- Нет, конечно, вы слишком молоды, в вас кипят совсем иные страсти - бунтарства, например, да? А еще хочется обнять весь мир и объявить о себе во всеуслышание.
- Не думала.
- Как? Вы не самолюбивы, не тщеславны, не амбициозны?
- Нет.
- Другие планы? Вам нет дела до звезд, нужна одна маленькая снежинка? Любимый, семья, дети и неплохая работа?
- Что-то в этом роде.
Мужчина с улыбкой покачал головой:
- Нет, не обманывайтесь. Вы будите плохо смотреться в домашнем интерьере, поверьте, испортите свои данные, упустите возможности.
- Некоторые нужно упускать.
- Я иного мнения. Вы сами кто по профессии?
- Никто. Была студенткой.
- Мама, папа?
- В разводе.
- Печально. Что думаете делать дальше? Есть какие-то реальные планы?
- Да - жить.
- Вот так просто?
- Да, почему нет?
- А как?
- Солнечно.
Расмусов хмыкнул:
- Всего лишь?
- Мне достаточно.
- Зря. Нужно уметь выгодно продавать товар, что вы имеете, пока на него есть спрос, пока товар не завял и не испортился, пока на него есть предложение. А вам есть что предложить, достало бы ума это сделать. Примите мои поздравления. Я кстати был уверен, что с бедными не о чем говорить, но вы несколько пошатнули это мнение.
Ведь вы из низшей среды, я прав? Конечно. Не обижайтесь. Вы прекрасно держитесь, антураж - весьма, но вот рассуждения, некоторые постулаты, выдают вас с головой. Надеюсь, я вас не оскорбил?
Молчите? Да будет вам. Я выразил свое восхищение, поверьте. Кстати, опять же не примите за дерзость или желание оскорбить вас… Будем говорить как деловые люди: мне по нраву ваш товар, если мой вас не отталкивает, а поверьте я могу не меньше Лешего, то я буду рад помочь вам после того, как ваши отношения с Алексом закончатся.
Можете ничего не отвечать мне сейчас, я даже прошу об этом. Просто запомните мое предложение, а решение придет само в нужный момент.
Бывают такие минуты, когда очень четко и ясно складывается то, что не дается порой годами, вязнет то ли в пустоте определений, не находя оптимально выражающего и подходящего слова, мысли. То ли не хватает этому "чему-то" какой-то крупицы, чтобы укорениться, из разрозненных почти неосязаемых порой ощущений, собраться воедино.
Это непонятное, неясное мучает мозг, портит настроение, сидит как заноза, но стоит попытаться ее вытащить - ускользает, утопает в тумане непонимания, как силуэт человека в тумане превращается в образ неясной тени, которую ты не можешь ухватить, понять, кто за нею скрыт.
И вдруг что-то еще более неясное, что-то наверное принадлежащее совсем иной сфере, касается тебя как ангел крылом. Ты не видишь его, ты даже можешь не верить в это, но ощущение, понимание образуется само и не стоит блеклым образом необъяснимого, шаткого, наоборот - встает четко и безапелляционно. Это нечто может не касаться и близко той плоскости, в которой лежит твоя "заноза", оно может соприкасаться с ней лишь номинально, на уровне подсознания, ощущения, но в миг ставит все на свои места. Ты просто точно знаешь
- так, а не иначе. Вот так правильно, вот он ответ, вот она суть, вот он путь.
Ярослава смотрела на Игоря и будто озарение ее посетило, то самое четкое понимание, которое никак ей не давалось. Она осознала, насколько при всей своей несхожести, похожи меж собой Алекс и его друг. Все из их круга, похожи один на другого и друг на друга, хоть и разные. Одно мышление, взгляды и эта скука, живущая на лицах, разъедающая их, толкающая в те плоскости, в которых человеческого уже не остается. И если это элита, то Бог мой, куда идет общество, куда движется государство? И ответ очевиден - к новой Октябрьской революции, по-новой, но по старому маршруту.
О какой морали может идти речь? Что им до нее, что до "маленьких" людей, которых они замечают, лишь вовлекая в свои игры и то, от скуки или выгоды. Они развлекаются, они увлекаются и всерьез воспринимают мир "детской комнатой", в которой полно игрушек - заводных мишек, милых куколок, которым можно сломать ногу или надеть шикарное платье, положить в постель с кеном или выкинуть за окно.
Вот вам паровозики, вот машинки, вот кубики из которых что-то строится, когда хочется, а потом ломается, тоже потому что хочется или разонравилось.
Все действительно просто, без эмоций, ненужных метаний, действительно пошло и грязно.
Но можно ли говорить, что ничего нельзя изменить лишь потому что, одним не хочется, а другим страшно, непонятно, многое и неизвестно, да и не надо. Барахтаются в болоте и сетуют на сушу. Не хочется тратить время, силы, утруждать мозг. Проще когда идет как идет.
Проще привыкнуть к этому и ругаться от безысходности, выпуская пар, потом снова брести, куда и как сказали руки "мальчика", который и двигает своих оловянных "солдатиков". Все просто до мерзости - многоликая толпа однотипных игрушек, каждая из которых думает, что ничего не может, уверена, что одна такая умная. Но ведь стоит повернуть голову и можно увидеть себе подобного, стоит протянуть руку, стоит подать голос. Стоит сделать, что-то самому, забыв, вычеркнув тезисы из серии "не могу, нет смысла".
Смысл есть, и пусть даже этот смысл ясен только тебе, но шагни, посмотри, скажи, протяни руку - начнется цепная реакция и, потянутся руки уже к тебе. Но даже если нет, даже если в попусту и никто не встанет рядом, но для себя самого ты будешь знать - ты что-то сделал
- не рассуждал. Не ворчал, не трещал, промывая косточки системе - пусть только пытался, но делал.
Что она может изменить, содержанка, с которой одной страховкой контракта связаны три судьбы? Быть послушной, бессловесной игрушкой и тупо отсидеть положенный год в этом особняке как в тюрьме? А потом всю жизнь корить себя за него, вернуться и узнать, что подруги стали жертвами игр не одних, так других, что прожила она зря и, ничего не изменила, никому не помогла?
А она пыталась? Да. Но смириться, измениться самой, подстроиться, а не изменить.
Ярослава не была уверена, что права, но решила для себя четко - она не смирится и все же попытается пошатнуть эту систему пусть и в малейшем ее проявлении - в этом доме, в окружении Алекса и в нем самом. Пусть они называют это недальновидностью, глупостью, наивностью, романтизмом - как угодно, пусть даже смеются, но она это сделает. Еще не знает, как, но узнает, главное понять цель.
Ярослава подобралась и убрала эмоции - потом она даст им волю, потом прокрутит как кинопленку этот вечер, как прошедший месяц назад и проанализирует - сейчас ей нужно другое: понять с чего начинать, понять этих людей, понять саму систему их отношений.
- Алекс ваш друг.
- И что?
Ей вспомнился разговор с Лешим и его смех насчет дружбы - "выгода и только. Ченч есть ченч".
- Ченч есть ченч.
- Оп-па! - Игорь заинтересованно уставился на нее, даже развернулся в кресле, чтобы лучше видеть девушку. - А вы действительно не глупы. Браво.
- Я быстро учусь.
- Похвально.
- Хороший учитель.
- Алекс? Сам бы напросился в ученики.
- Раз так, давайте вернемся к деловому разговору. Я вам понравилась и вы не прочь заключить со мной контракт на половые услуги, правильно?
Расмусов поморщился, но улыбнулся:
- Вы слишком прямолинейны, дорогая. К тому же не правильно поняли. Обычные половые, как изволили высказаться, услуги, никому здесь не нужны.
- Хорошо, нужны необычные. Суть дел не меняется - вы хотите меня. Как сильно и что вы можете предложить мне, а так же своему другу, чтобы в случае разрыва контракта с ним, все остались довольны?
Игорь не ожидал подобной хватки, задумался, потирая губы и поглядывая на девушку: сколько она с Алексом? За какой срок невзрачная, невинно-наивная студенточка переняла хватку Лешего?
Стоит ли вообще связываться с пираньей? Он хотел обычную "гупешку", а под ее "шкуркой" оказывается скрывалась довольно хищная рыбка.
Он был готов платить за серость, что он превратит в достопримечательность своей каминной залы, посадит на поводок. Но удастся ли посадить на цепь эту? Да более элитную и элегантную… да, даже интереснее. Но и ставка выше, цена больше.
Надо покрутить Алекса, с чего вдруг она появилась в его доме, куда и в гости свои же порой попасть не могут. Он ничего просто так не делает. Может быть, он даже развел Расмусова с Хелен из-за этой девчонки. Если так, то ситуация вовсе становится занимательной.
Значит, есть за что платить, есть зачем встревать.
- Я подумаю. А пока… - и качнулся к ней, желая дать аванс то ли объятьями, то ли поцелуем, но девушка выставила ладонь, упреждая его действия.
- А пока помните, что я принадлежу вашему другу.
- Ох-хо-хо! - рассмеялся, но вернулся на место. - Но мне хотелось бы оценить товар, прежде чем затевать сделку.
- Вы вправе ее не затевать, - беспечно пожала плечами Слава, бесхитростно глянув на него. Она видела его интерес, понимала, что чем-то зацепила, иначе в первый час знакомства не получила бы вполне ясное предложение. Отношения "дружбы" можно было опустить и не озадачиваться на тему дружеских "проверок" Ярославы на стойкость - здесь не действовала этика, а тем более нравственные категории. Это она уже поняла.
