тот же стул садиться горячо. И вот тебе, получил.
Люся вскрикнула, дети заревели, а Валентино, зашатавшись, упал. Ленчик набросился на жену, но руками не тронул, только зашипел страшно:
– Придушу, и хахаля твоего тоже.
– Это не мой, – залилась слезами Люся, – это Жанкин миллионер с Бермуд. Что теперь будет? Он что, умер?
– Детей уведи, – скомандовал Леня и наклонился над парнем. Тот лежал без сознания, но дышал. Леня попытался привести его в чувство, но безуспешно. Люся запричитала, что бермудский на сердце жаловался, что надо звонить 911. Лене стало не по себе, а вдруг действительно помрет. Он схватил телефон, на ходу пытаясь втолковать Люсе версию происшедшего:
– Запомни, стало плохо с сердцем, упал, ударился головой, кто, что – не знаем, водички зашел попить, поняла? – Люся кивала, хлюпая носом.
Вдруг распахнулась дверь, и в комнату, дыша духами и ресторанами, вплыла Жанна.
Увидев лежащего на полу без признаков чувств жениха, бросилась ему на грудь.
То ли от ее визга, то ли от поцелуев бедный Валентино очнулся. Увидев склоненное над ним заплаканное лицо любимой женщины, он потянулся губами, и Жанка впилась в них, как вампир. Пока они целовались, Люся потихоньку стала выносить цветочки и показала глазами Леньке, чтобы тоже помог. На кухне попыталась ввести мужа в курс дела. Леня, поржав, выразил сочувствие миллионеру, но согласился, что не стоит встревать, сами разберутся. Выглянув из кухни, они увидели все ту же картину, но теперь уже на полу томно раскинулась Жанка, а Валентино покрывал ее поцелуями.
– Слушай, – повернулся Леня к жене, – а ведь бермудец того, ни черта не помнит. Вот повезло оторве нашей. Сейчас самое время детишек вывести. Кстати, если сказать, что это его, тоже поверит.
– Ты чего, они же беленькие, – не поняла шутки Люся.
– Какое это имеет значение? Мужик во что хочешь поверит, когда любит. Это потому, что бдительность его притупляется. Но ненадолго, ты это учти. Надо же, сам себе удивляюсь, – задумчиво произнес Леня, – а ведь точно Отелло какой набросился. Убью, задушу… С чего бы это? Может, во мне тоже африканская кровь играет?
– Это мы сегодня проверим, – кокетливо ответила Люся и добавила: – Просто ты, Ленька, все еще меня любишь.
– А ты как думала, – сурово ответил он и с удовольствием поцеловал жену.
Заскучавшие дети пугливо вышли из комнаты. Увидев, чем заняты взрослые, постояли, подождали и, не найдя в этом ничего занимательного, пошли опять смотреть телевизор. Там шел сериал Sex and the City. В кино на это смотреть было интереснее.
Миловидная тоненькая брюнетка, стриженная под мальчишку, запрыгнула в вагон метро. За ее спиной шумно сошлись створки двери, и от неожиданности она вздрогнула. Было заметно, что передвижение в общественном транспорте ей непривычно и что она плохо представляет маршрут, по которому предстоит проехать. Она вертела головой, ища глазами среди рекламы, расцветившей панели поезда, незамысловатый план Торонтского метрополитена, как вдруг где-то на уровне живота раздался родной говорок, явно хохляцкого происхождения. Опустив глаза, она увидела две женские макушки, обе с красно-рыжим начесом. Их щебет состоял в основном из названия фирм, магазинов, цен и всего того, что естественным образом волновало абсолютно всех в это время года, поскольку этот самый год медленно катился в небытие, доживая свои последние часы. Их Кристмас уже растворился в огнях свечей, оставив в воздухе пряный запах хвои и яблочных пирогов с корицей, а праздничный процесс в душах и желудках наших соотечественников только набирал обороты.
Брюнетка, а звали ее Женечка, присела рядом с громко русскоговорящими женщинами и прислушалась. В принципе ее уже вроде не интересовала информация что, где и почем. С подарками она разобралась – мужу и любимому человеку она решила подарить одинаковые вещицы. В этом она не видела ничего плохого. Во-первых, они оба ей одинаково дороги, водят одинаковые машины и, в чем она абсолютно уверена, никогда не встретятся. Уж об этом она позаботится.
Сегодня, пару часов назад, несмотря на то что ее машина не завелась, она рванула на метро к любимому. Совсем не за тем самым, а на минуточку, только для того, чтобы вручить подарок сейчас, а уже вечером – такой же мужу под елочку. Проведя пару дней в мучительных поисках, выбор остановила на восхитительных брелках для ключей с фирменным лого «Лексуса». Машины ее мальчишек отличались только годом и цветом. У мужа была старее и выглядела хуже. Любимый был приятно удивлен, а она огорчилась, не получив подарка. Он просто не ожидал, что они встретятся, и потому не спешил. Самым обидным было то, что ей представлялось, как он ходит по магазинам и раздумывает, какой цвет, запах или форма ей к лицу. Теперь-то ему придется немножко побегать. Хотя скорее всего никуда он не побежит. Ей все чаще кажется, что он помнит о ее существовании пять минут до и после свидания. Смешное совпадение, его машина тоже сегодня забарахлила. Надо же, как у них часто совпадают какие-то мелкие неприятности, но и приятности тоже. При мысли о приятных совпадениях она улыбнулась и, набрав воздух полной грудью, резко выдохнула.
Женщины стали говорить тише, но тема была куда интереснее предыдущей, и Женечка, хотя и старалась не подать виду, что слышит и понимает, заинтригована была выше всякой меры.
– И ты знаешь, что он мне подарил? – спросила подругу одна из рыже-красных. – Дешевый парфюм. Ему цена в базарный день полтинник.
