— Его-то за что уволили? — спросил Данилов.
— Его не увольняли, он сам ушел. В Америку уехал, теперь там живет. Я лично придерживаюсь такого принципа: «Вызвали тебя на консультацию — приди в течение часа». Разумно или нет?
— Разумно, — согласился Данилов.
— Будьте внимательны, помните, что ваши ошибки коллеги будут склонять на всех уровнях, и халатность при приеме непременно скажется на вашей репутации. Один из наших травматологов лет пять назад поставил диагноз ушиба грудной клетки мужчине, имевшему перелом двух или трех ребер. Тот ушел по месту жительства, потом не только написал жалобу, но и пришел к нам со скандалом. Так бедному доктору этот перелом до сих пор вспоминают. Народ у нас не то чтобы злой, но ехидный.
— Народ везде ехидный, это защитная реакция.
— Вы рассуждаете как психолог, то есть — психиатр.
Данилова передернуло от нахлынувших воспоминаний.
— И помните — мы, токсикологи, будь то приемное, реанимация или отделения, поддерживаем друг друга. Мы — если не семья, то, во всяком случае, корпорация. Поэтому презрительные отзывы о коллегах, всякие там намеки в других корпусах или на общей конференции у нас не приветствуются. Считаете, что ваш коллега не прав — скажите ему об этом. По каким-то причинам не можете сказать ему — скажите заведующему отделением. Но не говорите об этом травматологам, чтобы они потом не язвили на эту тему. У всех свои проблемы, токсикологи занимаются токсикологией, травматологи — травматологией, а гинекологи — гинекологией. И каждый не прочь позлословить на чужой счет. В чужом глазу соринку, как известно, видим… Да, вот еще — у нас тут существуют кое-какие традиции, которые установились исторически, и мы их соблюдаем.
— Какие именно традиции? — поинтересовался Данилов, но заведующий отделением не стал углубляться в пояснения.
— Разные… — неопределенно ответил он, сказав на прощание: — И ни в коем случае не опаздывайте на пятиминутки! У нас они начинаются относительно рано — в восемь пятнадцать!
Данилов так и не смог определиться, нравится ему Марк Карлович или нет. С одной стороны, вроде бы нормальный мужик — не зазнайка и не идиот. Немного занудлив, есть такое дело, но кто из начальства этим не грешит? С другой стороны, было в поведении заведующего приемным отделением что-то такое, неуловимое, но настораживающее. Словно предупреждающее: «Будь осторожен!» или «Соблюдай дистанцию». «Человек с вопросом», — сказал бы о Марке Карловиче друг Данилова, Игорь Полянский. Не с загадкой, а именно с вопросом.
Данилову быстро надоело «разгадывать» заведующего приемным отделением. Долго с ним не работать, а два-три месяца потерпеть можно.
Данилов вернулся в ординаторскую приемного отделения и продолжил дело, от которого его отвлек вызов к заведующему. Дело было важным и нужным — изучение списка внутренних телефонов. Проработав много лет в скорой помощи и тысячу раз, нет, какое там тысячу, больше, много больше раз привозя больных в Склиф, Данилов тем не менее плохо представлял, какие отделения существуют в НИИ Скорой помощи. Кроме того, пора было представлять, какое отделение в каком корпусе находится. Несолидно сотруднику бегать по двору и спрашивать у встречных: «Простите, вы не подскажете, где находится отделение гастроэнтерологии?» Срамота.
— Там «скорая» приехала, доктор.
Дежурную медсестру звали Таней. Возраст — между тридцатью и сорока, крашеная блондинка, хирургическая «пижама» кокетливо подогнана по фигуре. Фигура ничего, в тонусе, то ли спортом занимается Таня, то ли просто ест помалу.
Данилов оторвался от списка и пошел принимать своего первого больного в Склифе.
«Скорая» привезла молодую женщину двадцати шести лет с диагнозом «Отравление парами ртути».
— Взяли из дома, — сообщил пожилой врач, — разбила градусник, стала подметать осколки, вдруг закружилась голова и появились рвотные позывы. Давление и пульс в пределах нормы, состояние стабильное, но головокружение сохраняется…
Женщина сидела на кушетке и выражала мимикой и жестами, что ей плохо, очень плохо, совсем плохо, а бездушные врачи, вместо того, чтобы заниматься ею, болтают о каких-то пустяках. Данилову хорошо был знаком такой тип людей. Томный взгляд умирающего лебедя, картинные жесты, склонность мгновенно срываться на крик, а то и на визг.
«Отравилась летом, когда открыты окна? — про себя усомнился Данилов. — И так скоро — разбила градусник, взяла веник и — на тебе…»
Врач «скорой», должно быть, угадал его мысли:
— За что купил, за то и продаю. Жалобы есть, разбитый градусник сам видел…
— Я понимаю. Данилов принял.
Данилов расписался в карте вызова и занялся пациенткой. Расспросил, измерил давление, оценил пульс, вгляделся в зрачки, попросил показать язык, пальпировал живот, не забыл обратить внимание и на наличие отеков на ногах.
— Последние месячные когда были, Юлия Сергеевна?
— Давно, — простонала женщина, — больше двух месяцев. Но у меня вообще с этим делом никакого порядка… А что?
— Не исключено, что вы беременны, — ответил Данилов. — Вполне возможно, что именно беременность стала причиной головокружения и рвоты. Вы же подметать сразу же стали?
— Сразу, — подтвердила пациентка. — А для того, чтобы отравиться ртутью, ею надо неделю дышать?
— Да нет, зачем же неделю? — Данилов пожал плечами. — Но и не так, чтобы прямо сразу. Я пока положу вас в приемное отделение, возьмем мочу на анализ, гинеколог вас посмотрит, а после определимся, что и как.
— Надо так надо, — вздохнула пациентка. — Только укол сделайте какой-нибудь, а то мне так плохо. Голова просто раскалывается.
— Так раскалывается или кружится? — уточнил Данилов.
— И кружится, и раскалывается. Разве вы не видите, как мне плохо?
— Тех, кому хорошо, к нам не привозят. — Данилов ободряюще улыбнулся страдалице. — Сейчас сделаем укол, полежите, и вам станет лучше.
— Дай-то бог!
Данилов распорядился насчет госпитализации, анализов и укола и ушел в ординаторскую — звонить гинекологам.
— Какая причина? — при словах «нужна консультация» в голосе женщины, снявшей трубку, тотчас же появились нотки недовольства. — Если кровотечение, то везите в наш приемник…
— Подозрение на беременность.
— А что с ней вообще, если она не кровит?
— «Скорая» поставила «отравление ртутью»…
— Срок?
— Два месяца, предположительно.
— Так в чем же дело? Занимайтесь своим отравлением, а затем отправьте ее в консультацию по месту жительства!
— Надо провести дифференциальную диагностику. Возможно, никакого отравления нет, а все симптомы…
— Нет, так отпускайте ее на все четыре стороны! Зачем вам гинеколог?
— Затем! — терпение Данилова иссякло. — Для консультации.
— Я так и не поняла, с какой стати я должна тащиться к вам…
— Приходите, я объясню на месте.
— А вы, собственно, кто? Что-то мне ваш голос незнаком.
Данилов назвался и в свою очередь спросил, с кем он разговаривает.
— Тишакова моя фамилия! — представилась собеседница.
— Так что насчет консультации?
— Приду, если вам так приспичило! — В трубке послышались короткие гудки.
«Если тут каждого надо так уговаривать, то от телефона не отойдешь, — подумал Данилов. — И разговаривают так, будто я им должен. Дела… Интересно бы знать, что на этот счет думает заведующий гинекологией?»
Данилов заглянул в список телефонных номеров, лежавший под стеклом на столе, и прочел там: «Отделение острых гинекологических заболеваний. Заведующая — Тишакова Нина Дмитриевна».
— Опоньки! — вырвалось у Данилова.
Заведующей отделением, в его представлении, полагалось быть более сознательной, что ли. Проявлять, так сказать, понимание, мыслить глобально и не устраивать базарной склоки по телефону. Не к своей же бабушке чаи гонять вызывают, а сугубо по делу. Она бы еще посоветовала ему самостоятельно провести экспресс-тест на беременность. Одна полоска, две полоски… И в историю болезни записать: «Чтобы не беспокоить занятых своими делами гинекологов, мною был проведен тест, по результатам которого…» Цирк, да и только! Правда он, Данилов, нанимался сюда в доктора, а не в клоуны. Если кто-то думает иначе — это его трудности.
Тишакова явилась довольно быстро, не прошло и получаса. Данилов только что закончил описывать статус в истории болезни. По впечатлениям от разговора Данилов ожидал увидеть этакую бой-бабу, толстую, вульгарную и бесцеремонную. Но заведующая гинекологией оказалась довольно симпатичной женщиной лет сорока — сорока пяти, не худой, но и не толстой. Портил ее только взгляд — колючий до невозможности.
— Это вы тот самый настойчивый молодой человек? — спросила она, окидывая Данилова оценивающим взглядом.
