А когда, наконец, высунул голову, то первое, что увидел прямо перед собой – пучеглазую рожу… «переводчика».
– Барин, – спросил Митя дрожащим голосом, – ты живой, барин?
– Откуда ты здесь? – в изумлении прохрипел Прохоров. – И где… – он хотел сказать «Леший», но что-то остановило его и вслух прозвучало, – второй?
– Готов… – «переводчик» оттащил в сторону тело Гороха. – Чтой-то ты спросил, барин?
– Где второй?
– Вон, запелёнатый лежит… – Митя удовлетворённо оглянулся назад. – Рука перебита, а то ишь – стрелять вздумал… Стрелять…
Тут Слава в наступающих сумерках разглядел за плечом парня какую-то приближающуюся фигуру:
– Берегись… – крикнул он.
«Переводчик» резко выпрямился, но фигура вдруг, вместо того чтобы нападать, подняла руки и прогудела:
– Меня не зашиби, Митяй…
– Кто это? – напряжённо спросил Прохоров.
– Ваня… – односложно ответил «переводчик».
И они отошли в сторону.
Наш герой попытался встать и после пары попыток понял, что не может, – ноги не слушались…
Голова работала, глаза видели, а ноги работать не хотели…
«Это от страха…» – догадался он.
И только бы не навсегда…
– Вы что, полиция? – удивленно спросил Прохоров, когда Митя, о чем-то переговорив с Иваном, вернулся.
– С чего вы взяли, барин? – удивился тот, путая от всей это суеты «вы» и «ты». – С чего это?
– Ну, я слышал, это слово, когда вы говорили… – пустился в объяснения Слава, поняв, что такое предположение может быть и оскорбительным для его спасителей. – Да и как вы разобрались с двумя вооруженными бандитами…
– Так это Ванятка…
Прохоров взглянул на Ванятку.
Лица его видно не было, но общая масса производила впечатление.
– Он что, спецназ?
– А что это, барин?
– Ну, такие специально обученные войска, которые драться умеют… – принялся исправлять свою ошибку Слава.
«Опять анахронизм спорол…» – выругал он себя.
– Ты идти-то сможешь?
– Сейчас попробую…
Прохоров снова попытался встать, на этот раз получилось лучше, особенно, опираясь на руку Мити.
– А Ванятка просто раньше в Париже жил, – болтал «переводчик», – это страна такая, Франция, есть… Так там все в шары играют, тяжёлые такие шары кидают и другие выбивают…
Они побрели в ту сторону, куда до этого ушёл Иван-парижанин.
А труп Гороха остался лежать….
– И что? – нетерпеливо спросил Прохоров.
– Так он там самым первым в этой игре был, так наловчился… А потом переехал сюда, потом барин его умер, а он здесь остался…
Митя замолчал.
– И что? – опять спросил наш герой.
– Так он видишь, тому, который тебя резать собрался в затылок камнем тяжелым попал… А этому, что стрелял, руку перебил тоже камнем…
– Вон оно как… – невольно перешёл на манеру речи своих спасителей Прохоров. – Герой он, самый настоящий… Давай постоим малость, – вдруг взмолился он, – ноги подгибаются…
– А то… – согласился Митя, как понял Прохоров с первой его фразой. – Потом перешёл к ответу на вторую. – А ты барин, забирайся ко мне на закорки, живо донесу на закорках-то…
– И ты герой… – согласился Слава. – Только подожди чуть-чуть… Я постою, потом дальше пойду…
– Ну, как знаешь… – пожал плечами Митя. – Только на мне, барин, быстрей бы вышло… А полицию мы поминали, потому что я Ване велел второго-то полиции сдать, ишь стрелять надумал в живых людей…
Навстречу послышались какие-то шаги, и появился Ванятка.
– Готлиб за полицией уехал, – сказал он. – А этого я у входа положил, пусть малость охолонет, а то уж больно ругается…
Он повернулся к Прохорову:
– Вот, видишь, как мы тебя вовремя нашли…
– Спасибо… – почти поклонился Слава, отрываясь от стены. – И давно вы меня ищете?
– Так, барин, уже почитай неделю… – охотно пояснил Ваня. – Как Митяй пришел, попросил помочь, так и занялись…
– А ты чего меня искать вздумал? – не понял Прохоров. – Потому что я тебе за тот день не заплатил?
«Переводчик» посмотрел на нашего героя с сожалением, как смотрит обычный человек на тяжелобольного, которого жаль, а помочь – нечем:
– Так ты же пирожными меня тогда кормил… – и мечтательно повторил, – пирожными…
Готлиб, а это оказался шофер такси, приехал с какими-то полицейскими примерно минут через двадцать.
Всё это время Прохоров, заботливо укрытый какой-то теплой тряпкой, пролежал во дворе заброшенной фабрики, поглядывая то на страшно рычащего и матерящегося Лешего, то на своих спасителей.
Бандит орал настолько дико, так он не мог поверить, что проиграл каким-то двум сиволапым мужикам, что Ванятке пришлось в какой-то момент просто ударить его тяжёлым кулаком по лбу.
Без всякого зла и мести, просто чтобы унялся…
Унялся…
А Митя всё это время сидел рядом с «барином», отвечал на его вопросы.
– Как вы меня нашли-то?
– А вот Готлиб и помог… – охотно ответил «переводчик». – Я ведь раньше кем был?
– Швейцаром…
– Правильно… – радостно закивал Митя. – А что швейцар у дверей в гостинице делает?
Похоже, «переводчик» решил, что надо Славу держать в сознании, не давать ему впасть в забытье и начал играть с ним в игру с рабочим названием «догадайся, мол, сама»…
– Двери открывает… – ответил Прохоров.
С сознанием у него было всё в порядке, но лежал он с закрытыми глазами, что, наверное, и вызвало желание у Мити спасать «барина».
– А ещё?
– Вещи помогает донести…
– А ещё? – «переводчик» даже тронул нашего героя за плечо. – Ну, ты же умный, барин…
То ли от испугу, то ли от ощущения близости со спасённым, Митя полностью перешел на «ты».
А Слава и не возражал…
– Ну, не знаю… – Прохорову эта игра совсем не нравилась, но он не хотел возражать и расстраивать хорошего парня. – Фейс-кон… – он тут же прервался, – не пускает внутрь всяких оборванцев…
– И это тоже… – Митя подумал, наверное, что увлёк барина достаточно и решил больше не мутить, а, наконец, раскрыть тайну. – А еще он вызывает извозчиков и такси для клиентов…
И победно замолчал, глядя на Прохорова.
– И? – спросил тот, действительно несколько заинтригованный.
– Что и? – не понял «переводчик».
– И что дальше? Ну, вот ты был швейцаром, вызывал извозчиков и таксистов и что дальше? Как это соотносится с тем, что вы меня нашли?
– Так я же их всех знаю… – почти заорал Митя. Даже Ванятка, который нёс дежурство у тушки Лешего, обернулся на такой крик. – Не всех, конечно, – поправился «переводчик», – но тех, кто в нашем районе дежурит, в нашем районе-то, почти всех…
– Ага, – начал догадываться Слава, – ты расспросил у того швейцара, который дежурил в тот день, куда я делся, он тебе сказал, что меня увели каких-то двое неизвестных господ, и с помощью таксиста ты меня и нашёл?
Митя помолчал, видимо, скорость выводов, которые выпаливал Прохоров, была для него слишком велика.
Потом посмотрел восхищённо на Славу:
– Я же говорил, ты – умный, барин… – потом, подумав, сказал, – только всё было не так…
– А как?
– Иоганн, а это швейцар, который вот тогда как раз и работал, когда тебя украли, – пояснил Митя в ответ на недоуменный взгляд Прохорова, – живёт рядом со мной. Я его встретил в тот вечер, он и говорит, что, дескать, твоего барина какие-то двое увезли, значит. Ну, я в отель, спросил у портье тогдашнего, Фрица, что тут было-то? Он говорит, не понравилось ему, как те двое с тобой разговаривали… Я ему – что ж ты не помог? А он – барин твой не попросил, дескать, как я могу влезать в чужие дела, если не попросил…
Он довольно точно мимикой и жестами изобразил того Фрица, что дежурил в день похищения.
– Ну, я к Иоганну – как уходили или уезжали? Он говорит, Готлиб увез. Они, те двое уехали, потом сразу приехали обратно, пошли в отель, потом с тобой вернулись и опять уехали…
– И ты нашёл Готлиба? – скорей даже не спросил, а утвердительно сказал наш герой. – И он рассказал, куда мы отправились… А дальше?
Ему этот момент был понятен, не ясно только, как они нашли вот эту заброшенную фабрику. Даже не её, а вот то самое место, где его держали, потому что корпусов здесь было не меньше пяти, и поди знай, где именно устроили себе берлогу московские бандюки. Машина сюда бы не прошла – рельсы кругом, а значит, и рассказать, где именно его искать, Готлиб не мог. Слава сам смутно помнил, как они сюда добирались, видно, страх сковал тогда сознание, а отсутствие малейшей надежды на помощь довершило своё дело.
Митя несколько секунд смотрел на своего «барина», то ли переживая, что его прервали, то ли пытаясь понять, что имел в виду Прохоров своим вопросом. Вообще, Слава начинал понимать, что насколько житейской сметки Мите было не занимать, настолько он с трудом справляется с оформлением своих мыслей в слова, да и вообще с любыми логическими построениями.
– А дальше… – «переводчик» почесал кончик носа и продолжил решительно, – Готлиб привёз нас сюда, и мы тут несколько дней ждали, когда они за тобой придут, несколько дней…
