Demosfen™ - Когда сидишь за рулем, нельзя закрывать глаза

У Серёжи истерика. Его колотит злой, жёсткий, совсем не мальчишеский плач.

Серёжа. Суки… Суки все… Людей… нету… И стены… бля, ты не понимаешь, краска на два метра, а выше побелка… и так везде! Везде, ты понял, везде!.. Думаешь, я сбежал, ни хуя! Они тоже со мной сбежали!.. Ну ничего, сейчас я крутой, блядь!.. Вундеркинд, ебать твою! Танцы, блядь танцую, музыкe играю, песенки пою… А хочешь, я счас песенку спою, красивую такую!?

Серёжа подскакивает к инструментам. Его руки трясутся, когда он хватает электроаккустику. Он стучит по струнам, промахивается, трясет головой, так что слезинки брызгами слетают с ресниц, начинает бить жестокие аккорды. И хрипло петь, почти орать. Потом голос становится чище.

Серёжа:

Докричав, Серёжа опускается на пол и сидит, иногда только нервно вздрагивает, коротко всхлипывая, как ребёнок, что успокаивается после плача. Да впрочем, так оно и есть. Гитара лежит рядом. Максим растерян.

Эта неожиданная истерика вдавила его в мягкую спинку кресла.

Он не знает, что делать...

Максим. Слушай... Я в шоке!!! Откуда ты такой взялся?

Серёжа. Ты еще не понял?!

Серёжа встаёт и поднимает с пола гитару. Резко дергает и отрывает нижний порожек со вскрикнувшими струнами. Нет больше струн.

Оперев инструмент о паркет, мальчик с треском ломает верхнюю деку, раскрывая полость.

На некрашенном дереве блестят облезшей хромировкой три стальных луча в круге - фирменный знак "Мерседес-Бенц".

Бывший медальон Максима.

Максим. Не может быть…

Серёжа. Может. Я думал, ты меня сразу узнаешь.

Максим. Крэйзик…

Рывком вскакивает с кресла, кидается к Серёже, снова и снова встряхивает его за плечи.

Максим (продолжает). Крэйзик… Серёжка…

Серёжа. Ты меня сейчас порвёшь.

Максим. Серёжа… Серый, ты прости меня, я мудак был, ну пожалуйста прости!!!

Серёжа. За что?

Максим. Да за то, что весь этот блядский поселок не перерыл тогда!

Серёжа. Ты бы все равно меня не нашел, меня там уже не было. Слушай, может все-таки отпустишь руку-то? Я никуда не денусь.

Максим. Вот уж фиг. Теперь точно не отпущу… Крейзик, скажи… А всё-таки… ну, это точно ты? 

Серёжа  (улыбается). Точно я. Что, сильно изменился?

Максим. Да вообще не то слово. Так не бывает! Как это все вышло-то?

Серёжа. Да так и вышло. Мамаша, когда у нее этот появился, в детдом меня спровадила. Ну типа, чтобы не быть как мать одиночка. Все боялась, что золотая рыбка с крючка сорвется. "Потерпи, Серёженька, потерпи всего шесть месяцев, ах, там такая природа, такое питание": В гробу я видел это питание: Ну, а когда все устаканилось, она меня обратно забрала. И как раз тем летом. Совесть, наверно, замучила. Я, знаешь, что думаю? Хорошо что я снюхаться и скуриться не успел. А то вообще бы пиздец… Там все почти "пыхали"… Ну, а дальше ты знаешь как было. Жили в Волгограде. Я музыкой занялся. Мамка еще на танцы меня отдала, но мне вообще-то нравится. А недавно отчима сюда, в Семеновск перевели, дела тут какие то у его фирмы. Они и переехали. А я из-за фестиваля задержался. Вот и всё.

Максим. Да-а… Санта-Барбара, блин.

Серёжа. Точно. Но все равно хорошо.

Мальчики все еще сидят на полу. Они молчат. Серёжа чуть впереди, Максим сзади. Так получилось, что голова Серёжи находится на уровне груди Максима. Максим запускает пальцы в густую шевелюру Серёжи.

Максим. Отросли…

Серёжа. Угу.

Еще несклько секунд тишины.

Максим. Крэйзик, ты знаешь, я кажется…

Серёжа (мягко закрывая Максиму рот рукой). Не надо.

Максим чувствует ладошку Серёжи на своих губах, пробует её на вкус.

Рука мальчика ползет верх и до боли знакомым движением обвивает шею Максима, которому остается только одно - впечатать свои губы в Серёжкины.

В перекрестье армейского бинокля этот поцелуй выглядит неколько неожиданно. Бобёр, наблюдавший эту сцену из своего окна напротив, явно не готов к такому развитию событий. На его губах блуждает торжествующая улыбка. Он отомщён.

Мальчики все еще друг с другом.

Раздаётся телефонный звонок.

Максим (не отпуская Серёжу). Лучше не подходи.

Серёжа (высвобождаясь). Да нет, надо. А то мамка кипеж поднимет…

Подбегает к аппарату, хватает трубку.

Серёжа (продолжает). Да дома я, дома!.. Что? Кто это?!

Серёжа долго слушает, что ему говорят. На его лице проступает растерянность и страх. Наконец он медленно опускает трубку.

Серёжа (продолжает). Макс?

Мопед притормаживает у школьной ограды. Максим привычно ставит его на подножку, приковывает замком к решетке и идет к зданию школы.

Занятия еще не начались, во дворе полно ребят. Некоторые из них, переглядываясь, с интересом смотрят на Максима. Звенит школьный звонок.

Все пишут диктант. Учительница лениво читает текст. Скрипят ручки, морщатся лбы, щебечут птицы за окном.

Шаги. Ноги в приличных ботинках и безукоризненно отглаженных брюках проходят по коридору. Каблуки стучат по деревянным половицам.

Стук в дверь.

Сергей и Максим встречаются глазами.

Учительница открывает дверь. Входит ДИРЕКТОР школы - мужчина средних лет со змеиными манерами. На Серёжку страшно смотреть. Он глядит на директора, как кролик на удава.

Директор. Скандаров и Дудкин, немедленно ко мне в кабинет.

По классу проносится шепоток.

Серёжа (шепотом). Макс, я сейчас помру.

Максим (шепотом). Не ссы. Отпиздимся.

Учительница. Виталий Васильевич, извините, но у нас диктант, нельзя ли после урока?

Директор (с улыбкой). Нельзя, Ольга Сергеевна, никак нельзя. Дело уж больно важное. Мальчики, вы готовы?

Мальчики берут свои вещи и двигаются к выходу.

Серёжа (шепотом, перед тем, как выйти из-за парты). От этого не отпиздишься.

Серёжа и Максим покидают класс. Директор идет за ними.

Мальчики идут по коридору, директор по-прежнему чуть сзади.

Вдруг Серёжка резко бросается вперед и убегает по коридору. Директор устремляется за ним. Серёжа налетает на Бобра, выскочившего из-за угла, сшибает его с ног и бежит дальше.

Директор (Бобру). За ним, живо! Догонишь и притащишь!

Бобёр вскакивает на ноги убегает вслед за Сергеем.

Максим. Сука…