17.20. Месье Сарла выходит из магазинчика и направляется на улицу Сент-Дени, срезая по улице Сент-Совер.
17.30. Он останавливается на углу улиц Сент-Дени и Реамюр и ждет.
17.55. К месье Сарла подходит Жизель. Они идут в кафе «Сюркуф» на углу улиц Реамюр и Палестро.
18.00. Они разговаривают, расположившись за столиком, со стаканами пива. Месье Сарла кладет руку на колено Жизель.
18.10. Они прощаются на пороге кафе. Месье Сарла спускается в метро на станции «Страсбур-Сент-Дени».
18.30. Месье Сарла выходит из метро на «Бастилии» и направляется к улице Фобур-Сент-Антуан. Заходит в мебельный магазин «Алан Афер», дом номер 51. Там он встречается с девушкой в рокерской кожаной куртке, которой накануне отдал младенца в коляске. Девушка держит на руках ребенка, которого месье Сарла забирает у нее и целует.
18.35. Месье Сарла с девушкой ходят по магазину в сопровождении продавца. Они выбирают деревянный шкаф в деревенском стиле и двуспальный складной диван. Месье Сарла присаживается, чтобы оформить покупку и выписать чек.
18.55. На запруженной машинами улице Фобур-Сент-Антуан месье Сарла с девушкой пытаются поймать такси.
19.10. Месье Сарла укладывает коляску в такси, целует девушку и ребенка и пешком возвращается по улице Фобур-Сент-Антуан. Он спускается в метро на «Бастилии».
19.35. Месье Сарла выходит из метро на станции «Аббесс» и идет по улице Оршам в кабаре «Пусса». Наблюдение продолжается снаружи.
22.45. Месье Сарла выходит из кабаре и возвращается на площадь Аббесс.
22.50. Месье Сарла доходит до сквера, потом неожиданно разворачивается и подходит к сыщику, которого он узнал, и молча волочит его в совершенно пустой парк. Сыщик получает жестокий удар по затылку и теряет сознание.
— Он вас избил?
Поль отвел взгляд — пластыри на лице были лучшим ответом.
— Я следил за ним довольно долго.
— И что с вами случилось потом?
— Читайте.
Около 23.30. Сыщик пришел в сознание в пустом, сыром подвале. Его руки были связаны за спиной. Напротив него сидит Франк Сарла, они одни. Сарла вытаскивает из фотоаппарата пленку, на которой были вчерашние и сегодняшние кадры, потом пытается узнать у сыщика, как долго тот следит за ним и кто его нанял. Сыщик не отвечает, и месье Сарла сильно бьет его по лицу.
Около 23.45. Сыщик называет месье Сарла имя Брижит Рейнуар.
— И что он сделал?
— Когда я произнес ваше имя? Казалось, он был очень удивлен. Он ожидал услышать чье угодно имя, но не ваше. Ну вы понимаете, в этой ситуации я не стал его спрашивать, чьи имена он ожидал услышать.
Около 23.50. После долгого молчания месье Сарла уходит.
Около 0.10, среда 30 мая. Месье Сарла появляется с листами бумаги и ручкой. Он пишет письмо.
Около 0.30. Месье Сарла складывает письмо в конверт и велит сыщику передать его Брижит Рейнуар, после чего освобождает его. Сыщик поднимается по лестнице и оказывается во дворе обшарпанного дома на улице Верон. По полученным сведениям, подвал принадлежит совладелице дома, которая им давно не пользуется, имя месье Сарла нигде не фигурирует.
0.40. Месье Сарла удаляется в сторону улицы Лепик.
Брижит сидела с потерянным видом, опустив руки, держа отчет за уголок, по щеке скатилась слеза. Поль закурил очередную сигарету и сунул пачку в ящик. Он смаковал каждую затяжку.
— Он чудовище! Этот человек — чудовище!
— Он угрожал мне, если я не перестану его преследовать. Как вы понимаете, я принял его угрозы всерьез. Я не слишком хорошо знал Тьери Блена, но могу вам сказать, что Франк Сарла не остановится ни перед чем, чтобы избавиться от кого бы то ни было. Лично я выхожу из игры.
— А письмо?
Из ящика письменного стола он вынул конверт и протянул его Брижит:
— Хотите побыть одна?
— Нет-нет, Поль, останьтесь.
Мадемуазель!
Сколько же времени прошло с того… С того кабинета в диком беспорядке в углу мастерской. Вы умели делать так, чтобы о вас забывали. Иногда слишком. Может, вам еще предстоит пережить романтическую историю, вместо того чтобы мечтать о ней, кто знает? Мы никогда не были любовниками, попробуйте убедить себя в этом вместо того, чтобы рассказывать небылицы окружающим. Вы были полной противоположностью любовницы — вы были моей наперсницей. Вы были той, которой можно рассказать все — и сердечные боли, и сальные шуточки. Мне нравилось рассказывать одной женщине о другой. Но вы никогда не были предметом моих рассказов. Мы никогда не будем любовниками. Тьери Блен умер, оставьте его в покое и забудьте даже память о нем. У человека, которым я являюсь сейчас, нет практически ничего общего с тем, кого вы знали. Жаль, что вам пришлось нанять детектива, чтобы в этом убедиться. Помните, однажды вы спросили меня, как я играю в теннис по отношению к Макинрою? Сегодня я дам себе двадцать очков по шкале моей собственной жизни, и я не желаю никакой другой, какой бы интересной и ужасной она ни была. Не знаю, куда она заведет меня, но это моя жизнь. Блен притворялся, а я нет.
Я засветил все фотографии вашего сыщика, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал мое новое лицо. Не спрашивайте его ни о чем, это в его и ваших интересах. Оставьте меня в покое. Не пытайтесь меня найти, Мадемуазель, я слишком хорошо умею извлекать выгоду из женщин, я сделаю из вас кого-то, совершенно на вас непохожего.
Ваше жалованье не позволит вам оплатить услуги месье Вермерена, я ему заплатил сполна, он не должен требовать от вас ничего больше. Брижит, постарайтесь стать счастливой, вы этого заслуживаете. Если кто-нибудь в этом мире и заслуживает того, чтобы остаться собой, так это вы.
Никогда не становитесь кем-то другим.
Ф. С.
Не так просто оказалось вспомнить мелкий, неразборчивый почерк Блена. Брижит одна из немногих могла его расшифровать. Ведь ей это было необходимо, чтобы разбираться с его счетами, записями — со всеми его каракулями, касающимися мастерской. Сегодня почерк Поля Вермерена стал более округлым, плавным, ровным. Дело тренировки.
— Извините меня, Поль, — произнесла она, едва сдерживая слезы.
— Хотите кофе? Или чего-нибудь покрепче? Может, коньяку? У меня припрятан НЗ.
Она ничего не ответила. Он приготовил чай и оставил ее, погруженную в свои мысли. Что-то подсказывало ему, что Франк Сарла недолго будет тревожить покой Брижит.
Он протянул ей чашку обжигающего чая, она вернулась на землю.
— Сальные шуточки… Его выражение. «Мадемуазель, хотите, расскажу вам еще одну сальную шуточку?» Я их ненавидела, но слушала и иногда даже улыбалась, чтобы сделать ему приятное. «Ничего подобного я не могу рассказать Надин». В этих нескольких строчках все его — повторения, орфографические ошибки, словечко «дикий», которое он употреблял по сто раз на дню. Его так много в этом письме…
Помолчав, она взяла со стола зажигалку и подпалила уголок письма. Они смотрели, как его пожирает огонь, пока оно не превратилось в пепел.
— Сколько я вам должна?
— Сарла заплатил мне за работу, и еще на бинты осталось.
— А я-то думала, что знаю его лучше всех на свете…
Поль Вермерен целую ночь сочинял этот отчет. Франк Сарла родился с первыми лучами солнца. Поль слышал, как он скатывается по лестнице, и в любой момент был готов выскочить и всыпать ему как следует, если он не отстанет.
— Отчет тоже уничтожьте, — попросила Брижит. — Чем меньше останется следов этого негодяя, тем лучше. Спасибо за все, что вы сделали. Наконец я получила ответы на все свои вопросы. Теперь все пойдет лучше.
И она поспешно направилась к двери.
— До свиданья, месье Вермерен.
— Брижит… Я бы хотел…
— Да?
— Я хотел предложить вам встретиться, когда все тени исчезнут.
Она снова улыбалась. Удивленно и, наверное, слегка польщенно.
— Что-то в вас, Поль, мне нравится. Я бы даже сказала, притягивает… что-то… не могу определить… Но вы живете в том мире, где встречаются Франки Сарла. В этом мире слишком много насилия. Тьери был частью моего мира. А вы нет. Мне очень жаль…
Она обняла Вермерена и поцеловала как друга, с которым прощаются навсегда.
— Прощайте, Поль.
И исчезла в лестничном проеме.
Он вернулся к столу, взял отчет о Франке Сарла и сжег его.
С тех пор как Николя узнал, что водка по-русски значит «водичка», он не видел никаких причин отказываться от нее по утрам. Открыв глаза, он вылезал из постели, чтобы выпить на кухне холодного пива, потом снова ложился со стаканом ледяной водки в руках, которую посасывал до полного пробуждения. Отчаяние не успевало появиться, Николя поклялся себе, что оно никогда больше не возьмет над ним верх.
Определенно он не жалел о том времени, когда был воздержан, вспоминал только энергию первых утренних часов. Единственным настоящим врагом пьянства был не цирроз, не страх, не рак, не похмелье, не безработица, не косые взгляды, а усталость. С самого пробуждения он с трудом пересиливал эту слабость во всех членах, ему приходилось ждать, пока водичка не сделает полный оборот в организме, пока драгоценная молекула не спровоцирует цепь реакций и мозг не найдет наконец достаточно веского повода, чтобы привести тело в вертикальное положение. Потом было испытание перед зеркалом.
