– Эй, – сказал Арти после часа езды. – Можешь ответить на вопрос?
– Попробую, – кивнула Кэролин.
На ее лице лежал зеленый отблеск от слабого света приборной панели. Она и впрямь была самой красивой женщиной, какую Арти когда-либо видел. И к тому же самой умной.
– Что такое «интубация»? – спросил он.
В свете фар показался приближающийся пикап.
– Твою мать! – завопила Кэролин, поскольку пикап никак не выключал дальний свет. – Вот ублюдочный мудак! – Потом она ответила Арти: – По-моему, это когда вставляют дыхательную трубку в трахею.
Арти по-прежнему не понимал:
– Но у папы уже есть дыхательная трубка. Она у него во рту. Идет внутрь трахеи.
Кэролин посмотрела на него. Она совсем не выглядела раздраженной. Вообще-то она казалась встревоженной. Арти подумал, что раньше никогда не видел Кэролин встревоженной.
– Да, – сказала она, оглядываясь на дорогу, делавшую очередной виток. – Но я думаю, что «интубация» означает трахеотомию. Это когда делают отверстие в трахее и вставляют трубку туда вместо рта.
Она говорила снисходительно, и Арти это не нравилось.
– Я это знаю, – сказал он. – Я знаю, что такое трахеотомия.
– Ладно, – сказала Кэролин. – Извини.
Арти подумал, что никогда не слышал от Кэролин извинений. Во всяком случае, таких серьезных. И его немного пугало, что теперь она извинялась. Что же получается, из-за того, что его старик в больнице, она решила стараться быть с ним поласковее? Он что, стал другим из-за того, что его старик оказался в больнице? Или это она стала другой?
Он смотрел вперед на желто-оранжевое зарево, только что появившееся между холмами. Они проезжали Кервилл. И теперь ему надо подождать всего полчаса, прежде чем он окажется рядом с Кэти… если предположить, что из-за лихачества Кэролин он не окажется на больничной койке рядом с папашей.
Кэролин молчала, пока они проезжали Кервилл, но такое молчание значило, что у нее внутри что-то происходит. Арти чувствовал, как в ней пульсирует странная энергия. И, глядя на нее, видел, как ее губы собираются в напряженную складку.
Когда Кервилл остался позади, она дала себе волю:
– Так что сказал доктор? Он собирается сделать твоему отцу трахеотомию?
Арти встревожился. Он задал вопрос, и она на него ответила. Больше он не хотел говорить на эту тему. Но Кэролин никогда не оставляла ему выбора.
– Нет, – сказал он. – Доктор сказал, что, если к понедельнику не будет перемен к лучшему, он, возможно, сделает интубацию.
– А-а. Так вот что он имел в виду. Он сделает ему трахеотомию.
Арти постарался не злиться. Ярость – прерогатива Кэролин, а не его. Но он ничего не мог с собой поделать. Строит из себя всезнайку. Ну ладно, она знает, что такое интубация. Это что, делает ее экспертом в медицине?
– Может, если бы ты осталась со мной, когда появился доктор, – сказал Арти, – ты смогла бы мне объяснить. Но ты вышла, как только он просунул голову в дверь.
Кэролин опять на него посмотрела. Она по-прежнему казалась встревоженной.
– Мне нужно было пойти в уборную. К тому же я не думала, будто ты хочешь, чтобы я оставалась.
– А как ты думаешь, почему я держал тебя за руку? – спросил Арти. – Я держал тебя за руку, и когда он явился, ты выдернула руку и ушла.
Он впился в нее взглядом, в отвращении видя, что кожа ее такая гладкая и чудесная, хотя она на пятнадцать лет старше, чем те женщины, с которыми ему следовало бы спать.
– Ты оставила меня одного с этим… с этим… – у Арти кончился словарный запас, – с этим… с этим козлом в халате.
Кэролин разогналась на склоне холма, пропустила микроавтобус и вырулила на свою полосу ровно за две секунды до того, как «хонда» врезалась бы прямо в грузовик с пропаном. Арти сжал зубы и пожалел, что он не на мотоцикле. У него был простой «кавасаки», оснащенный не так круто, как «харлей». Но это лучше, чем лететь пулей благодаря охреневшей женщине за рулем, которая годится ему в матери. Если посчитать, что она забеременела в тринадцать лет.
– Извини, – снова сказала она.
Два «извини» менее чем за полчаса. Арти был ошеломлен. Он хотел покачать головой и причмокнуть губами в знак комического удивления. Но как только он собрался это сделать, Кэролин на скорости 60 миль/час резко свернула влево, где на повороте стоял знак 45, и Арти ударился головой об окно.
Так что вместо комического звука Арти потер голову и взглянул с негодованием.
– Я просто не думала, что мне следует быть там, пока доктор обсуждает с тобой твоего отца, – сказала тут Кэролин. – Это семейное дело. Мне казалось неправильным присутствовать при таком личном разговоре.
– Ты хочешь сказать, что мы спим каждую ночь вместе, но мы друг другу чужие? – не понял Арти.
– Ну, мы не семья. – Теперь Кэролин говорила с раздражением, что было больше на нее похоже. – Я тебе не жена.
– А я этого никогда и не говорил, крошка.
– Ну ладно. И не называй меня крошкой.
После этого они какое-то время не разговаривали. Арти то смотрел в окно, то закрывал глаза, особенно если Кэролин обгоняла машины, пересекая разделительную полосу. Но каждый раз, когда он закрывал глаза, перед его мысленным взором вставало лицо старика, напоминавшее кривую маску для Хэллоуина, и пустой взгляд. Арти хотел бы от этого избавиться. Он все равно ничего не мог сделать, только прийти и торчать у кровати. Старик хорошо застрахован, так что по части денег проблем нет. По крайней мере, так сказала Кэролин, когда он показал ей бумаги.
Однако он чувствовал, что должен что-то сделать. Он позвонил своей тупорылой сестричке Энн в Мичиган, потому что Кэролин сказала, что он должен это сделать, и нельзя сказать, что он не сделал совсем ничего. Кроме того, у Энн был адрес их матери и ее телефон, а значит, и по этой части все в порядке. Но вряд ли маму это волнует.
Так что Арти исполнил свой долг, и больше ничего не сделаешь. Удар у старика случился в среду утром, а теперь субботний вечер. Арти четыре дня занимался только этим, и до понедельника ничего сделать нельзя. В понедельник доктор решит, делать ли интубацию, и порекомендует, как теперь быть. Предполагалось, что Арти подпишет еще какие-то бумаги и все будет сделано.
Правда, имелось еще кое-что, но тут Арти был не совсем уверен. Вроде бы доктор намекнул, что Арти может не захотеть, чтобы старику сделали интубацию. Тогда доктор просто удалил бы дыхательную трубку, и на этом все…
Арти действительно хотел, чтобы Кэролин присутствовала при этой беседе. Кэролин знала бы, как ответить. Она бы знала, поблагодарить доктора или порекомендовать ему интубировать свою прямую кишку.
Пока Арти так размышлял, Кэролин сняла руку с руля и положила ему на бедро. Он вздрогнул и снова ударился головой об окно. Кэролин никогда не проявляла нежности по мелочи. Во время любовных ласк она была готова на все, но в остальное время ничего себе не позволяла. Ее нарочная ласка уже выводила его из себя.
– Ты как? – спросила она, опять положив руку на руль.
– Нормально, – сказал Арти, стараясь не морщиться. – А что?
– Ты только что стукнулся головой.
Арти не произнес ни слова. Вместо этого он наклонился вперед и включил радио, жалея, что Кэролин не потратилась на CD-плейер для машины или по крайней мере на кассетник.
– Ты здесь особо ничего не поймаешь, никакого альтернатива, – сказала Кэролин.
Она права. Она всегда права. Он поймал лишь кантри, классический рок и радиошумы. Арти выключил радио и пожалел, что они еще не у Хэлли. Ему нужно с кем-нибудь переспать. С Кэролин или с Кэти, не важно. Просто переспать.
– Еще десять миль, – сказала Кэролин, словно читая его мысли.
Он несколько минут наблюдал, как она рулит, ожидая, когда же она отреагирует. Ей потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы сказать: «Ну что? Что?», но он видел: напряженность возникла так же быстро, как всегда. Кэролин просто дольше сдерживалась.
– Я вот думаю, – сказал он, – может, ты считаешь, что я веду себя как ублюдок, раз поехал с тобой за город, когда мой старик в больнице.
Кэролин посигналила «бьюику», свернувшему на шоссе с проселочной дороги.
– Видал? – прокричала она. – Этот гребаный мудила выскочил прямо перед нами. Там висел знак остановки, но он даже не притормозил. Черт знает что. Таких козлов нельзя пускать на эту треклятую дорогу. – Она глубоко вздохнула и продолжала уже медленней: – Нет, я не думаю, что ты ведешь себя как ублюдок, поехав со мной. Ясно, что ты ничего не можешь для него сделать. – Она сделала паузу и продолжила: – На самом деле я даже не думаю, что он знал о твоем присутствии.
– И не только о моем, – сказал Арти, поигрывая с застежкой ремня безопасности.
– Странно, – сказала Кэролин, сощурившись, – что до прошлой среды я и не знала, что твой отец живет в Остине. Мы вместе уже год, и ты никогда об этом не говорил. Даже когда я спрашивала о твоей семье.
