Джо моргнул и потер глаза. Кажется, ему все-таки нехорошо.
– Нужно помочь Элис, – продолжил он. – Если она говорила правду, твои бывшие приятели уже обработали ее. Она поверила им, проглотила наживку вместе с крючком, леской и поплавком. Черт знает, что еще они наболтали.
Джинни кивнула.
– Вот именно. Даже не хочу думать, что будет, если она пошла в тот дом. Ты должен вытащить ее оттуда, пусть даже силой. Объяснишься потом, когда она придет в себя. Уведи ее оттуда, и чем скорее, тем лучше.
Джо нахмурился. Где-то на краю сознания маячило воспоминание, но он никак не мог зацепить его и вытащить на свет.
«…Ничего не помню. Я хотел причинить тебе вред, Элис?..»
«…Тсс, не беспокойся…»
«…Но сделал ли я что-то?..»
– Я не хочу причинять Элис вред, – задумчиво произнес он. – Может быть, лучше вызвать полицию. Она…
Джинни возразила неожиданно резко:
– Думаешь, Элис понравится, если ты ее втянешь в это? Я же говорила: парни торгуют наркотой, у них криминальные дела. И полиция поверит, что Элис ни при чем? Сначала надо увести ее оттуда. Или сразу накатай на нее заявление.
Джо вздохнул и устало согласился.
– Ты права. Наверное, они уже спят, можно увести ее незаметно. А если она не пойдет? Я не могу просто…
Он неуверенно замолчал и глянул на Джинни, ожидая поддержки. На мгновение ее силуэт закружился перед глазами, с рыжих волос слетали искры. Затем зрение Джо затуманилось, но искры продолжали вспыхивать на сетчатке, как неоновые огни. Джо потряс головой, чтобы избавиться от наваждения, и словно издали услышал собственный голос, приглушенный, бесстрастный:
– Мне и правда нехорошо. Может быть, надо пойти к врачу. Кажется, я не в форме…
– Поверь мне, – ласково сказала Джинни, – мы должны найти Элис. Это будет легко, обещаю.
Она достала из сумочки косметичку, расстегнула молнию и показала то, что лежало внутри: шприц и четыре ампулы с бледно-желтым веществом. Посмотрела на Джо и ободряюще сжала его руку.
– Не беспокойся. Мне их дали в больнице, когда я выписывалась. Это всего-навсего транквилизатор, в небольших дозах. Один укол сделает ее сонной и покорной. Два вырубят начисто.
– Мне кажется… – начал Джо, но Джинни снова прервала его.
– Это на крайний случай. Лекарство не причинит вреда, обещаю. А если Элис встретит тебя враждебно и откажется уходить? Ведь стоит ей крикнуть, и они сбегутся всей толпой. Ты же не собираешься драться с этой бандой.
Джо помолчал и согласился.
– Ладно. Но только на крайний случай. Если ничто другое не поможет.
Джинни улыбнулась ему. Глаза ее были ясными и невинными. Она аккуратно застегнула косметичку и протянула Джо.
– Вот, возьми.
Все они собрались в квартире Розмари: Рэйф, Джава, Антон, Зак, Элейн – все, кроме нее самой. Я сказал, что хочу поохотиться в одиночку, пусть меня не ждут. Они не стали спорить – привыкли к моей отчужденности. Элейн – единственная, кто мог что-то заподозрить, – не говорила ни слова с тех пор, как Розмари воскресила ее. Она сидела в углу, выплакав все слезы, и раскачивалась взад-вперед, как испуганный ребенок.
Время близилось к полуночи. С десяти вечера мы с Тернером прятались в переулке и следили, чтобы все шло по плану. В одиннадцать явилась Розмари. Она быстро удалилась, пройдя так близко от меня, что я уловил запах духов в недвижном воздухе. От ее близости закружилась голова, но я быстро взял себя в руки. Положил ладонь на плечо Тернера – его тоже била дрожь. Чары Розмари действовали на всех.
В ту ночь он был энергичен и воодушевлен, и не только от вина (мы оба выпили для храбрости). Первый и последний раз мы действовали не поодиночке. В ту ночь я был счастлив.
В полночь мы поднялись по лестнице в квартиру. Я был спокоен, Тернера трясло в предвкушении схватки. Я отпер дверь своим ключом и вошел. Как и ожидал, все были в спальне, пили вино. После охоты они стали вялыми, расслабленными и потеряли бдительность. Элейн лежала на кровати, ее волосы разметались по подушке, как у русалки.
Тик-так… тик-так… тик-так…
Я заставил себя говорить обычным спокойным голосом, хотя во рту пересохло, а нервы натянулись, как струны.
– Простите, что задержался, – сказал я. – Для меня осталось вино?
Зак протянул бутылку, держа ее за горлышко, и сонно улыбнулся. В тот миг он показался мне очень юным и очень чуждым. Красота Зака была почти невыносимой и возвышенной – отчасти потому, что я собирался убить его.
– Я возьму стакан, – промолвил я и пошел на кухню.
Там я нашел стакан и поставил его у раковины. Потом отсоединил плиту от газовой трубы и открыл кран. Достал из кармана маленькую отвертку и снял рычажок с крана, чтобы никто не мог закрутить его обратно. Потом включил воду в раковине – пусть думают, что в кухне кто-то остался. Все это было несложно, мы репетировали каждый день на минувшей неделе. Ощущая звенящую пустоту в голове, я заставил себя проверить, закрыто ли окно. Потом тихо покинул квартиру и запер ее снаружи, заткнув замочную скважину, чтобы нельзя было открыть. Мы замерли у двери, затаив дыхание, но слышали лишь приглушенные голоса из спальни, где компания Розмари пила вино и рассеянно гадала, почему я не возвращаюсь. Затем я достал из кармана большой рулон липкой ленты, какую используют для изоляции труб, и заделал дверные щели по периметру. Я аккуратно отрезал полосы ленты макетным ножом, чтобы края были ровными. В два слоя проклеил стык двери и косяка, убедился, что внутрь не попадает воздух.
Настал критический момент: надо было выждать пять минут, чтобы газ проник во все уголки квартиры. Если кто-нибудь отправится искать меня на кухню и услышит шипение… Мы навострили уши. Тернер безмолвно дрожал, глаза у него стали круглыми, как у совы. Никто никуда не пошел. Голоса в спальне звучали сонно, лениво – словно на собрании британских поэтов девятнадцатого века, обсуждающих искусство. Затаив дыхание, я ждал.
Я слышал тиканье часов в своем кармане – гулкое, словно под водой. Каждая секунда на шаг приближала мое спасение.
Тик-так… тик-так… тик-так…
Элис встрепенулась и открыла глаза, когда свет фонаря упал на ее лицо. От холода и неудобной позы тело затекло, и она потянулась, пытаясь размяться.
Джо вдруг вспомнил ярмарку: как они гуляли под ручку с юной Элис, а в ее глазах отражались неоновые звезды.
Увидев Джо, Элис резко села.
– Что ты здесь делаешь?
Со сна она говорила не вполне четко, в голосе звучала настороженность. Джо решил, что знает почему. Его взгляд блуждал по углам комнаты, отмечая запятнанные кровью одеяла, грязь, использованные шприцы на истертых половицах. Да, он все понял.
– Не беспокойся, Элис, – произнес он как можно мягче.
Элис коротко и хрипло засмеялась. Она быстро огляделась и увидела Джинни, неподвижно стоящую у двери. Элис заговорила с Джо, не сводя с нее глаз.
– Это старый трюк, Джо, – сказала она. – Потерянная девочка рассказывает о своих несчастьях. Она использует это для прикрытия – если ее найдут, ответит за все очередной простофиля. Она всегда так делает. Кормится людьми, берет их любовь и жизнь, одних превращает в жертв, других в чудовищ. Разве ты не видишь? У нее на лице написано: «разрушение». Если не веришь, посмотри в переулке – там два трупа. А за дверью раненый старик, если он еще жив.
Элис медленно переносила вес на ноги, готовясь вскочить. Пальцы на рукояти пистолета дрожали.
Наступило молчание, холодное и пустое, как космос. Затем Джо шагнул вперед.
Его лицо было непроницаемо, руки в карманах.
– Элис, – сказал он, – ты больна. Не знаю, какой дрянью напичкали тебя эти люди и о чем речь, но ты явно больна. Тебе надо домой, я отведу. А потом обратимся к врачу. Тебе нужно лечиться.
Еще шаг. Элис вдруг заметила, что у него в руке. Игла? Она отшатнулась.
– Что это? – резко спросила она. – Кто дал тебе шприц?
– Тебе станет лучше. Я не причиню вреда, поверь.
Джо говорил раздражающе спокойно, будто уговаривал неразумное животное.
Элис не сводила с него глаз. Она указала подбородком на Джинни.
– Это ее шприц?
– Я не позволю тебе обвинять…
– И ты ей веришь, – сказала Элис, отступая к двери и плавно поднимая старое полицейское оружие. – Да, это настоящий пистолет, – отметила она вслух и подавила неуместный смешок.
По-прежнему наблюдая за Джо и девушкой, Элис поворачивала дверную ручку и едва удерживалась от желания рассмеяться. «Это же комично: я с древним пистолетом, а у Джо такое лицо…» Элис улыбнулась. Даже истерика не пугала.
Внезапно она застыла. Смех замер. В переулке послышались шаги.
Элис отпрянула от двери, пытаясь сообразить, как стрелять из пистолета. Где-то тут предохранитель… Черт, она даже не знала, заряжено ли оружие.
Дверь открылась, и вошли дети ночи.
Элис нашла в себе силы посмотреть на них холодно и скрыть дикий восторг при воспоминании о том, почему нет Рэйфа и Элейн.
