Ган усмехнулся.
— В таком случае, пожалуй, нам не помешает и помолиться.
Фа улыбнулся.
— Ну, так раздобудьте нам какую-нибудь хорошую тибетскую молитву. — Фа поднялся и начал закрывать краны. — Только когда мы будем читать эту молитву, придется пустить воду на полную катушку. Представляете себе физиономию Ло — если он услышит, как мы поем?
И они оба расхохотались.
Жук и Минди пятничным вечером были в «Разоре», на кухне, где выполняли обычную тихую церемонию — резали овощи к ужину.
— О боже, — оторвавшись от доски с нарезанной морковкой, спохватился Жук, — я ведь так и не спросил тебя, как прошла та съемка для EQ!
— Да, не спросил.
— Прости, детка. Очень невежливо с моей стороны. Конечно, на меня столько навалилось… но ведь это не оправдание.
Минди поглядела на него.
— Ну? Так как все прошло?
— Их разочаровало твое отсутствие, — сказала Минди, не поднимая глаз от лука-шалот.
— Ну, прости меня, детка. Что я еще могу сказать?
— Ладно, ничего страшного. Пустяки. (Перевод: вовсе не пустяки.)
— Детка, ведь ты — звезда этого шоу. Ну, а я просто… Ладно, признаю, я повел себя как козел. Иначе и не скажешь. — Пауза. — Ну, а в остальном все прошло удачно?
— Пожалуй.
— У тебя голос какой-то огорченный.
— Да нет.
— Я с нетерпением жду, когда же выйдет эта статья. Наверное, все отлично получилось. А в чем ты фотографировалась?
— Я переодевалась раз семь или восемь. Они прислали двух стилистов.
— Двух? Ну и ну. — Жук никак не мог придумать, что бы еще такого ободряющего сказать. Он нагнулся к жене и по-супружески поцеловал ее в щеку. — Наверняка ты выглядела там на миллион евро. А когда выйдет номер?
Минди продолжала рубить лук.
— Знаешь, Уолтер, журнал называется EQ — Equestrian Quarterly, так что можно предположить, что в следующем квартале.
— Детка! У тебя голос совершенно убитый. Что такое случилось?
Минди отложила нож.
— Да вся эта суета вокруг Далай-ламы и того, где его хоронить. Я понимаю, ты сидел в каком-то бункере, но, может, ты хоть что-то об этом слышал?
— Да, я… Значит, он все-таки… умер, да? Бедный старик. Ну да, видимо, умер, раз речь идет о том, где его хоронить.
— Да, Уолтер, он умер. И тибетцы теперь беснуются из-за того, что Китай не разрешает похоронить его в Лхасе.
— Ну, мне кажется, это все как-то уладится. И что — тебя именно это все так расстроило?
— Кубок Тан, Уолтер.
— Ну, и?..
— До него остается шесть недель.
— Ого! Ты рада?
— Была рада.
— Почему «была»?
— Да потому, Уолтер, что эта дурацкая история с ламой может испортить мне всю радость. Репортер из EQ сказал, что США, скорее всего, не станут посылать туда свою команду, если положение не исправится. Ты представляешь?
Жук попытался было выдавить из себя какие-то слова сочувствия и возмущения, но они соскочили у него с языка, как сдутый футбольный мяч.
— Ну? — спросила Минди. — Представляешь?
— Да, нелепо, — наконец сказал Жук.
— Ох, Уолтер, — сказала Минди, закусив губу, — я ведь так старалась — изо всех сил!
— Знаю, дорогая. — Жук обнял ее. У него было такое ощущение, что все это ему снится. — Но я уверен: все уладится. Так ведь всегда бывает.
Минди опять принялась рубить овощи.
— Ты смотрел телевизор? Перед китайским посольством в Вашингтоне собрались толпы.
— Гм… Правда? Нет, не смотрел, я был в бункере. Толпы, значит? Ну и ну. Пожалуй, надо будет избегать Коннектикут-авеню и Калорамы.
— Да еще этот актеришка, Брэнфорд Дейн. Избави меня бог от этих голливудских буддистов!
— А он… что — он играет в новом фильме или еще где-то?
— Да теперь телевизор невозможно включить, чтобы не наткнуться на него. Да кто он такой, чтобы выдвигать требования китайскому правительству? Мне даже фильмы, где он играет, не нравятся. Ему лишь бы имя свое рекламировать. Эти актеришки! Какие они все ничтожества!
— Да, — кивнул Жук, — трудно представить себе, чтобы этим занимались Кларк Гейбл или Гари Купер. А как дела у Гарри?
— У Гарри? — переспросила Минди. И перестала рубить лук. — Хорошо. А что?
— Я тут думал. Пожалуй, я был несправедлив к нему. И наговорил много лишнего. Ну, про его финансовую помощь тебе.
Минди как-то странно на него посмотрела.
— Даже не знаю, что тебе на это сказать, Уолтер. Ты не просто наговорил «много лишнего». Ты был ужасно груб. Просто невероятно груб.
Жук подумал: Такова расплата за грехи — приходится извиняться перед обманутой женой за то, что тебе не по вкусу ее богатый приятель-придурок, с которым она, может быть, даже спит. Что ж, дружок, ты сам эту постельную кашу заварил, вот теперь и расхлебывай — вместе с простынями, матрасом и подушками.
— Да, — сказал Жук. — Теперь я понимаю. Извини меня.
— А эта сцена в клубе! — сказала Минди. — Когда ты напился в стельку и начал трепать языком про тот жуткий фильм. Мне еще никогда в жизни не бывало так стыдно!
— Да уж, — сказал Жук. — Мне тоже неприятно об этом вспоминать. Как ты думаешь, может, послать Гарри и-мейл с извинениями?
Минди отложила нож и пристально поглядела на Жука.
— Уолтер, почему ты такой… Что это с тобой вдруг случилось?
Дзынннь!
— Уолтер?
— Что, Мин?
— Ты что — посещал «Анонимных алкоголиков»?
Жук расплылся в глупой улыбке. Закусил нижнюю губу. Кивнул.
— Похоже, от тебя ничего не утаишь, да, дорогая? Да, посещал.
— О, Уолтер! Спасибо.
— Оказалось, это рядом с моим офисом на Кей-стрит, буквально за углом. И я могу заскочить туда в любое время.
— Уолтер, ты даже не знаешь, как я рада.
Жук пожал плечами.
— Нет. Ты дослушай. Я горжусь тобой.
— Ну, дорогая, ведь именно ты мне это предложила. Так что тебе следует гордиться собой.
— Уолтер! — произнесла она вдруг совершенно другим тоном.
— Да, дорогая?
— Но если ты ходишь на собрания «Анонимных алкоголиков» — то почему же ты пьешь «старомодный»?
Аааа-оооо-га! Аааа-ооо-га! Попался! Попался!
— А, вот это?
— Да, Уолтер. Вот это.
— Ну, мне там сказали, что чуть-чуть — не страшно. Один, два бокала. На выходные. Но не садиться за руль. И ни слова — о фильме «Эквус». Ха!
— Тебе это сказали там — в «Анонимных алкоголиках»?
— Угу.
— Что пить по выходным — это нормально?
— Главное — умеренно. И не управлять сложными механизмами.
— Я никогда не слышала, чтобы «Анонимные алкоголики» проповедовали что-то подобное.
— Ну, — сказал Жук, — наверное, я читал между строк, так сказать. Хочешь, я займусь курицей?
— Уолтер, не увиливай. Ты ходишь к «Анонимным алкоголикам» — и пьешь бурбон. У меня это просто в голове не укладывается. Мой мозг не в силах это переварить.
— К слову сказать, а где кухонный комбайн?
— Уолтер!
— Ну, детка, может быть, уже хватит? Я ведь не какой-нибудь беспробудный горький пьяница.
— В тот вечер в клубе ты именно таким и был.
— Ладно, я же говорю не про тот самый вечер. Вот что я еще узнал в «Анонимных алкоголиках» — оказывается, таких, как я, там называют высокопроизводительными алкоголиками. А я — еще и высокооплачиваемый. — Жук усмехнулся. — Я намекаю на этот проект, над которым сейчас работаю. Думаю, в этом году у нас будет очень славное Рождество. Может, поедем куда-нибудь в этом году? В Сент-Бартс? На Виргинские острова? Куда-нибудь в такое место, где ты бы могла носить такие совсем малюсенькие трусики?
— Ну, Уолтер, я даже и не знаю, что с тобой творится. Иногда мне кажется, что знаю, а потом ты вдруг делаешь что-нибудь такое, что я… опять ничего не понимаю.
Жук задумался: может быть, это тоже повод в очередной раз попросить прощения? Почему бы нет?
— Да, со мной это бывает, — мужественно проговорил он. — Да. Теперь я постараюсь быть более предсказуемым. Куда ты?
— Наверх.
— А как же ужин?
— У меня пропал аппетит, Уолтер.
Может, ему еще и за это попросить прощения?
Нет. Хватит уже подобострастничать. А может, воспользоваться ситуацией и приготовить себе еще один «старомодный»? Да.
Прошел час. Жук сидел в своем кабинете и смотрел видеосюжет, где по всему миру разгневанные толпы сжигали чучела перед разными посольствами Китая. Тут вошла Минди.
— Привет, — сказал Жук.
— Я не хотела на тебя нападать. Извини.
— Ладно, пустяки. Садись.
Она села на подлокотник его кресла. Посмотрела на бокал с коктейлем в руке Жука.
— Это твой первый бокал, Уолтер?
— Мин. Может, прекратим огонь?
Она покачала головой — жестом жены, привыкшей к разочарованиям.
— Может, хотя бы посмотрим что-нибудь другое, а не это?
