— Я готов, но как это сделать, чтобы никого не обидеть?
— Это уж тебе виднее.
— Кэти, я рад бы помочь тебе и твоей маме, но, боюсь, мы можем ранить чувства других людей.
— А не могли бы мы послать деньги Кену?
— Боюсь, это его обидит.
Они замолчали. К столику подошел официант и спросил, нравятся ли им блюда.
— Benissimo, — ответила Кэти.
— Моя… Моя юная подруга пригласила меня сюда по билету, который выиграла на курсах итальянского языка, — объяснил Пол Мэлоун.
— Вы, должно быть, очень умная, — сказал официант, обращаясь к Кэти.
— Нет, просто я везучая, — со смехом ответила та. Вдруг лицо Пола изменилось. Казалось, его осенила какая-то удачная мысль.
— По-моему, я придумал, — радостно сказал он. — Почему бы тебе не выиграть парочку авиабилетов?
— И как же мне это удастся?
— Но ведь выиграла же ты бесплатный обед на двоих в ресторане!
— Только потому, что такую лотерею придумала Синьора.
— Ну, а я придумаю такую лотерею, в которую тебе удастся выиграть два авиабилета.
— Это будет нечестно.
— Зато — лучше, чем обижать других подачками.
— Могу я подумать?
— Только не слишком долго. Нам нужно принять решение как можно скорее.
— А Кену мы об этом расскажем?
— Думаю, не стоит, — сказал Пол. — А ты как полагаешь?
— Я полагаю, что ему ни к чему знать весь сценарий, который мы с тобой сочинили, — ответила Кэти. Эту фразу часто произносила Харриет.
Лу было пятнадцать, когда в лавку его родителей однажды вошли трое с бейсбольными битами, взяли несколько блоков сигарет и деньги из ящика кассы. Пока вся семья тряслась, спрятавшись под прилавком, снаружи послышалось завывание полицейской сирены.
Сообразительный Лу сказал, обращаясь к самому здоровенному из грабителей:
— Скорее! Уходите черным ходом, через двор!
— Ас какой стати ты нам помогаешь, шкет? — свистящим шепотом спросил верзила.
— Берите сигареты, а деньги оставьте, и — валите с Богом. Так они и поступили.
Полицейские были вне себя от злости.
— Откуда им стало известно, где у вас черный ход?
— Наверное, они из местных, — пожал плечами Луис. Его отец тоже рвал и метал.
— Ты позволил им уйти с нашим товаром, болван ты эдакий! Если бы не ты, полицейские схватили бы их, и мы не понесли бы убытков!
— Разуй глаза, папа! — важно возразил Лу. — Какой смысл был сдавать их полиции? Тюрьмы переполнены, им дали бы условный срок и отпустили на все четыре стороны. А они бы потом вернулись сюда и разнесли твою лавку в щепки. А так получается, что они у нас в долгу. Мы вроде как заплатили за собственную безопасность.
— Что за поганая жизнь! — продолжал возмущаться отец. — Живем словно в джунглях!
Однако Лу был уверен, что поступил правильно, и его мать была с ним согласна, хотя и не высказывала этого вслух. «Ни к чему накликать на свою голову беду!» — таков был ее извечный лозунг, а предать вооруженных палками громил в руки полиции, по ее мнению, означало бы именно это.
Через полтора месяца в лавку зашел и попросил продать ему пачку сигарет незнакомый мужчина — лет тридцати, крепкого сложения, с почти наголо бритой головой. Лу уже вернулся из школы и теперь стоял за прилавком.
— Как тебя зовут? — спросил незнакомец.
Лу узнал его голос. Это был тот самый грабитель, который спросил его, зачем он им помогает.
— Лу, — ответил парень.
— Ты узнаешь меня, Лу?
Лу посмотрел ему в глаза и отчеканил:
— Нет, мистер, никогда в жизни вас не видел.
— Хороший ответ, дружок. Мы с тобой еще встретимся.
И преступник, который всего полтора месяца назад, угрожая бейсбольной битой, похитил из их лавки более полусотни пачек сигарет, сейчас, как добропорядочный гражданин, заплатил за одну. Вскоре он снова вернулся, неся в руках полиэтиленовый пакет.
— Это баранья нога. Передай ее своей матери, Лу.
— Отцу мы не скажем ни слова, — произнесла мать, а к воскресному обеду запекла баранину в духовке.
Отцу вряд ли понравилось бы, что какие-то сентиментальные разбойники, пытавшиеся обчистить его магазин, теперь стараются отблагодарить его сына за счет соседских заведений. Скорее всего, хозяин мясной лавки разделил бы его мнение. Но Лу и его мать предпочитали не задумываться об этом. Про себя Лу окрестил бритоголового мужчину Робин Гудом и, встречая его на улице, ограничивался лишь кивком и коротким:
— Здорово!
Мужчина басовито смеялся и кричал ему вслед:
— Как поживаешь, Лу?
В глубине души паренек надеялся, что однажды Робин Гуд снова захочет с ним пообщаться. Лу знал, что, преподнеся им в дар баранью ногу, разбойник сполна выплатил свой долг, но его возбуждала мысль о том, что он вдруг оказался так близко к загадочному и богатому приключениями преступному миру. Он мечтал, чтобы Робин дал ему какое-нибудь опасное задание. Нет, он не хотел участвовать в разбоях и не смог бы, сидя за рулем машины, лихо рвануть с места преступления, увозя сообщников, но ему хотелось оказаться причастным к какому-нибудь рискованному предприятию.
Напрасно Лу дожидался лихого призывного свиста от разбойничьей шайки. В шестнадцать лет, так и не доучившись, он бросил школу и оказался на бирже труда, не надеясь, впрочем, найти хоть сколько-нибудь приличную работу. И первым же человеком, которого он там увидел, был Робин Гуд, внимательно изучавший вакансии на доске объявлений.
— Здорово, Робин! — окликнул его Лу, забыв о том, что «Робин Гуд» — всего лишь кличка, которую он сам придумал для этого здоровяка.
— Что еще за «Робин»?[47] — удивился мужчина.
— Должен же я тебя как-то называть? Твое настоящее имя мне неизвестно, вот я и придумал для тебя прозвище.
— Если это шутка, то паршивая. — Мужчина, похоже, находился в скверном расположении духа.
— Нет, это в честь Робин Гуда. Ну, знаешь, тот парень, что… — Лу осекся, не зная, как объяснить. Он не хотел упоминать о Веселых Братьях из Шервудского леса, поскольку Робин мог подумать, что его обзывают голубым. Ему также не хотелось использовать слова «шайка разбойников». Черт дернул его за язык!
— Надеюсь, это не намек на людей, которые воруют чужие вещи?
— О, нет! Конечно же, нет! — воскликнул Лу с такой горячностью, словно сама эта мысль показалась ему чудовищной.
— Ну, тогда ладно. — Тот, похоже, успокоился.
— А как тебя зовут на самом деле?
— Сойдет и Робин. Как поживаешь, Лу?
— Не слишком хорошо. Работал на складе, но у них там нельзя курить…
— И тебя вышвырнули, верно? — сочувственно сказал Робин. — Знаю я их, все они одинаковые. — Он мог легко догадаться, чем закончилась первая в жизни работа парня, на которой тот продержался не дольше недели. В свое время он и сам прошел через это.
— Вот, погляди, есть тут одна работенка, — сказал Робин, ткнув пальцем в одну из бумажек на доске объявлений. Это была вакансия уборщика в кинотеатре.
— Но ведь это, скорее, для девчонок, разве нет?
— Тут не сказано, для девчонок или для мальчишек. В наше время это не играет никакой роли.
— Работать уборщиком унизительно, — разочарованно буркнул Лу. Ему было обидно, что Робин считает его пригодным только к тому, чтобы скрести полы в захудалой киношке.
— В этой работе могут быть и свои плюсы, — загадочно ответил Робин, глядя куда-то вдаль.
— Какие же, например?
— Этот человек может открыть двери.
— Ночью? А его за это не сцапают?
— Нет, если все сделать по-умному! Например, потихоньку откручивать болты на засове. Не сразу, а постепенно, на протяжении, допустим, недели.
— А что потом?
— Могут найтись люди, которым понадобится незаметно войти и выйти из кинотеатра ночью. Такие умеют быть очень благодарными.
У Лу сердце чуть не выскочило из груди. Свершилось! Робин фактически позвал его в свою банду. Не говоря больше ни слова, парень подошел к стойке регистраторши и заполнил заявление на должность уборщика в кинотеатре.
— Что тебя заставило согласиться на такую работу? — спросил дома отец.
— Но ведь кто-то же должен ее делать! — передернул плечами Лу.
Он чистил сиденья и вытряхивал урны, мыл туалеты и оттирал моющим порошком похабные надписи со стен. И каждый вечер мало-помалу откручивал болты засова на тяжелой двери заднего входа. Робину даже не пришлось говорить ему, засов какой двери он имел в виду, это было очевидно.
Менеджер кинотеатра, желчный, нервный и суетливый человечек, постоянно донимал Лу, разглагольствуя о том, каким гнусным стал теперь мир — во времена его юности все было иначе.
— Вы совершенно правы, — коротко отвечал Лу, стараясь избегать лишних разговоров. Ему были неведомы замыслы Робина, но, что бы тот ни задумал, Лу не хотелось, чтобы его здесь запомнили слишком уж хорошо.
