— Да, нудят и фыркают, — сказала Дженет. У нее был такой вид, словно она собиралась поделиться какой-то новостью, но передумала. Вместо зтого она решила сменить тему: — Флориан, Уэйд когда-то работал на вас. Что именно он делал? Как только мы пытаемся затронуть этот вопрос, он молчит, словно воды в рот набрал.
— Нежная, как персик, задница Уэйда заставляла меня каждую ночь воспарять на седьмое небо.
— Флориан! Это неправда, и ты это знаешь.
— Да успокойтесь вы, вспыльчивый юноша.
Флориан оглядел всех собравшихся в гостиной.
— По большей части юный Уэйд доставлял контрабандой образцы для моей лаборатории — породы и разновидности, находящиеся под угрозой уничтожения. Самый большой груз, который он когда-либо привез, был морской контейнер с тихоокеанскими тисами. — Флориан пристально посмотрел на Уэйда. — Эх ты, лесоруб. — После этого он снова обратился к присутствующим: — Мне нужна была их кора для тамоксифена — лекарства от рака груди. Еще он привозил контрабандой дельфинов, на которых ставили раковые пробы.
— Ставить раковые пробы на дельфинах? — Ники была потрясена.
— Разумеется, милочка. Мерзкие, мерзкие твари. Они изнасилуют вас, придушат и выпотрошат вашу сумочку за три секунды, если им только дать такую возможность. Флотилии по ловле тунца оказывают нам большую услугу.
— Вы шутите.
— Кстати, Уэйд действительно был замечательным работником. Иногда его работа была по необходимости грязной, но он никогда не жаловался. С другой стороны, я хорошо ему платил, но что же он в конце концов сделал? Бросил меня ради... жены бейсболиста.
— А помнишь, как однажды катер Эдди, полный кодеина, пропорол себе брюхо о коралловый риф, окружавший лагуну тетушки Вильгельмины? Вся тамошняя дельфинья колония впала в кататоническую эйфорию.
— А, эта сумасшедшая корова. Она до сих пор истязает меня этим всякий раз, что мы играем в трик-трак у нее в гостиной. А сколько музейных полотен Джаспера Джонса гниют у нее по стенам. Все этот соленый воздух.
Флориан вздохнул.
— Как Эдди? Все еще крутится?
— Эдди ушел в лучший мир, Уэйд. По милости пиратов из Санто-Доминго, которые позарились на его лодку, набитую самсунговской электроникой. Можешь утешаться тем, что из его скелета со временем вырастет чудесный коралловый риф.
Уэйд и Флориан ударились в воспоминания; Дженет подошла к Теду с Ники. Через несколько минут Уэйд уголком глаза заметил, как его отец и мачеха вспыхнули изнутри — словно мирная волна света прошла сквозь них. Между тем Флориан продолжал причитать:
— ...но, конечно, этот старый индюк никогда больше со мной не разговаривал, после того как мы по несчастной случайности выронили «тринитрон» из «сессны» на его личную взлетную полосу — багамское правительство срыло ее сразу после твоего отъезда, — и я подчеркиваю — по несчастной случайности. По всей видимости, его сводный брат совершал ночную посадку и зацепился колесом за этот самый телевизор. Четыре тысячи сигар «монтекристо» разлетелись по всей полосе. Если тебе интересно мое мнение, то вот кому следовало бы продырявить желудок скрепкосшивателем — чтобы сбросил фунтов пятьдесят.
Тед и Ники прервали их, держась за руки и улыбаясь, как влюбленные подростки.
— Мы хотим прогуляться и немножко подышать свежим воздухом, — сказал Тед.
Оба подмигнули Флориану.
— Спасибо, — сказала Ники.
— Спасибо, — сказал Тед.
— О, — сказал Уэйд. — Ладно, валяйте. — У них какая-то тайна.
— Вернемся примерно через час.
И с этими словами они удалились.
Флориан посмотрел на Дженет — которая ему кивнула. Уэйд почувствовал, что его исключили из узкого круга.
— Ах, да, а что с Хауи?
— Полный порядок, — сказала Дженет.
— Где он?
— В данный момент он занят.
— Что поделывает?
— Хауи наслаждается страстным сексом с Сисси Нтомбе, уроженкой города Мубенде в Уганде, — сказал Флориан. — Они в трейлере напротив дома — если хочешь удостовериться собственными глазами.
— Верю, верю, — Уэйд помолчал. — Значит, он наставляет рога не только Саре, но и Аланне.
— Очень на то похоже, но не обращай внимания, — сказала Дженет. — Уэйд, у меня необычные новости.
— Правда?
Для Уэйда «необычные» уже давно означало «плохие».
— Да, и при этом хорошие.
Но возможность поделиться какими бы то ни было новостями Дженет так и не предоставилась. Входная дверь с шумом распахнулась, как в телепрограмме, посвященной криминальным новостям. Неужели грабители? О Боже — это были Брайан и Пшш с пистолетами в руках.
— Ладно, шайка-лейка, теперь я здесь за главную, — пронзительно выпалила Пшш.
— Брайан, что, черт побери, происходит? — спросил Уэйд. — Бросьте эти пушки. Так и поранить кого-нибудь можно.
Пшш накинулась на Уэйда:
— Ты, гнусный бродяга, я сказала — я здесь за главную!
— Брайан, скажи ей...
Бах!
Пшш выстрелила в потолок, разнеся абажур в форме шара. Восхищаясь ее меткостью, Уэйд отскочил подальше.
— Тихо! — снова завопила Пшш.
— Брайан, это какая-то страшная нелепица, — сказала Дженет.
Пшш продолжала бушевать, видя, что никто не обращается к ней.
— Вам что — мало?
На сей раз она угодила точно в центральную лампу люстры.
— Ой, как страшно, — сказал Флориан.
— Кончай свои шуточки — ты, безмозглый торгаш!
— Выбирайте выражения, барышня, — сказала Дженет.
— Понимаю, — сказал Флориан, — значит, этот маленький теракт вызван моей работой.
— Вот именно, — ответила Пшш. — Я просто обалдела, когда Брайан рассказал мне, кто ты такой. Ты продаешь половину таблеток в мире, и одному Богу известно, каких генетических чудовищ ты выращиваешь в своей Швейцарии и вообще из какого круга ада ты явился.
— Откуда ты такая взялась, что заявляешься сюда и обращаешься с нами как со скотом, паршивая чертовка? — спросил Уэйд.
— Не смей называть мать моего ребенка паршивой чертовкой, — сказал Брайан.
Дженет посмотрела на Уэйда и еле заметно кивнула ему, давая понять, чтобы он не усугублял.
— Верно, бабуля, — сказала Пшш, — а теперь все идем вниз — все вниз.
— Бросьте пистолеты, Брайан, — сказал Уэйд.
— Делай что говорит Пшш, — приказал Брайан, избегая взгляда старшего брата.
— Кончай дурака валять! Все вниз — немедленно! — крикнула Пшш и для пущей острастки, почти не глядя, разнесла двух из семи стеклянных единорогов, вздыбившихся на каминной полке.
Словно подчиняясь скучной детской игре, Уэйд, Дженет и Флориан, громко топая, стали спускаться по лестнице.
— Брайан, мы так или иначе собирались туда, — сказала Дженет.
— Тихо, Дженет, — крикнула Пшш. — Ваша чертова невозмутимость сводит меня с ума.
Первым к двери приблизился Уэйд.
— Вперед! — скомандовала Пшш, заталкивая всех в комнату с ее стерильной родовспомогательной установкой и розовой темницей. Флориан хихикнул; Пшш пришла в неистовство.
— Я сказала, заткните этого ублюдка! — взвизгнула она с пеной на губах и выпалила в стоявшую на углу лампу. Это позволило ей добиться тишины.
— А теперь, лорд Фрицуэлл, пожалуйте за решетку, в компанию мистера и миссис Торговых Работников.
Пшш заметила ключ от камеры на виниловом сиденье кресла.
Схватив, она бросила его Брайану:
— Загоняй их всех внутрь!
Брайан отпер дверь, посмотрел на Флориана и кивнул:
— Давай, заходи!
— Такая глупость, что никакими словами не выразить, — сказал Флориан. — Уэйд, будь так добр, поговори со своей родней.
— Брайан, на кой ляд вся эта комедия! — рявкнул Уэйд.
Пшш не дала Брайану ответить.
— Фрицуэллу придется немного пострадать. Я собираюсь вытянуть из него несколько паролей и названий файлов.
— Правда? Неужели? — спросил Флориан.
— Мои родные работали на твою компанию десять лет, — сказала Пшш, посмотрев на Флориана. — Ты — угроза всей планете.
— Угроза всей планете? — переспросил Уэйд. — Слышали мы такое.
— Это — исчадие ада.
— А, так вы хотите сделать мне больно, — сказал Флориан. — Я бы на вашем месте сначала крепко подумал, дурачки вы мои.
— Может, я тебя даже убью. Но сначала хочу, чтобы ты посидел за решеткой.
Пшш втолкнула Флориана в розовую камеру.
— Иди, иди сюда, мой сладкий, — сказала Гейл. — Здесь, по крайней мере, никто из этой чокнутой семейки тебя не тронет.
— Какой семейки? — в один голос спросили Уэйд с Тедом.
— Que sera, sera...[12]
Флориан был уже в клетке, когда Дженет, словно из воздуха, выхватила откуда-то шприц размером с велосипедный насос и глубоко, внутримышечно вонзила его в бледную шею Пшш.
— Флориан, вызывайте ваших секретных агентов! — крикнула она. Ошеломленное выражение на лице Пшш — равно как и на лицах всех остальных — указывало на то, что никто не считал Дженет женщиной, способной втыкать людям шприцы в шею. Пшш копошилась, стараясь вырвать шприц, как будто это был паук, впившийся ей в сонную артерию.
